«Генеральный штаб, нарком обороны и Сталин не делали практических выводов из новых способов ведения войны в начальный период. Наши оперативные и мобилизационные планы не отвечали характеру возникшей войны. Они соответствовали минувшим войнам, когда от объявления войны до вооруженного столкновения основных группировок проходило значительное время, позволявшее сторонам провести мобилизацию, сосредоточение и развертывание войск.
Все мы, и я в том числе, как начальник Генерального штаба, не учли накануне войны возможность столь внезапного вторжения в нашу страну фашистской Германии, хотя опыт подобногорода на Западе в начале второй мировой войны уже имелся».
Следовательно, причины наших неудач в первые месяцы войны надо искать не в самом факте внезапного нападения, а в том, что наше военное искусство, предвидение, расчетливость оказались хуже, чем у немецких военных специалистов.
Хотел написать — «они перехитрили нас». Но это будет неточное определение, хотя гитлеровцы и применяли дипломатию, дезинформацию и другие меры для введения нашего руководства в заблуждение. Но это одна сторона дела, главная же беда в том, что Сталин попался на эту приманку, проглотил ее и, как говорится, сидел перед началом войны на этом крючке Гитлера. Отмечу при этом, что Жуков, присоединяя себя к виновникам главного просчета, поступает так по этическим соображениям: не мог же он написать, что он это. все предвидел, предлагал другие выходы, но его не послушали…
Мы в июне 1941 года обладали значительными военными силами, располагали пусть недоделанными, но все же мощными оборонительными полосами на границе, прекрасными природными оборонительными рубежами, выгодно для нас — с севера на юг — лежащими на пути наступающих. Один Днепр чего стоит! Запасы оружия и боеприпасов были сосредоточены на приграничной территории, их не надо было подвозить. Никто не мешал нам создать надежную систему связи, а наша армия, Генштаб оказались просто беспомощными и слепыми из-за отсутствия связи. Мы находились на своей земле и были вольны делать любые приготовления для отражения врага, но вместо этого Сталин и Молотов дезинформировали народ и армию, успокаивая, что войны не будет (напомню только обобщение ТАСС за несколько дней до нападения). Получается просто парадокс — наше руководство как бы само готовило эту внезапность.
В общем, наша страна, армия, военное и государственное руководство располагали необходимыми средствами для отражения пусть даже внезапного нападения. Все теоретики и практики войны считают, что для успешных оборонительных действий достаточно сил в три раза меньших против наступающего. А мы имели силы большие, чем гитлеровцы! В журнале «Коммунист» № 14 1988 года опубликован подсчет соотношения танков в начале войны: у гитлеровцев 3582 танка и штурмовых орудий, из них 1634 танка новейших конструкций. С советской стороны им было противопоставлено 1475 танков КВ и Т-34; которые на протяжении всей войны считались лучшими в мире, и большое количество танков устаревших конструкций. Ведь только с января 1939 года по 22 июня 1941 года Красная Армия получила более семи тысяч танков! Соотношение сил и средств советских войск и войск противника в полосе Киевского Особого военного округа на 22 июня 1941 года было в нашу пользу: по личному составу составляло 1,2:1; по орудиям и минометам-1,4:1; по средним (Т-34) и тяжелым (КВ) танкам-3,5:1; по легким танкам (Т-26, БТ-7)-5:1; по самолетам-2,5:1. Повторяю — в нашу пользу! Уже одно это сопоставление показывает, что причины неудач и поражений крылись не столько и соотношении сил, сколько в способности распорядиться ими. (Расхождения в количестве и качестве типов банков и самолетов хотя и имеют значение для хода боевых действий, но не решающее, так как и в этом превосходство на стороне противника не было подавляющим.)
Неубедительно и объяснение некоторых теоретиков (да и практиков) успеха гитлеровцев, а наших неудач сосредоточением на направлении главных ударов превосходящих сил, которые сломили наше сопротивление. Это нисколько не оправдывает наших военачальников, а только еще раз подчеркивает их слабость по сравнению с гитлеровскими генералами, сумевшими создать — при равенстве сил — ударные группировки и нанести мощные удары. Позднее же сделал это Жуков под Москвой, а затем на Курской дуге! Не надо забывать: умение делать это, как и внезапность, входит в понятие военного искусства, в котором мы оказались, к сожалению, не на высоте. Это стоило нашему народу очень дорого.
Одним из крупных просчетов нашего командования, как установила теперь военная наука, было ошибочное предположение о направлении главной удара гитлеровской армии.
Давайте посмотрим на предвоенную карту: каковы очертания наших западных границ? Мне кажется, даже не будучи стратегом, но немного поразмыслив, легко увидеть, что кратчайший путь на Москву проходит через Минск и Смоленск (так вел свою армию и Наполеон). Здесь хорошо развитая система железных и шоссейных дорог, что очень важно для высокомеханизированной немецкой армии. Здесь аэродромы— находящиеся на территории Германии самолеты, базируясь на них, могут поддерживать действия своих войск на большую глубину. Все это очевидно.
Но Сталин приказал главные усилия сосредоточить на юге. Он не посчитался с компетентным мнением крупнейших военачальников, с Генеральным штабом, военными учеными и практиками. Исходя из своих единоличных, субъективных воззрений, Сталин приказал все имеющиеся планы и предложенный Жуковым план переработать и перенести главные усилия на юг. Это и исполнил Жуков в новом варианте по указанию Сталина; как он писал в своих воспоминаниях, «Сталин был для всех нас величайшим авторитетом, никто тогда не думал сомневаться в его суждениях и оценках обстановки…».
Теперь, когда все в прошлом, ход событий, история ясно показывают: своим волевым и, как оказалось, некомпетентным решением Сталин предопределил неудачи наших войск. В начальный период войны, они уже были заложены в новом предвоенном плане стратегического развертывания, разработанном Генштабом в угоду Сталину боевых действий снабжение гитлеровской армии горючим, продовольствием и другими военными запасами продолжалось, оно обрело лишь другую форму.
Дело в том, что согласно нашей доктрине — бить врага на его территории — огромные запасы были сосредоточены вблизи нашей границы, чтобы их можно было быстрее подавать войскам, которые, дескать, уйдут вперед — на Люблин, Варшаву, в Восточную Пруссию. Как стало теперь известно, почти половина всех наших запасов была расположена вблизи от границы и многое стало трофеями германской армии.
Вот подтверждение компетентного в вопросах тыла генерал-полковника Г. П. Пастуховского:
«…в случае агрессии пограничные военные округа (фронты) должны были готовиться к обеспечению глубоких наступательных операций… это, в свою очередь, обусловливало неоправданное сосредоточение и размещение в приграничных военных округах большого количества складов и баз с мобилизационными и неприкосновенными запасами материальных средств. По состоянию на 1 июня 1941 года на территории пяти западных военных округов (ЛенВО, ПрибВО, ЗапВО, КОВО и ОдВО) было сосредоточено 340 стационарных складов и баз, или 41 процент их общего количества. Здесь же размещалось значительное количество центральных складов и баз Главнефтесбыта и Управления Государственных материальных резервов. Необоснованная концентрация складов и баз в приграничной полосе стала одной из главных причин. больших потерь материальных средств в начале войны».
Бывали часто случаи, когда механизированные корпуса, выдвигаясь для нанесения контрударов, расходовали на марше всю заправку горючего, а прибыв в назначенный район, не могли участвовать в боях из-за пустых баков и представляли собой прекрасные мишени для вражеской авиации.
30 июня 1941 года Главный интендант Красной Армии генерал-лейтенант А. В. Хрулев докладывал Жукову как начальнику Генштаба:
«Дело организации службы тыла действующей армии находится в исключительно тяжелом положении. Ни я, как Главный интендант, ни Управление тыла и снабжения Генерального штаба на сегодняшний день не имеем никаких данных по обеспечению продовольственным и интендантским имуществом фронтов… Подвоза также нет, так как Главное интендантское управление не имеет данных, куда и сколько нужно и можно завозить».
Гитлеровские генералы в своих воспоминаниях с удивлением и радостью пишут о том, как они, израсходовав горючее, заправляли свои танковые и механизированные дивизии на наших брошенных базах, почему-то даже не сожженных.
К страницам «неизвестной войны» прибавлю еще и следующую. Сталин и Молотов, как уже говорилось, в соответствии с экономическим соглашением обеспечили гитлеровскую армию всем необходимым еще до начала войны. Как это ни парадоксально, но и с началом. Зададимся вопросом — кто же одержал верх в сражениях 1941 года?
