Малоизвестным, но значительным событием в истории диссидентства стал акт самопожертвования Алексея Горняка, который в ночь на 21 января 1978 года в знак протеста против действий советского режима сжег себя на Монашеской горе в Каневе. Он оставил после себя записки, суть которых сводилась к тому, что УССР не могла называться государством, поскольку была колонией России. Также в записках говорилось о массовой русификации и выкачивании материальных ресурсов с Украины.
В сентябре 1965 года во время презентации фильма «Тени забытых предков» с резкой критикой арестов интеллигенции выступили Иван Дзюба, Василь Стус и Вячеслав Черновол. Под их письмом подписалось 140 присутствующих. Реакция властей была молниеносной. Все 140 человек были уволены с работы. Несмотря на это, письма-обращения и письма-протесты к руководителям УССР и СССР стали одной из наиболее распространенных форм протеста в те годы и очень раздражали власть. В 1968 году, например, из Днепропетровска на имя первого секретаря ЦК КПУ поступило коллективное письмо, где звучал протест против шельмования Олеся Гончара за его произведение «Собор». В 1984 году Л. Лукьяненко выступил с протестом против нечеловеческих условий, в которых находится украинский диссидент Ю. Литвин. Обращались украинские диссиденты и к мировой общественности. Например, в результате деятельности диссидентов в апреле 1982 года семь сенаторов и 96 конгрессменов США направили письмо Брежневу с призывом освободить И. Светличного.
Другой формой деятельности диссидентов стало распространение специально подготовленных книг, статей, воззваний, которые тайно переписывались и передавались из рук у руки. Так возникла система «самиздата». Первой «самиздатовской» работой Вячеслава Черновола было «Правосудие или рецидивы террора?» (1966 г.).
Петра Шелеста на посту первого секретаря ЦК КПУ сменил Владимир Щербицкий, «закручивание» гаек началось с новой силой. Началом его стали осуждение и фактический запрет романа «Собор» Олеся Гончара. Многих «шестидесятников» подвергли острой критике и преследованиям, нескольких (в частности И. Дзюбу) арестовали. Практически прекратились начавшееся было переиздание произведений мастеров, репрессированных в 1930-е годы. Из культурного обращения старательно изымалось все, что могло стимулировать национальные чувства, под цензуру попали даже классические стихи
Т. Шевченко. Обычным явлением стали увольнения с работы всех, кто так или иначе был связан с диссидентами, запрет писать, печатать, снимать фильмы и т. д. Сергей Параджанов расценил запрет снимать фильмы, длившийся 15 лет, как убийство. «Меня убили, запретив снимать», — говорил великий режиссер своим близким. Гениальный режиссер, чье имя гремело за рубежом, на родине отсидел за свои убеждения два срока заключения. «Идеологическим обработкам» постоянно подвергались и другие украинские деятели искусств и науки.
Чтобы не дать властям изолировать диссидентов от общества, чтобы информировать мир о преследованиях в СССР, в 1970 году украинские диссиденты начали тайно распространять газету «Украинский вестник» (главным редактором стал Черновол). Хотя КГБ и смог ограничить распространение этих материалов в Украине, ему не по силам было предотвратить их проникновение на Запад. Там с помощью украинских эмигрантов они публиковались и пропагандировались, что, естественно, никак не радовало советскую власть.
В 1972 году кампания репрессий против инакомыслящих достигла своего апогея. Были арестованы Вячеслав Черновол, Евгений Сверстюк, Иван Светличный, Иван Дзюба, Михаил Осадчий, Юлий Шелест, Василь Стус и многие другие. Практически все они были осуждены к продолжительным срокам заключения и отправлены в лагеря строгого или особо строгого режима на Урале и в Мордовии. Кроме этого, для «укрощения» диссидентов на службу системе была поставлена «карательная медицина». Некоторых оппозиционеров, которым было тяжело предъявить обвинение в нарушении соответствующих статей уголовного кодекса, объявляли сумасшедшими и закрывали в психиатрических больницах специального типа. Известнейшей среди таких больниц была днепропетровская. Именно в этой больнице «лечился» украинский правозащитник П. Григоренко. Психиатрическому «лечению» подверглись еще ряд украинских диссидентов: И. Тереля, Л. Плющ, Н. Плахотнюк, В. Рубан, Н. Ковтуненко и другие.
Несмотря на жестокие преследования, в начале 1970-х годов диссидентство стало влиятельным фактором политической жизни. Активные действия правозащитников получили известность на Западе, сообщения о них попали на страницы иностранной печати. Конечно, не все могли до конца противостоять волне преследований. Давление системы заставило многих покаяться и отойти от диссидентской деятельности.
Массовые репрессии на некоторое время парализовали активность украинских диссидентов. Однако уже в 1974 году мир увидели седьмой и восьмой выпуски «Украинского вестника», в чем была немалая заслуга Степана Хмары. Поредевшие численно, но преисполненные решительности диссиденты в 1975 году получили новый импульс, когда СССР подписал Хельсинкское соглашение и официально согласился уважать гражданские права своих подданных. После этого диссиденты организовали открытые и, по их мнению, юридически санкционированные группы, задача которых заключалась в том, чтобы следить за соблюдением гражданских прав. Первый Хельсинкский комитет был основан в Москве в мае 1976 года, а вслед за ним в Клеве в том же году появилась Украинская Хельсинкская группа (УХГ). Члены УХГ считали, что наиболее приемлемым путем к независимости Украины является применение гарантированного в советской конституции права на выход из СССР. По их мнению, наиболее эффективный способ «деколонизации» Союза состоял в том, чтобы разрешить его народам провести свободные выборы. Однако ни умеренность Хельсинкской группы, ни требования Запада придерживаться обязательств, которые взял на себя СССР по Хельсинкским соглашениям, не воспрепятствовали советским властям снова устроить погром диссидентского движения. К 1980 году приблизительно три четверти членов УХГ получили сроки заключения от 10 до 15 лет. Многие были высланы из Украины.
Отдельная разновидность диссидентства в Украине базировалась на религии. Теоретически советская конституция гарантировала свободу вероисповедания. На деле же все было иначе. Бешеное преследование Украинской греко-католической церкви («церкви в катакомбах») не смогло целиком уничтожить ее, а в 1982 году Иосиф Тереля организовал Комитет защиты Украинской католической церкви, целью которого стало добиться ее легализации. В ответ по Галиции и Закарпатью прокатилась волна арестов. Православная церковь в Украине, которая официально называлась Русской православной церковью, находилась в более выгодном положении, поскольку ее признавало правительство. Но ценой этого стало сотрудничество с режимом, что привело к тому, что несколько членов низшего духовенства, в частности Василий Романюк (подвергшийся за это жестоким преследованиям), выступили с осуждением как высших пастырей, так и государства. Но наибольшую часть «узников совести» в СССР составляли баптисты, пятидесятники, адвентисты, свидетели Иеговы.
В начале 1980-х годов в Украине диссидентское движение было практически разгромлено. Оно не получило по-настоящему широкой поддержки в стране. Диссиденты, являвшиеся в большинстве своем представителями интеллигенции, не смогли найти понимания у большинства населения. К тому же КГБ оказался вездесущим и всезнающим в своем стремлении не допустить любой несанкционированной общественной деятельности. Диссидентов старались изолировать от общества и, применяя к ним методы все более сильного давления, заставить их покаяться или замолчать. В Украине, опасаясь украинского национализма, режим проводил особенно суровые репрессии. Не случайно киевский КГБ имел репутацию самого жестокого в СССР.
Однако благодаря самоотверженной борьбе диссидентов в общественном сознании постепенно утверждалась мысль, что украинский народ не просто придаток «большого брата» и имеет право на создание независимого государства. Из среды диссидентов вышло много выдающихся политиков, но не всем удалось дожить до провозглашения Украины независимым государством.
Одним из ярчайших представителей украинского правозащитного движения был поэт Василь Стус (1938–1985). Литературная деятельность поэта, его обращения в высшие партийные инстанции с протестами против нарушения гражданских прав и критическая оценка режима послужили причиной его ареста в январе 1972 года. По обвинению в «антисоветской агитации и пропаганде»
Василь Стус был осужден на пять лет лишения свободы и три года ссылки, он отбывал наказание в мордовских и магаданских лагерях. Из заключения Стус обратился с заявлением в Верховный Совет СССР с отказом от гражданства: «…Иметь советское гражданство, — написал он, — невозможная для меня вещь. Быть советским гражданином значит быть рабом».
