-Я сдержу это обещание скорее, чем ты думаешь,- сказал Рене,- но для этого ты должна поступить так, как я скажу!
-Говори, отец!
-Я должен предупредить тебя: то, что я скажу сейчас, может показаться тебе чудовищным, невозможным, но поверь, что так нужно для торжества мести.
-Говори, отец, я готова на все!
-Ну так слушай! Сегодня же вечером ты вернешься в Шайльо, в тот самый дом, куда укрыл тебя твой Ноэ. Вернувшись туда, ты напишешь ему или дашь знать на словах, чтобы он приехал, и тогда упадешь ему на грудь, сказав: "Амори! Спаси меня от моего отца! Я люблю тебя!" Ноэ будет тронут твоим раскаянием и любовью, а так как ты изобразишь перед ним преследуемую женщину, то он постарается освободить тебя от моей тирании и поместит тебя в более безопасное место, чем Шайльо. Ну а какое место покажется ему безопаснее, чем отель Босежур, где живет ныне королева Жанна?
-Ну, и что же затем? - спросила Паола.
В этот момент послышался шум шагов Годольфина.
-Я доскажу тебе потом, дочь моя! - сказал Рене и обратился к входившему Годольфину с вопросом: - Ну, принес? Отлично! Теперь одень меня!
Годольфин одел Рене.
Парфюмер встал без особых страданий и обратился к дочери и своему помощнику:
-Теперь идите со мной в лабораторию! Опираясь на плечо Паолы и поддерживаемый под руку Годольфином, Рене поднялся в лабораторию.
Там он уселся в кресло и сказал Годольфину:
-Возьми вот ту склянку и брось ее на пол!
-Но ведь она разобьется!
-Вот это именно мне и нужно!
Годольфин стукнул склянку об пол, и она разбилась в мельчайшие дребезги. Тогда Рене открыл коробку с перчатками и достал оттуда первую попавшуюся ему пару. Годольфин принес ему клей и кисточку, Рене взял кисть, макнул ее в клей и затем опустил в стеклянные осколки. Затем он ввел кисточку во внутренность одной из перчаток и сказал Паоле:
-А теперь достань вон оттуда с полки маленькую стеклянную коробочку... вот эту самую! Отлично! Теперь осторожно возьми ложечкой немного порошка, содержащегося в ней, и насыпь его в перчатку! Вы оба должны стать моими соучастниками!
-Вашими соучастниками?- вскрикнул Годольфин.
-Да! Осколки стекла приклеются к перчатке и расцарапают руку при надевании. Таким образом порошок, представляющий собой очень тонкий яд, войдет в кровь!
Рене сопровождал свои слова веселой улыбкой, а молодые люди с изумлением переглянулись, мысленно спрашивая себя, кто та женщина, которую Рене хочет отравить.
XII
Генрих и Ноэ вернулись в отель Босежур очень поздно.
-Ух,- сказал принц, раздеваясь,- и задержала же нас эта Фаринетта! Вообще она попала удивительно не вовремя, и, не спугни она нас, я договорился бы с Саррой до чего-нибудь в этот вечер!
-В таком случае Фаринетта оказала вам большую услугу, принц! Право, я в полном отчаянии оттого, что вы каждый вечер бегаете к этой несчастной ювелирше!
-Ноэ!
-Ах, Господи, надо же немного заглядывать в будущее.
-Уж не делаешь ли ты этого по рецепту Рене Флорентийца?
-Боже меня сохрани!
-Или... как сир де Коарасс? Ноэ расхохотался, а затем ответил:
-Это мне мало помогло бы. Но я и без всякого шарлатанства могу предвидеть, что непременно должно случиться, и, право же, будущее рисуется мне в очень мрачных красках!
-Так выкладывай скорее свои предсказания!
-Да! А если я буду откровенен, вы же рассердитесь на меня!
-Я никогда не сержусь! Ну же, говори!
-Извольте! Я исхожу из того, что принцесса Маргарита любит ваше высочество. Ее любовь может искупить все ее прошлые грешки, если только ваше высочество не изберет заместительницы графине де Граммон. Ну а так как эта заместительница по всем признакам уже найдена и зовется красоткой Саррой, то принцесса, отлично знакомая с греческим и латинским языками, вспомнит о некоем римском законе, который назывался...
Ноэ остановился, думая, что многозначительная улыбка избавит его от необходимости договорить.
-Как же называли этот закон? - холодно спросил Генрих.
-Законом возмездия!
-Однако, Ноэ, ты становишься слишком смелым! Но раз уж ты считаешь себя вправе читать мне строгую мораль, то я тоже позволю себе спросить тебя кое о чем. Насколько мне помнится, ты еще недавно признавался мне в любви к Миетте и сказал, что будь она из дворянского рода, то ты женился бы на ней, несмотря на то что у нее нет приданого.
-Ну да, я сказал это и готов повторить сто раз. Но раз Миетта не дворянка, то мне приходится довольствоваться, так сказать, созерцательной любовью!
-Отлично! Но ведь ты единственный сын у отца. Значит, рано или поздно тебе придется жениться.
-Ну так я и женюсь!
-Но в таком случае мне кажется, что Миетта будет очень похожа на Сарру, а юная графиня де Ноэ окажется в положении, аналогичном положению юной наваррской королевы!
-К черту сравнения! - недовольно буркнул Ноэ, пораженный логикой принца.- Я иду спать!
-Иди, друг мой, иди и подумай на сон грядущий об изречении, касающемся соринки в глазу друга и бревна в своем собственном глазу! Впрочем, я действительно не сержусь на тебя. Ведь я понимаю, что ты ворчишь с зависти. Мне-то удалось повидать сегодня Сарру, а ты своей Миетточки не видал!
-Ну что же,- ответил Ноэ,- зато я встану завтра пораньше и отправлюсь к Миетте. И можете быть спокойны: никакая Фаринетта мне там не помешает!
-А ну, ступай, ступай! Желаю счастья! Только заодно уж исполни, голубчик, мое поручение и передай Маликану вот это кольцо!
-Но ведь это кольцо покойного короля Антуана!
-Да, да, это условный знак между мной и Маликаном. В свое время ты поймешь... А теперь покойной ночи! Принц завернулся в одеяло и сейчас же захрапел. Ноэ отправился к себе и тоже улегся в постель, но он не мог похвалиться таким же спокойным сном и долго поворачивался с боку на бок, пока не настал ранний утренний час. Тогда он вскочил, оделся и отправился в кабачок Маликана. Там он застал одну лишь Миетту, которая приводила в порядок бутылки и кувшины на стойке.
-Здравствуй, милочка,- сказал Ноэ, фамильярно обнимая за талию девушку.
Миетта покраснела, но не выказала ни малейшего недовольства.
-Здравствуйте, месье де Ноэ! - ответила она. Ноэ осмелел настолько, что решил поцеловать девушку. Тогда Миетта решительно вывернулась из его объятий.- Чем могу служить вам? спросила она, строя недовольную гримаску.
-Ничем! Где твой дядя?
-Он еще в постели.
-Тогда отнесите ему вот это! - сказал Ноэ, вручая Миетте кольцо, данное принцем.
-Это к чему еще? - удивленно спросила Миетта.
-Я и сам не знаю, но так нужно!
-Странно! - пробормотала Миетта и, взяв кольцо, побежала наверх, однако сейчас же вернулась обратно и сказала: - Дядя просит вас извинить его; он лишен возможности спуститься сюда, чтобы лично служить вам, так как плохо спал и у него сильная мигрень!
-Миетточка,- сказал Ноэ, подходя к девушке,- твой дядя самый милый человек, какой только существует на свете, и я очень люблю его, в особенности же... сегодня утром!
-Почему именно сегодня?
-Да потому, что он... оставляет нас одних, и я могу без помехи снова сказать тебе, что я люблю тебя, моя обожаемая Миетточка! - Говоря это, Ноэ снова охватил талию девушки. Миетта пыталась высвободиться, но Ноэ крепко держал ее, все сильнее прижимая к себе.- Я люблю тебя, ненаглядная! - страстно повторил он.
-Амори! - задыхаясь, шепнула Миетта, под напором вспыхнувшей страсти сама прижимаясь к молодому человеку.
Но в этот момент высшего опьянения и блаженства чей-то голос, раздавшийся за спиной молодой парочки, заставил их вздрогнуть и отскочить друг от друга.
-Так, так! - сказал этот голос.- Не стесняйтесь, пожалуйста, господин Ноэ! - Это был Маликан, вид которого не давал и намека на слабость или головную боль.- Не стесняйтесь, будьте как дома! - повторил он, подходя ближе к молодому человеку и обдавая его негодующим взором.- Только сначала я должен рассказать вам одну историйку. Не бойтесь, она коротка! Моя сестра влюбилась однажды в дворянина. Отец, который был бедным пастухом, застал однажды его у ее ног и... Знаете ли, что он тогда сделал? Он взял ружье, нацелился и сказал дворянину: "Клянусь тебе спасением души, что я убью тебя, как собаку, если ты не жениться на девушке, которую обольстил!"
При этих словах Маликана Ноэ, все время бывший в каком-то остолбенении, словно очнулся и гордо спросил:
-Ого! Уж не собираешься ли и ты вырвать у меня подобное обещание?
-Имею честь предложить вам это! - спокойно ответил Маликан, расстегивая свой камзол и доставая из-за пояса пару заряженных пистолетов.
XIII
Ноэ не был трусом и уже не раз доказал это. Но тут были налицо такие обстоятельства, которые значительно связывали его свободу действий и защиты. Ведь Маликан был в своем праве, и Ноэ сознавал, что не может пустить против него оружие. С другой стороны, дать убить себя словно барана?..
-Вот что, милейший Маликан,- сказал он,- может быть, мы сумеем столковаться, но я не раскрою рта, если вы не отложите в сторону своих пистолетов. Под пистолетом я разговаривать с вами не буду!
