Вскоре Савинков с подручным Сазоновым 15 июля 1904 года участвуют в убийстве министра внутренних дел России Плеве; 2 февраля 1905 года вместе с Каляевым – генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича в Москве; 23 апреля 1906 года он с Вноровским осуществляет нападение на министра внутренних дел адмирала Дубасова, но только ранит государственного деятеля, а гибнет его адъютант граф Коновницын…
Первая мировая война застала Савинкова во Франции. Благодаря масонским связям он достает удостоверение военного корреспондента и под псевдонимом В. Ропшин отправляет в Россию свои первые репортажи и книгу «Во Франции во время войны». Но последняя успеха не имела – на родине царили совсем не ура-патриотические настроения.
В апреле 1917 года Савинков приехал в Петроград, общается с Керенским, который назначает его сначала комиссаром 7-й армии, а потом и Юго-Западного фронта. Но война идет не по его планам. Царь отрекается от трона. Армия разваливается. Солдаты убивают офицеров и братаются с рядовыми-немцами. Савинков мечется по России в попытках поднять в народе уровень патриотизма для продолжения войны: Москва, Петроград, Казань, Уфа, Владивосток… Наконец он оказывается в Париже, потом в Лондоне. Встречается с Ллойдом Джорджем, Уинстоном Черчиллем, вымаливая у них деньги для поддержки Деникина.
– Я прошу, поддержите белую армию. Только она способна свернуть шею большевикам, – клянчит деньги Савинков.
– Деникинские офицеры терроризируют евреев, – выговаривает ему Черчилль. – Белым трудно будет справиться с Советами, потому что они оттолкнули от себя крестьянство.
Савинкову ничего не остается, как согласиться с доводами британца.
В марте 1922 года он встречается в Лугано (Швейцария) с Муссолини. Дуче предложил сотрудничество в Италии. После встречи в Лугано отношение Савинкова к фашизму осталось весьма теплым. Именно в этом движении он увидел проблески спасения против большевизма…
О связи Бориса Савинкова с польским генеральным штабом свидетельствует письмо, направленное им генералу Сикорскому 25 мая 1921 года:
«Уважаемый господин генерал!..
Разрешаю себе просить Вас не отказать в любезном сообщении, не встречается ли с Вашей стороны препятствий к дальнейшему сотрудничеству информационного бюро (ИБ) (ИБ Савинкова. – Авт.) с бюро при французской миссии и не найдете ли возможным, господин генерал, отпустить некоторую сумму в распоряжение начальника указанного бюро, моего брата есаула Савинкова (Александра. – Авт.), для поддержания организаций в Совдепии, доставляющих сведения военно-разведывательного характера…»
Бывшие союзники России щедро платили за полученную ими от Савинкова шпионскую информацию. От французской миссии Савинков получал ежемесячно 1,5 млн польских марок, от польского генштаба – 500–600 тыс. марок, от МИД Польши – 15 млн марок, от бывшего русского нефтепромышленника Нобеля – 15 тыс. франков и других.
После подавления кронштадтского мятежа в марте 1921 года Савинков дал указание своим организациям проводить активнее диверсии на железнодорожном транспорте, выводить из строя машины, станки и агрегаты на заводах, организовывать налеты на штабы частей РККА, убивать командиров и комиссаров.
Кроме подпольных организаций, готовившихся к открытому вооруженному выступлению, в Польше формировались вооруженные отряды бандитов, засылаемые на советскую территорию с целью организации террора и диверсионных актов.
Намечалось и время вооруженного восстания – август 1921 года. Савинков надеялся на успех восстания из-за трудностей, связанных с хозяйственной разрухой и голодом в ряде губерний. В одной из инструкций по подготовке вооруженного восстания, перехваченной органами ВЧК, предлагалось: сплачивать под знаком «Союза» все антисоветские элементы, руководить беспартийными массами при выборах в Советы и на съезды, вести антисоветскую агитацию, размножать прокламации, подрывать авторитет советского правительства, следить за переброской частей РККА и прочее.
В апреле – июне 1921 года Савинков заключил договоры помощи при вооруженном выступлении с ОУН, именовавшей себя «правительством Петлюры», с «Кубанской радой», «Донским казачьим кругом» и «Белорусским эмиграционным комитетом».
Но получился облом – никакой массовой поддержки организации «Союза» не получили, особенно от крестьянства. Повлияла принятая НЭП, заменившая продразверстку продналогом. Посылаемые из-за кордона на советскую территорию савинковские банды уничтожались подразделениями Красной Армии, органами и войсками госбезопасности.
В мае 1922 года коллегия ГПУ приняла решение о создании Контрразведывательного отдела (КРО) с задачей организации четкой работы по борьбе с иностранным шпионажем, терроризмом, белоэмигрантскими центрами и подпольными, боевыми организациями на территории Советской России. Руководителем КРО был назначен особист Артур Артузов.
Уже на четвертый день создания КРО, 12 мая, отдел издал свое первое циркулярное письмо «О савинковской организации». В этом документе был поставлен вопрос о новом методе работы – создании легендированных организаций в среде савинковцев для достижения главной цели – ликвидации всего савинковского движения. Артузов предупреждал чекистов на местах, что этот метод должен применяться с особой осторожностью «во избежание провокационных действий с нашей стороны».
К 1923 году органы ГПУ ликвидировали часть периферийных организаций «НСЗР и С» в Самаре, Харькове, Туле, Киеве и Одессе. Несмотря на эти провалы, «Союз» продолжал существовать, а авторитет самого Савинкова на Западе котировался довольно высоко. Поэтому органы госбезопасности во главе с Дзержинским пришли к выводу: с целью недопущения создания новых опорных пунктов для проведения враждебной деятельности против Советской России нанести окончательный удар по «НСЗР и С». Для этого чекистами был разработан план операции под кодовым названием «Синдикат». Активное участие в оперативных мероприятиях принимал и военный контрразведчик, начальник КРО ГПУ Артур Артузов.
События развивались так. Летом 1922 года при нелегальном переходе советско-польской границы был задержан один из видных деятелей савинковского «Союза» сотник Шешеня, направлявшийся для установления связи с ранее заброшенными в Москву и Смоленск агентами Зекуновым и Герасимовым. В результате показаний задержанного были опознаны и арестованы эти два информатора. Герасимов оказался несговорчивым – его осудили, а Зекунов заверил контрразведчиков, что готов искупить свою вину. Появилась интересная завязка – учитывая, что Шешеня является близким родственником видного деятеля «Союза» Фомичева, чекисты направили к нему в Вильно Зекунова с рекомендательным письмом Шешени. В письме давалась положительная оценка гостю, являвшемуся якобы членом одной боевой «эсеровской организации».
«Я думаю, – рассуждал Артузов, – узнав об этой организации, Фомичев сразу сообщит Савинкову».
Так и получилось. Фомичев с Зекуновым срочно отбыли в Варшаву для встречи с региональным руководителем комитета «НСЗР и С». Там «московскому эсеру» удалось установить фамилии нескольких савинковцев, заброшенных на советскую территорию, которые были установлены органами госбезопасности.
Во вторую поездку в Варшаву руководство ГПУ приняло решение вместе с Зекуновым направить чекиста А. П. Федорова под видом одного из крупных деятелей антисоветского подполья. В Варшаве контрразведчик передал представителю «Союза» подробный отчет Шешени «о проделанной работе». Варшавский центр решил вступить в контакт с «московской организацией», для чего направил в Москву вместе с Федоровым Фомичева. В российской столице последний встретился с «видными членами московской организации», в роли которых выступали контрразведчики. Разговаривали «оппозиционеры» осторожно, как бы полностью не доверяя секреты зарубежному гостю. И на эту холодную логику клюнул Фомичев:
«Давайте встретимся с Борисом Викторовичем Савинковым, а там будет видно». Такой оборот дела ободрил чекистов. Уже в мае 1923 года Фомичев вместе с Зекуновым прибыли в Варшаву, где информировали члена ЦК «Союза» Философова о «планах московской организации»…
И вот, заручившись письмом Философова к Савинкову, 11 июля 1923 года Федоров в сопровождении Фомичева выехали в Париж. Первая встреча состоялась 14 июля в квартире террориста на улице Де Любек № 32. Савинков, хотя и любезно встретил Федорова, осторожничал. Чувствовалось – перепроверяет, используя перекрестный опрос. Вторая встреча с авантюристом произошла через два дня в одном из парижских ресторанов. На этот раз Федоров доложил Савинкову о «результатах деятельности московской организации».
– Что ж, хорошо, что вы так активно работаете, – ухмыльнулся «вождь террора». – Не так, как действуют нынешние монархисты. От их заигрывания с крестьянством пахнет авантюрой. Деньги же получают от американцев, а тратят не по назначению.
