А.И. Антонов сказал, что лично он разделяет это мнение, но Верховный требует скорее отбросить противника с нашей территории фронтальными ударами. Перед отлетом А.И. Антонова в Москву я просил его еще раз изложить мои соображения Верховному…
Через несколько дней мне позвонил И.В. Сталин и сказал, что он дал указание направить Н.Ф. Ватутину и И.С. Коневу танки и пополнение. Затем он заметил, что не разделяет точку зрения об ударе войск Юго-Западного фронта из района Изюма на Запорожье, поскольку на это потребуется значительное время.
Я не стал спорить, так как знал, что Верховный пока вообще по ряду обстоятельств не очень уверен в целесообразности более решительного применения операций на окружение противника».
Константину Симонову маршал рассказывал: «Со времени Сталинграда Сталин придерживался своего собственного подхода к проблемам окружения и уничтожения немецких войск. Ход Сталинградской операции запал ему в память, и он неоднократно возвращался к ее опыту».
Сталинградская наступательная операция, разыгранная на краю пропасти, была рискованной, в ней были красота и искусство. Но, в принципе, Сталин рисковать не любил. В новых условиях Верховный предпочитал простые решения с гарантированным результатом.
Центральный, Воронежский, Степной, Юго-Западный и Южный фронты имели задачу разгромить главные силы врага на южном крыле, освободить Левобережную Украину и Донбасс, выйти к Днепру, форсировать его и захватить плацдармы на правом берегу реки. Калининский, Западный и Брянский фронты должны были разгромить группу армий «Центр». Северо-Кавказскому фронту предстояло изгнать противника с Таманского полуострова и ворваться в Крым.
Советские войска неудержимой лавиной двинулись «в верном направлении».
«Время от времени, — пишет генерал Мюллер-Гиллербранд, — в результате наших успешных контрударов наступление русских войск терпело неудачу, однако в целом паузы в наступлении советских войск возникали в действительности не столько потому, что нам удалось стабилизировать свой фронт обороны, а, прежде всего, благодаря недостаткам системы снабжения советских войск».
Общее движение к Днепру началось на западном направлении в полосе обороны группы армий «Центр». Перед Калининским и Западным фронтами была поставлена задача освободить Смоленскую область и войти в Белоруссию. Главный удар наносил Западный фронт генерала Соколовского (10-я гвардейская, 33, 49, 10, 21, 68-я армии — 58 стрелковых дивизий, 2 стрелковые и 10 танковых бригад, механизированный и кавалерийский корпуса), который должен был разбить противника в районах Ельни и Спас-Демянска, а затем продвигаться на Рославль и Смоленск. Калининский фронт генерала Еременко (26 стрелковых дивизий, 10 стрелковых и 4 танковые бригады) своим левым флангом обязан был помочь соседу, наступая на Смоленск с северо-востока через Духовщину. Замысел операции, получившей кодовое наименование «Суворов», был прост, незатейлив и ясен противнику.
В составе двух фронтов насчитывалось 1,25 миллиона человек, 20 640 орудий и минометов, 1436 танков и САУ, 1100 самолетов. Противостоящая им группировка насчитывала 850 тысяч человек, 8800 орудий и минометов, до 500 танков и САУ, менее 700 самолетов.
Армии Соколовского перешли в наступление 7 августа и сразу завязли в главной полосе обороны. В первый же день oпeрации пришлось вводить в бой оперативные резервы — 68-ю армию генерал-лейтенанта Е.П. Журавлева. Но лишь на четвертые сутки в полосе 10-й армии удалось продвинуться на глубину до 10 километров. Для развития успеха ей придали 5-й механизированный корпус. Это позволило провести охват Спас-Демянского участка, и 13 августа противник очистил его. Но превратить тактический прорыв в оперативный не удалось: немецкие «пикировщики» наносили большой урон механизированному корпусу.
13 августа в наступление перешел Калининский фронт. Главный удар наносили 43-я и 39-я армии. За шесть дней боев им удалось вклиниться лишь на 3–5 километров, после чего был сделал правильный вывод, что фронтальными атаками серьезного успеха не добиться. К тому же немецкое командование начало переброску дивизий из Орловского выступа.
20 августа Ставка вынуждена была отдать приказ приостановить операцию и произвести перегруппировку сил. Генерал Соколовский получил дополнительно 2-й гвардейский танковый, 3-й гвардейский кавалерийский корпуса и две стрелковые дивизии. Только после этого, 28 августа, войска смогли возобновить наступление. Теперь главный удар наносился у Ельни. За две недели армии Западного фронта, продвинувшись на 35— 40 километров, освободили Ельню и Дорогобуж, правым крылом форсировали Днепр и, «встретив организованное сопротивление врага на новом рубеже», приступили к новой перегруппировке. Калининский фронт «продвинулся на отдельных участках до десяти километров».
Артиллерийский генерал М.Н. Хлебников:
«Думаю, что эти неудачи были результатом прежде всего поспешности, стремления решить задачу без учета всех факторов, на нее влияющих. Каждый раз мы начинали наступление, не успев сосредоточить войска. Поэтому, даже прорвав первую оборонительную полосу, останавливались перед второй — на развитие успеха не было сил. Так случалось дважды в августе, так случилось и в начале сентября.
Поспешность, с которой предпринимались эти попытки наступать без должной подготовки, сказывались, разумеется, и на действиях артиллерии фронта. Несмотря на имевшиеся в нашем распоряжении значительные силы, мы ни разу не смогли как следует сгруппировать артиллерию, произвести разведку глубинных целей и в соответствии с этим спланировать артиллерийское наступление».
О том же — о неумении и нежелании организовать боевые действия «как следует», о неистребимой тяге к халяве, о виртуозном искусстве наступать на одни и те же грабли — рассуждает и пехотный генерал А.П. Белобородое, командовавший 2-м гвардейским стрелковым корпусом:
«Та или иная неудача обычно обусловливается совокупностью различных причин, иногда очень специфических. Однако при ближайшем рассмотрении главные причины, как правило, оказываются типичными для неудачных боевых действий вообще. Это, например, поспешность при подготовке к наступлению, попытка выиграть время за счет сокращения необходимой и очень трудоемкой подготовительной работы. Давно известно, что такой метод, мягко говоря, не спутник успеха. И все-таки эти ошибки повторяются.
Выше уже говорилось, что наше августовское наступление на Духовщину готовилось в очень сжатые сроки. Это создавало большие трудности для войск, особенно для артиллерии. Ее полки, дивизионы и батареи продолжали выдвигаться на огневые позиции вплоть до последних часов перед атакой. Поэтому произвести необходимую разведку целей по всей глубине обороны противника артиллеристы не смогли — для этого у них просто не хватило времени. Отсюда и низкая эффективность артподготовки.
Когда прорыв не удался, войска 39-й армии предприняли ряд повторных наступлений. Однако каждый раз нам давали для подготовки считаные дни, в результате чего артиллерия опять и опять не справлялась с поставленными задачами. Очевидно также, что мы имели недостаточно артиллерии, а также артснарядов.
Среди других факторов, сыгравших отрицательную роль в августовском наступлении, отмечу еще один, на мой взгляд, чрезвычайно важный. Поспешность в подготовке наступления, естественно, повлекла за собой и спешные переброски крупных сил пехоты и артиллерии. Правила оперативной маскировки были нарушены, противник не только обнаружил перегруппировку войск 39-й армии, но и заранее, с помощью всех видов разведки, в том числе авиационной, довольно точно определил направление нашего главного удара. Это мы почувствовали в первые же часы боя, это подтвердили и пленные…
Старая и верная пословица, гласящая, что «не всегда прямой путь — самый короткий», очень часто имеет прямое отношение к планированию наступательных операций».
13 августа, в то время, когда Воронежский и Степной фронты развивали наступление на Харьков, началась вторая Донбасская операция Юго-Западного и Южного фронтов. По замыслу она была идентична первой.
Войска Юго-Западного фронта (1, 3, 8-я гвардейские, 6, 12, 46-я полевые, 17-я воздушная армии — 41 стрелковая дивизия, 2 стрелковые и 4 танковые бригады, кавалерийский, механизированный, танковый корпуса) генерала Малиновского имели задачу нанести главный удар с плацдарма на реке Северский Донец в магистральном направлении на Барвенково, Павлоград, Запорожье. Войскам Южного фронта (2-я гвардейская, 5-я ударная, 28, 44, 51-я общевойсковые, 8-я воздушная армии — 30 стрелковых дивизий, 1 стрелковая и 4 танковые бригады, 2 механизированных и 1 кавалерийский корпуса) предстояла очередная попытка прорыва обороны противника на реке Миус.
В составе двух фронтов насчитывалось более миллиона человек, около 21 тысячи орудий и минометов (без реактивной артиллерии и 50-мм минометов), 1257 танков и самоходно-артиллерийских установок, около 1400 самолетов. С немецкой стороны в Донбассе действовали 1-я танковая и 6-я полевая армии. Они имели около 540 тысяч личного состава, 5400 орудий и минометов, 400 танков и штурмовых орудий.
