Почему одиннадцать месяцев? Почему так недолго? Ответить на это легко. Дело в том, что и на королей бывает управа. И на старуху бывает проруха. Проруху короля Эдварда звали Уоллис Симпсон.
Сегодня принято считать (да-да, мы всё так же ходим и ходим по кругу и считаем именно так, как считать принято), что если в истории и существует человек, которому не удалось «реализовать себя», то это именно он, король английский Эдвард VIII. Давайте присмотримся к нему, попробуем разглядеть его скрытые достоинства, взглянем на него чуть пристальнее, чем то дозволяют приличия, думаю, что он нам это простит, при жизни он не только не бежал внимания толпы, но наоборот, купался в нём.
В детстве старший сын Георга V, чьё полное имя звучало как Эдвард Альберт Кристиан Джордж Эндрю Патрик Дэвид, ничем особенным не выделялся, разве что пригожим внешним видом, что вполне соответствовало принятому по отношению к наследнику именованию «Prince Charming». Повзрослев, он вполне стал отдавать себе отчёт в том, что он именно charming и именно в этом качестве он сам себе очень нравился. Он уделял слишком большое внимание своему внешнему виду, слишком следил за модой и не только следил, но и был в этой области «законодателем». Иногда любовь к fancy clothing заводила его чуть дальше, чем следовало и пару раз он даже вызывал своим экстравагантным видом неудовольствие своего монаршего отца. В двадцатые годы двадцатого столетия, будучи двадцати с чем-то лет от роду, принц превратился в то, что сегодня называют celebrity. Не знаю, можно ли этим гордиться, но принц, будучи принцем, а отнюдь не принцессой, был самым часто фотографируемым человеком тогдашнего мира. Будь он женщиной, принц был бы не только аналогией, но и в определённом смысле предтечей принцессы Дайаны.
Он сделался (во многом по собственному желанию) лицом британской монархии, по каким-то причинам решившей предстать перед миром «монархией с человеческим лицом». Принц Эдвард, подозреваю, что к большому облегчению остальных членов правящего дома, взвалил на себя «представительские функции» — он стремительно перемещался по миру, невидимыми стежками сшивая воедино отдельные части государства. «Он мог танцевать до четырёх утра, тут же сесть на поезд или самолёт, прибыть куда-то до завтрака, устроить смотр войскам, пожать пару тысяч рук, сыграть два раунда в гольф, поприсутствовать на официальном ланче, переодеться и вновь начать танцевать до четырёх утра следующего дня.» Незаметно для себя он превратился в коммивояжёра, продающего миру товар под названием «Британская Империя». Метаморфоза в какой-то мере загадочная, если учесть, что в возрасте 18 лет, будучи отправлен в Европу, он записал в своём дневнике — «какой позорнейшей тратой времени, денег и энергии являются эти государственные визиты.»
Но принц любил не только танцевать и разглядывать обложки журналов с собственным изображением, как никак он был мужчиной, а мужчинам свойственно любить женщин, ну и Эдварду пришлось их любить тоже. В любви к женщинам нет и никогда не было ничего плохого, даже и наоборот, дело было только в том, что чем дальше, тем больше стало выясняться, что принцу нравятся не женщины вообще, а женщины вполне определённого склада, причём склада отнюдь не в одном только смысле этого слова. Эдвардовы чаровницы были все, как одна, замужними женщинами, то-есть обладали тем, что называется «опытом», что тоже не всегда плохо. Кроме опыта, однако, избранниц наследника престола объединяло и кое-что ещё. У них у всех напрочь отсутствовало то, что даже при беглом взгляде позволяет безошибочно отличить женщину от мужчины. Ну да, именно оно, то, что на тогдашнем языке жеманно называлось «формами». Заинтересованный глаз не мог не обратить внимания, а пытливый ум не мог не задуматься над тем казусом, что любовницы принца кроме зрелости обладали ещё и неказистыми мальчишескими фигурами, что нравится далеко не всем мужчинам, а только некоторым.
По понятным причинам возможностей любить тех женщин, какие ему нравились, у принца Уэльского было хоть отбавляй, но среди особ, приближенных особо, выделялись («выделялись» тут слово немножко неуместное, выделяться им было как раз нечем) три:
Винифред Дадли Ворд, дочка «короля кружев» из Ноттингемшира, чья дальняя родственница по имени Джейн Биркин через тридцать лет после описываемых событий снялась в очень хорошем фильме под названием «Искатели приключений». Миссис Ворд, предпочитавшая, чтобы друзья звали её просто Фредой, была сперва вполне официальной любовницей, а затем «сердечным другом» принца на протяжении почти семнадцати лет.
Милдред Харрис, которая в момент вхождения в «ближний круг» наследника, была замужем уже в третий раз и чьим первым мужем был небезызвестный комик Чарли Чаплин, женившийся на крошке Милдред когда той было целых шестнадцать лет.
И, наконец, леди Фёрнесс, урождённая Тельма Морган. Это та самая Тельма, у которой была крошечная очаровашка племянница по имени Глория Вандербильт, чья мама, тоже Глория, была не дочкой, но женой товарища Вандербильта, а по совместительству сестрой-близняшкой нашей вновь испечённой леди, успешно помогавшей «Вандербильдихе» проматывать доставшееся той кровью и потом наследство после того как сам Вандербильт умер, упившись водкой в самом что ни на есть буквальном смысле.
Тельма интересна нам вот почему, как-то вышло так, что двойняшка любившей жить не только «непременно хорошо», но и непременно весело Вандербильдихи познакомила своего принца (женское тщеславие страшная штука!) с приятельницей, которая тоже была не дура повеселиться. Имя приятельницы особой изысканностью не отличалось — некая Уоллис Симпсон, подумаешь, эка невидаль, наверное поэтому она и была представлена «принцу Шармингу», леди Фёрнесс не усматривала в ней конкурентки.
Миссис Симпсон и в самом деле особого впечатления на принца не произвела, и не иначе как по этой причине весёлая Тельма не препятствовала и их дальнейшим встречам. Её самомнение простиралось так далеко, что когда в 1934 году ей пришлось по делам отправиться в Нью-Йорк, она не нашла ничего лучшего, как поручить принца попечению невзрачной и с точки зрения леди нищей Уоллис. Когда через пару месяцев леди Фёрнесс вернулась в Лондон и попыталась дозвонитья до милого Эдварда, ей по телефону было сухо сказано, что принц, ещё давеча такой галантный и обходительный, не желает её отныне не только видеть, но даже и разговаривать с ней по телефону. «O-o-ops…»
Кем же была женщина, показавшаяся принцу Уэльскому столь неотразимой?
Смотреть на неё без слёз невозможно, трудно поверить, что Уоллис Симпсон прожила ту жизнь, которую она прожила.
Читая о ней, будто листаешь страницы увлекательнейшего авантюрного романа, даже не верится, что такое бывает. А ведь было, было. И среди прочего, кроме приключений и похождений, кроме взлётов и падений в жизни миссис Симпсон было ещё и какое-то невообразимое количество мужчин. Вот фрагментарная компиляция её многочисленнейших биографий, очень краткий пересказ её жизни до того момента, как она была представлена будущему королю Эдварду VIII:
Удивительно, но, хотя к Уоллис Симпсон было приковано внимание не только интернационального «общества», но и нескольких государств, которые, в отличие от нас, имеют несколько большие возможности по удовлетворению своего любопытства, неизвестна даже точная дата её рождения. Согласно «источникам» Уоллис появилась на свет то ли в 1895, то ли в 1896 году в Пенсильвании, отцом её был некий Тикл Уоллис Ворфилд, а маму звали Элис Монтаг. Девочке не исполнилось ещё и года, когда её отец умер от туберкулёза и мать, прихватив дочурку, переехала в Балтимор, где они жили весьма скромно, в основном благодаря вспомоществованию богатенького дяди девочки, Соломона Ворфилда. Он же, когда подошёл срок, заплатил за очень дорогую частную школу для племянницы.
В школе она преуспевала, продемонстрировав неожиданное для человека в её положении честолюбие и недюжинную волю. В возрасте девятнадцати лет она решила выпорхнуть из гнезда и взмыть, первый опыт был не очень удачным, взмыла она невысоко. Её первым избранником оказался военный пилот, служащий военно-морского флота США, Эрл Спенсер. Очень быстро выяснилось, что пилот любит не только полетать, но и выпить. Причём он не просто «выпивал», а, как выражаются в России — «бухал». Бухал по-чёрному. Бухал, даже поднимаясь в воздух, что однажды привело к тому, что его самолёт рухнул в море, откуда протрезвевшего лётчика выловили без единой царапины. Молодая супруга от жизни ожидала вовсе не подобного лихачества и они разъехались. Потом съехались. Потом опять разъехались. Во время одного из разъездов Уоллис оказалась в столице, Вашингтоне, где её подцепил аргентинский дипломат, Фелипе Эспил. Он был тем, что позже стали называть «плейбоем», причём плейбоем идейным. Во время их недолгого романа Уоллис, попав в тесный интернациональный мирок «посольских», пообтёрлась и, будучи от природы особой хваткой, обучилась кое-каким манерам. Фелипе же искал богатую американскую жену и когда оказалось, что Уоллис хоть и чужая жена и держится с апломбом, но денег у неё нет, он сделал ей ручкой, оставив бедняжку с разбитым сердцем. Она потом вспоминала своего latin lover всю жизнь. Но тут подвернулась возможность развеяться — её овдовевшая кузина, Коринна, решила после траура забыться, отправившись в Париж и предложила Уоллис присоединиться к ней. Всё тот же добрый дядюшка Соломон, хоть Парижа и не одобрял, но снабдил Уоллис кое какими деньжатами и кузины поехали к французам целоваться французским поцелуем.
