Лицо девушки на причале не шло у Жана из головы. Знаток акцентов, которым рано или поздно становится в Сан Франциско каждый, он не мог определить ее происхождение. Здесь уже было немало немецких и французских поселенцев, но акцнт ее не был ни немецким, ни французским. Неожиданно он вспомнил большой русский трехмачтовик, недавно зашедший в порт. Но что девушка - такая девушка - делает на корабле с Ситки? Во время русской оккупации Порта Росс там жили несколько девушек знатных фамилий, другие приезжали в гости к своим мужьям или отцам, но Порт Росс давно заброшен.
Ее лицо продолжало будоражить его память, а воспоминание о ее теле в его руках волновало Жана. Какое-то краткое мгновение она просто лежала у него в руках, не сопротивляясь, и это казалось естественным, словно так и должно быть, словно так и будет всегда. Когда же она осознала ситуацию, то немедленно отстранилась от него. И тем не менее...
Прием у Херндонов продолжался уже час, когда в переполненные гостями анфилады комнат вошел Жан. Здесь был Хатчинс, высокий, красивый мужчина с офицерской выправкой с гривой седых волос и таким чувством собственного достоинства, каким мог похвастаться далеко не каждый. Здесь также был Ройл Вебер, маленький, толстенький человечек, очень занятой и очень разговорчивый, всегда жестикулирующий и улыбающийся. Вебер был агентом Русской Американской компании, закупающий для нее в Калифорнии различные товары. Жан подозревал, что он заодно для нее и шпионил. Это могло объяснить исчезновение нескольких кораблей.
Когда он проходил мимо Сэма Брэннана, тот остановил его.
- Мы хотели поговорить с вами, Лабарж. Возможно, нам понадобится ваша помощь.
- Спасибо за предложение, но я вынужден отказаться. Я привык сам справляться с собственными трудностями.
- Сила в организации, Лабарж, - серьезно сказал Бреннан. - В одиночку человек беспомощен.
- Пока они нас не беспокоили.
Бреннан кивнул.
- Вам везло. Но бандиты из Синей-тауна наглеют с каждым днем.
С первых дней Сэм Бреннан был одним из самых умных и дальновидных граждан города, и один из немногих, готовых противостоять громилам из Сидней-тауна, района Сан Франциско, где обитали преступники. Он был одним из лидеров первой организации виджилантов* [* - "комитет бдительности", неофициальная организация, бравшая на себя обязанности по поддержанию порядка и наказанию преступников при отсутствии или бездеятельности правоохранительных органов], и проводимые ею операции были успешными главным образом потому, что Бреннан тщательно подбирал людей, в результате получилась не плохо управляемая и бестолковая толпа, а хорошо подготовленная организация. Люди, которых он выбирал, были не только добропорядочными, но и храбрыми и честными гражданами.
Когда Лабарж отошел, Бреннан повернулся к своим собеседникам и произнес:
- Если снова начнутся неприятности, мне хотелось бы, чтобы он был с нами.
Чарли Дюан поднял брови.
- Почему? Я еще не видел ни одной могилы его жертв.
Бреннан знал о Дюане достаточно много, чтобы недолюбливать его.
- Да? Ну, тогда съездите в Неваду.
Ройл Вебер энергично кивнул.
- Я знаю эту историю, Чарли. У него пытались захватить золотоносный участок, и Лабарж выиграл поединок у двоих бандитов, но на этом не остановился. Он направился в город повидать человека, который их послал.
- И?
- Лабарж выгнал его прочь из города... пешком. Он отправил его в том виде, в котором застал... и со сломанной рукой.
Дюан призадумался. Его друзья из Сидней-тауна остерегались Лабаржа, возможно, по этой причине.
- Я слышал, он выращивает пшеницу, - произнес Херндон.
- Он купил землю у вас, не так ли, Сэм? - спросил Вебер.
- Я оформлял эту сделку. Да, он выращивает пшеницу, что следовало бы делать многим из нас. В этом году он продаст урожай и выручит больше, чем старатель со своего участка. Если вы имеете дело с Хатчинсом или Лабаржем стоит присматриваться к тому, что они делают.
Вебер повертел в пальцах сигару, затем с задумчивым видом откусил кончик.
- Откуда, - затем спросил он, - у него такой интерес к Аляске? Я слышал, что он о ней постоянно расспрашивает.
- Вам придется спросить его самого, - коротко ответил Бреннан.
Жан Лабарж переходил от группы к группе, останавливаясь ненадолго то здесь, то там. Не одна пара женских глаз бросала украдкой взгляды на его широкие плечи и смуглое, худощавое лица с высокими скулами и шрамом. По манерам и одежде он был джентльменом, но лицом напоминал пирата. Одет он был хорошо: прекрасно сшитый костюм, рубашка, отделанная кружевами, и черный галстук; но как бы тщательно он ни причесывал волосы, вскоре они принимали свою первоначальную естественную форму и вились кудрями. Ботинки были из испанской кожи, ручной работы. Отойдя от группы, где стоял Хатчинс, Жан вдруг встал, как вкопанный, у него перехватило дыхание.
Перед ним в вечернем сатиновом платье, явно из Парижа, стояла молодая женщина с причала... Когда Жан увидел ее, она слегка повернулась, и ее глаза остановились на нем.
На секунду оба задержали взгляд, затем, словно договорившись, отвернулись. Жан почувствовал странное волнение. Во рту у него пересохло. Он повернулся, чтобы ответить на какой-то вопрос Хатчинса, но сделал это автоматически, не задумываясь над смыслом. Человек, стоящий рядом с девушкой, был намного старше, с проседью в волосах и задумчивым лицом ученого. В его горделивой осанке было нечто, приковывающее взгляд. Но внимание Жана сразу же привлек другой человек, поэтому он едва заметил Ройла Вебера, стоящего между этими двумя мужчинами.
Второй человек был на дюйм выше, чем шесть футов два дюйма Жана, и немного тяжелее. Его короткие, светлые волосы были сострижены на висках. Глаза у него были серовато-белые, близко посаженные. У него была военная выправка; белый форменный китель сверкал наградами, на черных брюках пролегал белый узкий кант, ботинки у него тоже были черными. Тем не менее, знаки различия, несмотря на форму, говорили, что перед ним офицер военно-морского флота. Это мог быть только барон Поль Зинновий.
- Мистер Лабарж? - громко заговорил Вебер. - Разрешите представить графа Александра Ротчева. Вы спрашивали насчет пшеницы, сэр. Жан Лабарж один из немногих в наши дни, кто думает об урожаях. Если у кого-нибудь и есть пшеница на продажу, то это у мистера Лабаржа.
Человек постарше слегка поклонился.
- Рад с вами познакомиться, мистер Лабарж. Это и есть причина нашего визита. Мы должны закупить пшеницу для Ситки.
- Да, у нас есть пшеница, - ответил Жан. Он немедленно ухватился за эту идею. Зерно для Ситки? Свободный доступ к островам? Именно на это он надеялся, к этому готовился. - Уверен, мы сможем договориться.
Ротчев повернулся к девушке и высокому офицеру со светлыми волосами.
- Мистер Лабарж? Разрешите представить мою жену. И барона Зинновия из Русского Императорского флота.
Отчаяние Жана, вероятно, было очевидным, потому что в ее глазах появилось что-то ответное... сожаление?
- Барон Зинновий, - продолжал Ротчев, - командующий патрульными кораблями в Ситке.
- Для торговца пшеницей это не имеет значения. Вот если бы мистер Лабарж вел торговлю пушниной, тогда это было бы для него действительно важно.
Жан улыбнулся, но в его глазах читался вызов.
- Но я торгую именно пушниной, барон Зинновий! Пшеница - лишь второстепенное занятие. Мой бизнес - это меха. Между прочим, мы с капитаном Хатчинсом крупнейшие покупатели пушнины на западном побережье.
- Несомненно, - произнес высокомерно Зинновий, - вы покупали много русских шкур. На будущее скажу, что на вашем месте я бы перестал надеяться на этот источник.
- Русские шкуры? - Жан с преувеличенным недоумением нахмурил брови. Вы меня озадачили, барон. Я покупал шкуры лис, куниц и норок, но пока мне не попадались шкуры русских.
Девушка засмеялась, а граф Ротчев улыбнулся.
- Надеюсь, не попадутся и впредь, - сказал он примирительным тоном. Пушнины хватит на всех, не стоит ради них сдирать друг с друга шкуры. Вы согласны, барон?
- По-моему, - отчетливо произнес Зинновий, - этот купец ведет себя дерзко.
Граф Ротчев пытался было что-то возразить, явно чувствуя смущение и надеясь сменить тему, но Жан опередил его.
- Вы произнесли термин "купец", - сказал Жан, - словно вы считаете его оскорбительным. Я же рассматриваю его, как комплимент, потому что именно торговля двигала искателями приключений, которые открывали новые пути и новые континенты, разрабатывали земные богатства, в то время как, да простит меня граф Ротчев, титулованные лорды в основном занимались мелкими войнами да грабежом церквей и населения.
Лицо Зинновия побледнело. С ним никогда не разговаривали таким тоном, и хотя он презирал графа Ротчева за его дипломатию и политику, открытое оскорбление в его присутствии было для него невыносимым.
