Ознакомительная версия.
- Казните нас здесь, вашбродь, а под расстрел мы не пойдем, - угрюмо ответил Ярцев.
- Что? - взвизгнул штабс-капитан. - Да я тебя изувечу! - И он с кулаками бросился на солдата.
Не помня себя от возмущения, Звонарев бросился вперед и стал между Ярцевым и Чижом.
- Как вы смеете, прапорщик, мешать мне, когда я наказываю солдата! заорал Чиж.
- Мордобой не предусмотрен в числе дисциплинарных взысканий, - едва сдерживая себя, проговорил Звонарев. - Кроме того, подобное обращение с солдатами недостойно культурного человека.
- Молчать! Прочь с дороги! - Штабс-капитан вновь ринулся к Ярцеву, по Звонарев его не допустил, схватив руку.
Чиж рывком освободил руку и, выхватив револьвер, направил его на прапорщика. Ярцев изо всей силы ударил штабс-капитана по руке. Грохнул выстрел. Пуля пролетела мимо. Тогда с искаженным от ненависти лицом Чиж один за другим два раза выстрелил в живот Ярцеву. Солдат со стоном повалился на землю. В то же мгновение Харитина кинулась на штабс-капитана и, схватив его за горло, опрокинула его на землю.
Сбежавшиеся на выстрелы солдаты отнесли в блиндаж смертельно раненного сказочника и с трудом оттащили молодую женщину от избитого, исцарапанного Чижа.
- Подать мне винтовку, - прохрипел Чиж, - я должен кровью этой шлюхи смыть нанесенное мне оскорбление.
- Вы арестованы, господин штабс-капитан, - заявил Звонарев. - Отвести его благородие в блиндаж и выставить к дверям часового, - распорядился прапорщик.
Чиж пытался сопротивляться, но двое солдат подхватили его под руки и поволокли в блиндаж.
Звонарев по телефону сообщил о происшествии Борейко и спросил, что ему делать.
- Японцы готовятся штурмовать форты и батареи. Принимай командование на Залитерной, а потом донеси обо всем Белому. Присмотри, чтобы Чижик не вздумал улететь, а то солдаты бросятся за ним и растерзают его на части.
- Я сам готов немедленно прикончить его.
- Самосуда не допускать! - предупредил Борейко.
Звонарев зашел в блиндаж к раненым. Заяц пришел в себя и тихонько стонал.
Ярцев был в агонии. Харитина тихо плакала над ним.
- Неужто штабс-капитану ничего не будет за сегодняшнее смертоубийство? чуть слышно спросил артельщик, узнав Звонарева.
- Что бы там ни было, а от меня он не уйдет - своими руками смертью казню душегуба проклятого! - крикнула Харитина. - А потом опять в стрелки пойду...
Грохот орудий заставил Звонарева поспешить на командный пункт.
Затрещал телефон, из штаба фронта передали приказание поддержать огнем Куропаткинский люнет.
Первые же снаряды, пущенные с Залитерной, легли очень удачно. Штурмующие колонны японцев залегли, а затем начали откатываться назад.
Соседние батареи присоединились к Залитерной, и японцы в беспорядке побежали. Русская артиллерия преследовала их своим огнем. К трем часам дня штурм на всем участке был отбит.
Воспользовавшись затишьем, прапорщик прошел на батарею. Уже издали были слышны плач и причитания Харитины. Звонарев понял, что Ярцев скончался.
Возле кухни Белоногов с несколькими солдатами на скорую руку сбивали гроб для сказочника. По заведенному обычаю, всех утесовцев, где бы они ни умирали, - на позициях ли, в госпиталях, - хоронили на кладбище около Электрического Утеса, за небольшой скалой, у самого моря. За время осады там выросло несколько десятков небольших солдатских надмогильных крестов.
С батареи литеры Б тоже пришли солдаты проститься с покойным. Пришел и Борейко. Он долго смотрел в лицо Ярцева, затем положил земной поклон.
- Прости, сказочник, если когда ненароком обидел, - с чувством проговорил он. - А с убийцей твоим мы посчитаемся.
Затем он обернулся к Харитине и погладил ее по голове.
- Не кручинься, ты молода, найдешь еще себе человека по сердцу.
Блохин наскоро простился с Ярцевым, но зато долго шептал что-то на ухо Харитине.
Заметив движение на батарее, Чиж потребовал к себе Звонарева. Прапорщик подошел.
- Как старший в чине, я приказываю вам немедленно освободить меня из-под незаконного ареста, иначе я применю силу оружия, - угрожал штабс-капитан.
- В случае малейшего неповиновения часовым вы будете немедленно расстреляны на месте, - ответил Звонарев.
Штабс-капитан растерялся. Мягкий, деликатный, застенчивый прапорщик вдруг заговорил языком Борейко. Даже обычно приветливое, улыбающееся лицо Звонарева теперь было хмуро и непроницаемо.
- Блохин, - позвал Борейко, - на тебя возлагается обязанность сторожить арестованного, пока за ним не пришлют из Управления.
- Слушаюсь, вашбродь! Не извольте беспокоиться, не убегет, разве на тот свет, - хмуро отозвался солдат и, вскинув трофейную японскую винтовку, расположился у входа в блиндаж.
Под вечер начался новый штурм.
Японцы обрушились орудийным огнем на Китайскою батареи и батареи второй линии, к числу которых принадлежала и Залитерная. Ежеминутно падали десятки снарядов. Воздух наполнился массой осколков, со свистом летевших во всех направлениях.
Звонарев приказал солдатам спрятаться в блиндажи, а сам продолжал наблюдение. Только с темнотой окончился обстрел, и прапорщик вернулся на батарею. Перед ним встал вопрос: что делать с Чижом? Еще днем он послал донесение в Управление артиллерии, но ответа не было. Штабс-капитан опять вызвал его к себе и справился о своей дальнейшей судьбе. От его прежней заносчивости не осталось и следа. Заискивающим голосом он просил убрать часовых, особенно Блохина.
- Этот бандит обязательно прирежет меня ночью, - говорил он. - Верните мне хоть оружие для самозащиты.
- По уставу арестованным не полагается иметь при себе оружие. Блохин, смотри в оба, - обернулся к солдату Звонарев.
- Слушаюсь! Пожалуйте в блиндаж, вашбродь. - И он вплотную приставил штык к животу Чижа. Тот отчаянно взвизгнул и отскочил назад.
- Не так стремительно, господин Чиж, а то, не ровен час, споткнетесь и упадете, - иронически заметил прапорщик.
Штабс-капитан со злостью хлопнул дверью.
Звонарев решил на ночь поместиться в одном из солдатских блиндажей.
Вскоре вернулись с Утеса солдаты, провожавшие Ярцева в последний путь, с ними пришла и Харитина. Она уже не плакала, но была сурова, молчалива.
- Честь имею явиться! - доложил Звонареву Родионов.
- А, Софрон Тимофеевич! - обрадовался прапорщик. - Что, поправился?
- Так точно, почти все зажило! На Утесе сегодня преставился капитан. Они наполовину заживо сгнили от цинги...
- Царство им небесное. Добрый к солдату был командир, никого зря не обижал, - закрестились солдаты, узнав о смерти Жуковского.
- Отчего это хорошие люди умирают, а такая вредная для солдата птица, как наш Чижик, живет да еще других людей убивает? - задумчиво проговорил Юркин.
- Дай срок, и ему башку открутим! - отозвался Блохин.
Прапорщик по телефону сообщил Борейко о кончине Жуковского. Поручик тяжко вздохнул.
- Всем хорош был покойник, да больно мягок со всякой сволочью, вроде Чижа, - проговорил он.
Совсем уже поздно прибыл ординарец из Управления артиллерии с приказом направить Чижа в распоряжение Белого.
Штабс-капитан прежде всего потребовал возвращения себе оружия и хотел расправиться с Харитиной, но она уже ушла с батареи. Тронуть же солдат Чиж не решился и, не прощаясь с Звонаревым, пошел пешком в город.
Ночь выдалась темная, туманная. Чиж не заметил, как за ним неотступно двигались две тени. Когда он проходил по глухому, пустынному району около Пресного озера, перед ним неожиданно появились двое. Штабс-капитан принял их за ночной патруль и крикнул:
- Штабс-капитан Чиж идет по делам службы в Управление артиллерии.
- Молись богу, вашбродь, смерть твоя пришла, - прозвучал грудной голос Харитины, переодетой уже в солдатскую одежду.
- Да как ты, сволочь, смеешь! - выхватил Чиж из кармана наган.
Но в то же мгновение другой солдат сбил его с ног ударом приклада.
Офицер ткнулся лицом в грязь и заверещал:
- Братцы, пощадите!..
Харитина, деловито нацелившись, всадила штык под левую лопатку Чижа.
Короткий стон, хрип, и все было кончено.
Труп оттащили в ближайшую воронку. Блохин положил ему на грудь бомбочку и поджег фитиль.
- Теперь тикаем, Харитина. - И они исчезли в ночном мраке. Через мгновение раздался глухой взрыв.
Наутро патруль обнаружил труп неизвестного офицера, у которого была снесена голова и верхняя часть туловища.
Следствием установили его личность и определили, что он погиб от случайного снаряда.
Ночью Звонарев получил приказ срочно прибыть в штаб генерала Горбатовского. Прапорщик нехотя встал с постели и, выйдя из блиндажа, позвал старшего фейерверкера Родионова.
- Я отправляюсь в штаб. Ты останешься старшим на батарее, - распорядился он. - Утром доложи об этом поручику Борей ко.
Стояла мутная ноябрьская ночь. Шел мокрый снег. Изредка срывался ветер.
Ознакомительная версия.
