Флибустьеры вышли на берег недалеко от крепости, которой комендант был настороже и выслал для наблюдения неприятеля значительный отряд, который расположился в засаде, но был открыт, частью изрублен, частью рассеян, так что ни один из них не добрался обратно в крепость, чтобы принести туда известие о появлении флибустьеров. Лолонуа, пользуясь этим обстоятельством, немедленно пошел вперед, чтобы штурмовать крепость. Она находилась на возвышении, имела гарнизон в 250 человек, большие бастионы и 16 больших пушек, из которых производили сильный, беспрерывный огонь. Осаждающие, оставившие свои мушкеты на кораблях, не имели другого оружия, кроме пистолетов и сабель; несмотря, однако ж, на эту невыгоду, они после четырехчасовой битвы взяли крепость и изрубили весь гарнизон. Флот, извещенный сигналами об этой сдаче, немедленно пошел к городу Маракайбо, находившемуся в шести милях от крепости.
В городе царствовало величайшее смятение. Весть о прибытии флибустьеров предупредила беглецов и тем более встревожила жителей, потому что они раз уже подвергались подобному посещению, оставившему воспоминание ужасное, которое становилось еще страшнее при воспоминании о новейших жестокостях флибустьеров. Поэтому всякий старался спастись как можно скорее; многие сотни жителей с женами, детьми и лучшим имуществом бросались в лодки и другие суда, чтобы уехать в город Гибралтар, находившийся в 40 милях выше на том же озере; прочие укрылись в лесах, не исключая стариков и больных. Город опустел как бы волшебством, но от этой поспешности жители оставили в нем большую часть своего имущества, состоявшего в товарах и огромном запасе хлеба, муки, свинины, домашних птиц, водки и вина.
Флибустьеры не подозревали этого бегства и продолжали действовать по принятому ими плану. Они срыли крепость ла- Барра и разрушили ее до основания, сожгли, чего не могли унести с собою, похоронили убитых, раненых посадили на корабли, потом соединились в один большой отряд и пошли на Маракайбо. Каково же было их удивление, когда они не застали ни одного жителя! Но нечего было делать. Они заняли лучшие дома, расставили часовых, самую большую церковь превратили в гауптвахту и начали наслаждаться богатыми припасами, оставленными жителями. На другой день 160 флибустьеров отправились в леса для отыскивания беглецов; они возвратились в тот же вечер со значительным числом нагруженных мулов; кроме того, привезли они 20'000 испанских пиастров и двадцать пленных, мужчин, женщин и детей. Некоторых из них пытали, чтобы выведать, где скрыты сокровища прочих беглецов, но не могли узнать ничего. Лолонуа собственноручно изрубил одного испанца в куски, чтобы более напугать других, но несчастные пленники, не зная ничего, страдали и умирали молча.
В самом деле, беглецы, зная алчность пиратов к благородным металлам, унесли с собою все золото и серебро; они почитали себя совершенно безопасными во внутренности страны, где, кроме того, надеялись на защиту войск и крепостей. Но флибустьеры не были расположены уступить добычу, на которую рассчитывали наверное. Прожив две недели в Маракайбо, они решились идти в Гибралтар, где узнали в одно время и об этом намерении, и о выступлении флибустьеров и приготовлялись дать им сильный отпор.
Гибралтар производил значительный торг табаком, в окрестностях его разводили лучший какао в Америке. Он находился в плодоносной, перерезываемой реками равнине, покрытой акажу[9], на берегу прекрасного озера; с одной стороны город упирался в большую горную цепь, называемую Гибралтарскими горами. За этими высокими, покрытыми снегом горами, находилось много городов, между прочим, большой соседний Гибралтару город Мерила. Сюда отправлялись обыкновенно все богатые жители Гибралтара во время дождей, потому что город их, несмотря на выгодное местоположение, имел в это время года нездоровый климат; в нем оставались только ремесленники и беднейший класс народа. Поэтому жители Гибралтара полагали, что имеют полное право ожидать защиты от своих хозяев, и немедленно отправили к меридскому губернатору просьбу о помощи. Губернатор Мериды, старый, опытный воин, явился сам с 400 хорошо вооруженных воинов и соединил их с таким же числом гибралтарских жителей, так что отряд, назначенный защищать город, простирался до 800 человек. С величайшею поспешностью начали возводить по направлению к озеру батареи, заперли дефилей, ведущий к городу со стороны равнины, и открыли вместо него другой, проходивший через лес по чрезвычайно топкому болоту. На главной батарее подняли королевский флаг. Приготовившись таким образом, испанцы стали поджидать флибустьеров, которые, нисколько не подозревая подобных приготовлений, взяли с собою пленных и всю награбленную добычу и спокойно плыли к Гибралтару.
Флот, употребив на переезд три дня, наконец достиг своей цели, и флибустьеры с палуб своих кораблей могли уже видеть город и прелестные виллы, рассеянные по его окрестностям. Но при виде огромных приготовлений неприятеля для их встречи, засек, потопленных полей, закрытых дорог, батарей и многочисленных палисадов, они на несколько минут совершенно изменили своему характеру: как бы обуянные паническим страхом, они выказали необыкновенное малодушие, которому Лолонуа, однако, не дал укорениться. Он созвал немедленно военный совет и откровенно представил своим товарищам дурное положение их дел. «Нельзя не сознаться, — сказал он, — что трудности, предстоящие нам, очень велики. Испанцы имели время приготовиться к нашему приему. У них, верно, множество солдат, пушек и военных снарядов. Однако же, товарищи, не робейте! Нам надо победить, как прилично храбрым воинам, или лишиться жизни и вместе с нею всех богатств, приобретенных кровью и опасностями. Нас ожидает огромная добыча. Смотрите на меня, на вашего вождя! Следуйте моему примеру! Было время, когда мы с гораздо меньшими силами побеждали гораздо большее число неприятелей, нежели какое может поместиться в этом городе. Не забудьте, что чем враги многочисленнее, тем блистательнее будет наша слава, тем огромнее добыча!» Эта короткая речь вождя, хорошо знавшего, с кем имеет дело, и всегда умевшего тронуть самые чувствительные струны страстей своих подчиненных, произвела решительное действие: все обещали следовать за ним и пролить кровь свою до последней капли. Вообще, флибустьеры всегда гораздо менее опасались за жизнь свою, чем за разрушение надежд на добычу; они были убеждены, что в этом городе были собраны все сокровища Гибралтара, Маракайбо и окрестных мест. Поэтому они поклялись победить или умереть. Лолонуа отвечал на это: «Хорошо. Но смотрите, первого, кто с этой минуты покажет малейший страх, я убью собственноручно!»
Перед рассветом высадилось на берег 380 человек, вооруженных только короткими саблями и пистолетами; каждому было дано пороха и пуль на тридцать зарядов. Пираты пожали друг другу руки в знак бодрости и отправились в путь, ведомые преданным им путеводителем, который, однако, не знал ничего о новых распоряжениях губернатора и потому привел их прямо к заваленному дефилею. Здесь невозможно было пройти. Поэтому они обратились на лесную дорогу, где вязли до колен и думали совершенно утонуть; для избежания этого они срубали ветви и ими прокладывали себе дорогу под убийственным огнем батареи, нарочно устроенной в таком направлении, что она обстреливала всю дорогу. Многие флибустьеры падали, чтоб не вставать более; но, испуская дух, увещевали своих товарищей идти вперед и предсказывали им несомненную победу. Наконец пираты достигли леса, где почва была тверже, и надеялись легче совершить остальной путь. Но тут встретили их выстрелы с другой батареи в двадцать пушек, заряженных картечью, которая производила такое ужасное действие, что наступающие падали десятками. Наконец они отступили и снова пришли на болотистую дорогу, где опять встретили их выстрелы первой батареи. Лолонуа не участвовал в этом отступлении и с небольшим отдельным отрядом достиг подножия укрепления. Но при величайших усилиях им невозможно было взобраться на бастионы без лестниц и осадных снарядов, следовательно, им оставалось погибнуть всем без исключения.
Лолонуа, на которого нисколько не подействовал страх явной смерти, и здесь не потерял присутствия духа, но хладнокровно придумывал военную хитрость. Он вдруг побежал назад со всем своим отрядом, нарочно стараясь скрыть это движение от неприятелей. Испанцы, соединившие на этом пункте все свои силы, видя это бегство и надеясь одним ударом истребить всех флибустьеров, поспешно вышли из укрепления и бросились за ними в погоню. Но тут все переменилось, потому что страшные враги, не тревожимые более батареей и будучи в состоянии померяться с испанцами на саблях, вдруг остановились и бросились на них как бешеные: чтобы отомстить за павших флибустьеров, пираты убивали всех испанцев, которых могли настигнуть, прочих прогнали в леса, а потом как бурный поток хлынули на главное укрепление и заняли его. После этого испанские солдаты в другом укреплении сдались без сопротивления. Более пятисот испанцев погибло в этот день, не считая раненых в городе и скрывшихся в лесу, которые там истекли кровью, притом все почти испанские офицеры лишились жизни в этом ужасном побоище, так же, как губернатор Мериды, старый, опытный воин, отличившийся во фландрских походах. Ни Лолонуа, ни Баско не были ранены, но зато они лишись многих храбрейших своих товарищей. Всего со стороны флибустьеров было 40 убитых и 78 раненых, последние, по причине опасных ран от картечи и недостатка во врачебном пособии, почти все умерли.
