Ознакомительная версия.
Некоторые вещи из шкатулки Марии Федоровны приобрела жена Георга V, королева Мэй. Одна из ее покупок включала жемчужное с бриллиантами колье с сапфировой и бриллиантовой застежкой (оценка 6000 ф. ст.) и жемчужную с бриллиантами брошь (555 ф. ст.). В 1930 г. королева приобрела продолговатую брошь с полированным сапфиром и розовыми бриллиантами (26 ф. ст. и 12 шиллингов) и овальную брошь, украшенную веточками сапфиров и бриллиантов, с жемчужной подвеской (первоначальная оценка 3250 ф. ст., куплена за 2375 ф. ст.).915
Что касается материальных обстоятельств Марии Федоровны в эмиграции, то английский король Георг V, королева Мария (Мэй) и вдовствующая королева Александра (старшая сестра Марии Федоровны) стали совместно выплачивать Марии Федоровне 10 000 фунтов в год. Также с 1923 г. оказывало вдовствующей императрице материальную поддержку и «Большое Северное телеграфное общество» (Store Nordiske Telegraf Selskab), которое ежегодно выплачивало ей 15 000 крон, «принимая во внимание помощь, которую императрица всегда оказывала телеграфному обществу» в России до революции. Сумма пересылалась на ее счет тайно916 через Министерство иностранных дел.
Последний год жизни семьи Николая II
Когда в мае 1917 г. царская семья не получила из Государственного казначейства положенного жалованья за «майскую треть» и стало известно об изъятии доходов Кабинета и национализации императорских резиденций, то Александра Федоровна со всей очевидностью осознала, что конфискационные процессы будут только нарастать. Вероятно, именно тогда Александра Федоровна предприняла шаги по укрытию семейной коллекции ювелирных изделий на случай возможных обысков. Ювелирная коллекция императрицы, конечно, включала в себя ряд громоздких предметов, которые тяжело было перевозить и прятать, поэтому, прежде всего, спрятати компактные ювелирные изделия – кулоны, цепочки, броши и т. д. Вне всякого сомнения, на императорской половине Александровского дворца имелись комнатные сейфы, о которых было известно только ограниченному числу лиц. По крайней мере, существует устойчивая легенда, что после освобождения Царского Села в 1944 г. в разграбленном Александровском дворце, в императорской спальне, был обнаружен открытый пустой стенной сейф.
Когда 11 июля 1917 г. А.Ф. Керенский сообщил семье, что ей предстоит переезд в глубь России, эти ценности тщательно укрыли среди множества вещей, в том числе и личных, которые брали с собой Романовы. Технически это было несложно сделать, по ряду причин. Прежде всего потому, что тогда «временным» еще не приходило в голову устраивать личный досмотр царской семьи и их личных вещей. Также лидеры Временного правительства и не думали предпринимать какие-либо конфискационные действия по отношению к личным драгоценностям царской семьи. Кроме этого, с собой в Тобольск семья вывозила довольно много вещей, упакованных в ящики. И хотя составлялись описи на каждый из ящиков, но в предотъездной суете «начинку» ящиков никто не проверял. Семью сопровождало несколько десятков слуг, среди которых были, безусловно, преданные люди. Конечно, следует иметь в виду, что речь идет о нескольких десятках килограммов ювелирных изделий. При этом слуги также везли с собой личные вещи.
Тогда, в конце июля 1917 г., не было и речи о личном досмотре как самих Романовых, так и их вещей. Императрица в своем дневнике по крайней мере дважды (13 и 29 июля 1917 г.) упоминает о том, что она «приводила в порядок вещи» и «упаковывала – перебирала вещи». Думается, что она имела в виду не только свои личные вещи, для этого имелся соответствующий штат «комнатных девушек» и камер-юнгфер, но и семейную ювелирную коллекцию. Конечно, все дочери «были в курсе», но, вероятнее всего, Николая II и цесаревича Алексея в эти «женские дела» детально не посвящали. Примечательно, что подготовку к отъезду Александра Федоровна начала еще 13 июля, а об отъезде из Царского Села им было сообщено только 28 июля. Поскольку семья уезжала фактически в неизвестность, то надо было предусмотреть очень многое, поэтому собирались буквально до последнего момента. На следующий день после отъезда императрица зафиксировала основные события 31 июля 1917 г.: «Июль 31. Понед. Царское Село. Упаковывала [вещи]. Не ложились спать, весь вечер были готовы к посадке на поезд…». В этот же день императрица, прежде чем проститься, переговорила с обер-гофмаршалом П.К. Бенкендорфом, который должен был завершить решение семейных финансовых дел в Петрограде. В ночь перед отъездом, который организовывал лично А.Ф. Керенский, Бенкендорф сумел переговорить с ним по поводу того, что многочисленные ценности, остающиеся в Собственных комнатах Александровского дворца, должны храниться в неприкосновенности, за опечатанными дверьми. Керенский дал на это согласие. Забегая вперед, следует сказать, что при большевиках личные комнаты вскрыли. В начале 1918 г. из кладовых Александровского дворца вывезли сначала столовое серебро и другие изделия из драгоценных металлов. А, позднее, в марте 1918 г., по указанию помощника комиссара просвещения Ю. Флаксермана, из апартаментов Николая II в Зимний дворец перекочевали настольные украшения из золота, серебра и камня, а также слитки, отлитые, по семейной традиции Романовых, из старых серебряных погон.917
Л.Ф. Керенский
Среди отъезжающих значился князь, генерал-майор Василий Александрович Долгоруков (1868–1918) – пасынок обер-гофмаршала графа П.К. Бенкендорфа. Видимо, именно через этих людей Александра Федоровна предполагала поддерживать «финансовую связь» между Царским Селом и Тобольском.
Охрану императорской семьи возглавлял весьма лояльный к семье полковник Кобылинский. Видимо, не без его помощи Александре Федоровне удалось среди множества вещей вывезти из Царского Села несколько десятков килограммов ювелирных изделий. Вывезли не только компактные ювелирные изделия (бусы, браслеты, броши и т. д.), но и такие объемные вещи, как диадемы.
Поскольку с семьей в августе 1917 г. находились в поезде 39 человек сопровождающих и слуг со множеством вещей, сделать это было вполне возможно. Видимо, позже часть ценностей из Александровского дворца в Тобольск доставила личная камер-юнгфера императрицы Александры Федоровны – Магдалина Францевна Занотти. Камер-юнгферы императрицы Занотти и Тутельберг были преданнейшими людьми. Обе девушки приехали с юной Гессенской принцессой Алике в Россию в октябре 1894 г. и всю жизнь прожили со своей хозяйкой, так и не выйдя замуж. Эти старые девы готовы были буквально положить жизнь за свою императрицу.
Царская семья навсегда покинула Царское Село 1 августа 1917 г. в 6 часов 10 минут утра, в ее багаже покоилась коллекция ювелирных изделий, состоящая из нескольких сотен предметов.
Тобольск. Дом генерал-губернатора
В Тобольске сразу же пришлось озаботиться тем, чтобы надежно укрыть ценности. Конечно, это не было главным делом в жизни Романовых в ту пору. Они искренне переживали трагические изменения в своей жизни. Да и судьбы России для них не были пустым звуком. Но наряду с этим Александра Федоровна, со свойственной ей педантичностью, постоянно держала в уме, что в ее распоряжении находится некий семейный фонд «на черный день», способный «вытащить» их из разных непредвиденных ситуаций. А прятать ценности было необходимо, поскольку была и охрана, да и первый обыск в Тобольске произошел уже 18 августа 1917 г., когда «…пришли люди из [министерства] юстиции, по приказу Керенского просмотрели все вещи, которые она918 привезла нам, а также просмотрели все Настенькины919 вещи…».920
Семья Романовых жила в Тобольске в доме губернатора до апреля-мая 1918 г. За это время Временное правительство свергли большевики, а его глава А.Ф. Керенский бежал из страны. У Совнаркома было множество текущих и стратегических проблем, и не последняя из них – судьба семьи Николая II. В конце 1917 – начале 1918 г. уже и речи не было о высылке из страны царской семьи, а Совнарком периодически получал резолюции собраний и съездов о необходимости радикального решения «проблемы» царской семьи. Большевистское руководство склонялось к публичному суду над «кровавым» царем, как это произошло во времена Великой французской революции, чью историю прекрасно знало большевистское руководство.
В январе 1918 г. порядок содержания Романовых изменили. Их денежное довольствие значительно урезали, поэтому императрица взяла в свои руки повседневные денежные дела своей большой семьи. Она лично и регулярно просматривала все денежные счета, сокращая по возможности семейные расходы. Ее главными консультантами были Пьер Жильяр и вторая дочь Татьяна. 13 февраля 1918 г. она записала в дневнике: «Просматривала счета с Жиликом…. Обсуждала денежные дела с Валей [Долгоруковым]». Сам Пьер Жильяр вспоминал впоследствии: «Ее Величество просила меня помочь ей вести счета и установить бюджет семьи. У нее остаются некоторые сбережения […]». Если с гувернером «Жиликом» Александра Федоровна обсуждала и решала текущие дела, то несколько раз повторенная фраза о том, что она «обсуждала дела с Валей», т. е. князем В.А. Долгоруковым, сидетельствует, что на этом уровне обуждатись стратегические финансовые проблемы. Вполне возможно, что в беседах обсуждались кандидатуры в «хранители», которые должны были спрятать часть «царского золота».
Ознакомительная версия.
