Пользуясь всеми средствами для увеличения своего влияния на умы итальянского населения, Наполеон не забывает, что посещаемые им местности в самом близком будущем должны стать театром войны. Он очень ловко пользуется своим путешествием, чтобы соединить военные учения с парадными церемониями. Император устраивает смотр всей итальянской армии, собранной в лагере у Монтекьяро, заботливо заглядывает во все крепости, через которые ему приходится проезжать, инспектирует по пути гарнизоны и возвращается, лишь надежно обеспечив защиту ломбардской границы. Наконец, не может же он оставить Италию, не дав ей окончательной конституции, способной облегчить задачу его представителя. Отсюда целый план реформ, возвещенных в программной речи Наполеона к избирательным коллегиям, содержащихся в целом ряде сенатских постановлений и дополненных его письмами. Управление упрощено, избавлено от бесполезных промежуточных звеньев, сосредоточено целиком в руках министров и генеральных секретарей. Верховная власть должна быть вверена вице-королю, который станет управлять именем государя, будет иметь местопребывание в Милане и держать там пышный двор; 7 июня появился декрет, которым назначался носитель этого титула. Это был пасынок Наполеона, принц Евгений.
Евгений Богарнэ; первые его шаги. Этот человек, принимавший до сих пор участие во всех бурных событиях своего времени, выросший в лагере бок-о-бок со своим отчимом, достиг в это время двадцатичетырехлетнего возраста. Он обладал симпатичным лицом, располагавшим в его пользу, поразительным мужеством, вызывавшим восхищение, и поистине обворожительной внешностью и обращением. К этим внешним данным присоединялись честность, прямодушие, подлинная доброта, ум, изощрившийся в общении с людьми и в созерцании деятельности Наполеона. Все эти качества с самого начала создали Евгению заслуженную популярность и упрочили бы любовь к нему подданных, если бы эти достоинства не парализовались в нем чувством, подчинявшим все его помыслы, — чувством благодарности к человеку, которого он считал своим благодетелем. Для Евгения являлось вопросом чести и самолюбия предупреждать и выполнять приказания своего повелителя; он становился не истолкователем, а покорным выполнителем этих приказаний.
Один случай, происшедший в первые же недели вице-королевской деятельности Евгения, ясно показал ему, каких принципов следовало держаться в своих отношениях к итальянцам. В июне 1805 года созванный впервые законодательный корпус принял лишь с урезками представленный ему проект закона о введении в королевстве налога на регистрацию. Император, страшно разгневавшись на это, по его мнению, «отсутствие уважения», заявил, что он сумеет сломить всякое сопротивление, и написал Евгению: «Система ваша должна быть проста: так хочет император». Налог был введен путем декрета, законодательный корпус перестали созывать после этой единственной сессии, и королевство вплоть до самого конца своего существования подчинено было режиму «просвещенного деспотизма».
Присоединение Венецианской области и территориальное расширение королевства. Впрочем, Наполеон старался показывать своим итальянским подданным лишь выгодные стороны их положения и сумел через несколько месяцев загладить дурное впечатление, произведенное на них этим актом произвола. Действительно, он дал им возможность воспользоваться всеми выгодами войны, в которой они были лишь простыми зрителями, потому что войска Итальянского королевства были слишком плохо организованы и слишком малочисленны, чтобы принять в ней участие: 30 марта 1806 года император подписал декрет, которым Венецианская область присоединялась к королевству Итальянскому. Это мероприятие преисполнило радостью сердца итальянцев: они увидели в нем удовлетворение своего желания и первый шаг по пути к объединению всего полуострова под одним скипетром. Другое событие, случившееся почти в то же время, окрыляло их надеждой на независимость королевства в близком будущем: это было бракосочетание Евгения Богарнэ с баварской принцессой. Вице-король, которому несколько недель спустя обещано было наследование железной короны, становился, таким образом, основателем национальной династии. В наполеоновской Италии это был момент безграничного доверия и беспредельных надежд, момент, единственный в истории королевства. Очень скоро последовало разочарование. Владениям Евгения не было суждено расшириться. Если не считать Тосканы, которую сначала ему обещали, а потом не дали, и маленького княжества Гвасталла, присоединенного в 1806 году, королевство приобрело только Марки (т. е. Песаро, Мачерату и Асколи) (1808) и итальянский Тироль (1810). К этому времени оно состояло из 24 департаментов и имело 6,5 миллиона жителей.
Образование итальянской армии. Начиная с 1805 года, мир на континенте нарушен был лишь кровавой войной 1809 года, и вице-король мог целиком отдаться завершению своей политической задачи. Военный вопрос сразу сделался, да так и остался для него главным предметом забот как вследствие связанных с его разрешением трудностей, так и вследствие того значения, какое придавал этому вопросу Наполеон.
Когда вице-король принимал наследство Мельци, вопрос успел получить лишь теоретическое разрешение; теперь надо было привести в исполнение вотированные ранее законы и снабдить итальянскую армию, находившуюся еще в зачаточном состоянии, солдатами, офицерами и генералами.
Закон о рекрутском наборе, изданный в 1802 году, предоставил вице-королю главное — необходимый человеческий материал. Закон этот разрешал ему издать, сообразно потребностям момента и размерам королевства, постановление о наборе 7000 человек в 1805, 12 000 —в 1806, 15 000 —в 1811, 36 000 — в 1813 году; всего 152000 человек за двенадцатилетний промежуток с 1802 по 1814 год. Однако набор означенных контингентов встречал упорное сопротивление и непрерывные трудности. Население испытывало к военной службе отвращение, тем более сильное и безотчетное, что оно никогда не знало этой повинности; молодежь стремилась уклониться от нее бегством, подкупом чиновников или преднамеренным увечьем. Количество уклонявшихся все время оставалось значительным, несмотря на ряд изданных одна за другой амнистий, и возрастало пропорционально тягости требований, предъявляемых народу.
Закон о наборе представлял и другое неудобство, которое Наполеон немедленно устранил распоряжением, принятым в самой Франции лишь восемь лет спустя. Путем заместительства зажиточным людям разрешалось избавляться от обязательной военной службы; таким образом, весь правящий класс избавлялся от нее. Сыновья самых крупных плательщиков налогов каждого департамента должны были поставлять определенное число рекрутов и входить в состав двух отборных отрядов — почетной гвардии и «велитов», предназначенных охранять особу короля и служить кадрами для линейных войск.
Наконец, для внедрения в итальянскую молодежь военного духа, которого ей не хватало[140], Наполеон постановил, чтобы воспитанники лицеев и даже университетов были распределены на батальоны, изучали ружейные приемы, слушали курсы тактики и стратегии и получали военные чины.
Располагая посредством набора простым народом, зажиточными классами — посредством учреждения почетной гвардии и «велитов», молодежью — посредством соответственной организации учебных заведений, Наполеон имел, таким образом в руках все элементы, необходимые для подготовки офицеров. Последние либо выходили из строевой службы, пройдя курс военных училищ Павии или Модены, либо из гражданского звания, пробыв в почетной гвардии или в отряде пажей. Все они получали солидное техническое образование, которое становилось еще более ценным благодаря практике войны и дополнялось соревнованием с французскими войсками. Вскоре образовался состав молодых офицеров, не уступавших по состоянию военного духа, храбрости и технической сноровки офицерам лучших контцнентальных армий.
Для генералов требовался более значительный срок подготовки и более законченное образование; однако непосредственная нужда в генералах заставляла Наполеона раздавать самые высокие военные степени людям, которые не оправдывали этой милости ни знанием своего дела, ни свойствами своего характера. Так, Наполеон назначил после пятилетней службы начальником дивизии молодого миланца Доменико Пино, лентяя, игрока и гуляку; военным министром он назначил через такой же срок миланского адвоката Телье; бригадным генералом после трехлетней службы — Североли ди Фаэнца. В противоположность своим французским товарищам все эти новоиспеченные генералы не могли блеском своих талантов заставить забыть об их чрезмерном стяжательстве и сомнительной нравственности. То;ц>ко один из них отличался гармоническим соединением своих гражданских доблестей и военных заслуг; это был маркиз Фонтанелли ди Мо-дена, волонтер 1796 года, адъютант Наполеона в 1803 году, военный министр в 1811 году, командир дивизии Великой армии в 1813 году;
