- Я доставлю вас в гостиницу, и вы там переночуете, - сказал он, - а завтра отправимся в Скотленд-Ярд, где вам придется побеседовать с одним из высших чиновников.
- Значит, я не арестована? - спросила девушка, улыбнувшись.
- Нет, - сыщик улыбнулся в ответ. - Но боюсь, что вам будут задавать много вопросов, достаточно для вас неприятных. Вы должны понять, мисс Райдер, что своими действиями навлекли на себя подозрение. Под вымышленным именем уехали за границу. И подумайте только, что убийство было совершено в вашей квартире!
Она задрожала.
- Пожалуйста, не говорите больше со мной об этом, - тихо попросила Одетта.
Тарлинг почувствовал, что обошелся с ней жестоко, однако необходимо было подготовить девушку к допросу людьми, для которых ее чувства - просто притворство, уловка.
- Мне хотелось бы, чтобы вы удостоили меня доверием, Я убежден, что сумел бы избавить вас от многих неприятностей и мог бы рассеять все подозрения против вас.
- Мистер Лайн ненавидел меня. Кажется, я угодила ему в самое больное место - задела его тщеславие. Конечно, он послал того преступника ко мне на квартиру, чтобы подбросить вещи для доказательства моей вины.
Он кивнул.
- Вы видели раньше Сэма Стея?
- Нет, только слышала о нем. Я знала, что мистер Лайн очень интересуется каким-то преступником и что тот очень уважает его. Однажды мистер Лайн даже взял его с собой на службу, чтобы предоставить должность. Но Стей не захотел. Мистер Лайн сказал мне однажды, что этот человек сделал бы для него все возможное и невозможное.
- Стей убежден в том, что вы совершили убийство, - мрачно сказал Тарлинг. - Лайн, по-видимому, наговорил о вас столько... и о вашей ненависти к нему. Я думаю, этот тип для вас гораздо опаснее, чем полиция. По счастью, бедняга лишился рассудка.
Одетта изумленно поглядела на него.
- Он сошел с ума? - спросила она. - Из-за всего этого?
Сыщик кивнул.
- Сегодня утром его поместили в сумасшедший дом, Парень рухнул без сознания в моей конторе, а в больнице, когда он очнулся, врачи установили помешательство. Мисс Райдер, неужели вы не доверитесь мне, чтобы я смог помочь вам? Расскажите мне все.
Девушка снова печально улыбнулась.
- Боюсь, что не сумею сообщить вам больше, чем до сих пор. Если вы будете допытываться, почему я выдавала себя за мисс Стевенс, то я не смогу вам ответить. У меня было достаточно оснований скрыться, может быть, навсегда.
Джек напрасно ждал продолжения.
- Когда я говорил вам об убийстве, - серьезно сказал он, - то понял по вашим глазам, что вы не виновны. Потом врач взялась доказать ваше алиби: оно достаточно основательно. Но, судя по некоторым высказываниям, вы, вероятно, знакомы с убийцей. Вы упомянули о каком-то человеке, и я убедительно прошу назвать мне его имя.
- Этого имени я ни в коем случае не могу вам назвать.
- Но разве вы не понимаете, что за сокрытие преступника вас могут обвинить в соучастии в убийстве? Неужели непонятно, что это может означать для вас и вашей матери?!
Когда сыщик заговорил о матери, девушка закрыла лицо руками.
- Пожалуйста, не надо об этом, - прошептала она. - Делайте свое дело. Предоставьте полиции арестовать меня, предать суду или повесить, но не спрашивайте больше, потому что я не хочу и не могу вам ответить.
Тарлинг исчерпал себя. Он тяжело опустился на мягкое сиденье вагона и больше не произнес ни слова.
Когда сыщик и мисс Райдер вышли на поезда, Уайтсайд ожидал их на платформе в сопровождении двух помощников, по повадкам которых можно было сразу определить, что это ищейки из Скотленд-Ярда. Тарлинг отвел его в сторону и очень сжато обрисовал ситуацию.
- В таком случае я не арестую ее. - Уайтсайд согласился с доводами коллеги. - Да, невозможно, чтобы она убила Лайна.
- У нее есть алиби. Кроме того, данные, сообщенные врачом, совпадают с показаниями начальника станции. Он зафиксировал у себя в журнале время крушения и время, когда девушку увозили в больницу.
- Почему же тогда она назвалась мисс Стевенс? И почему так поспешно покинула Лондон? - спросил Уайтсайд.
Тарлинг пожал плечами.
- Это я тоже охотно узнал бы от нее, но мои старания не увенчались успехом, так как мисс Райдер отказалась дать по этому поводу какие-либо объяснения. Теперь я ее доставлю в какую-нибудь гостиницу, а завтра приведу в Скотленд-Ярд, но сомневаюсь, чтобы шефу удалось от нее чего-нибудь добиться.
- Как я понимаю, она ничего не знала об убийстве. Но, может быть, она назвала чье-то имя в связи с этим? - спросил Уайтсайд.
Джек, подумав, солгал, что с ним редко случалось:
- Нет, она была вне себя.
Он доставил Одетту в небольшую гостиницу и теперь наслаждался сознанием того, что они опять наедине. Но Одетта была взволнована. Ей требовался отдых.
- У меня нет слов благодарности, мистер Тарлинг, за то, что вы так любезны и добры ко мне, - сказала она на прощанье. - И если я чем-нибудь смогу облегчить вам задачу, то охотно это сделаю. - Ее лицо болезненно исказилось. - Я все еще не могу осознать происшедшего. Мне все это кажется дурным сном. - Девушка говорила как бы сама с собой. - Зачем это мне? Нужно все забыть. Забыть раз и навсегда.
- Что забыть?
- Ах, прошу вас, не терзайте меня! - воскликнула она.
Озабоченный происходящим, он спустился вниз. Машина, к огорчению Джека, не дождалась его. Сыщик спросил у администратора, куда делся автомобиль, ведь он не рассчитался с шофером. Или тот возвратится?
- Я совсем не заметил вашей машины, сэр, но сейчас справлюсь об этом.
Стоявший все время у дверей швейцар поведал странную историю. Какой-то незнакомый господин внезапно вынырнул из темноты, заплатил шоферу, и тот сейчас же уехал. Но швейцар не успел разглядеть лица незнакомца. Он просто растворился в ночном тумане.
Тарлинг поморщился.
- Очень странно. Вызовите мне машину.
- Боюсь, что сейчас это будет довольно затруднительно. - Швейцар покачал головой. - Вы видите, какой густой туман? В наших местах он всегда очень густой и в этом году держится дольше обычного.
Сыщик прервал его рассуждения о погоде, застегнул пальто до подбородка и направился к ближайшей станции метро.
Гостиница, в которую он поместил девушку, находилась в тихом районе, и в этот поздний час улицы были совершенно пусты. Туманная погода заставляла всех сидеть дома.
Тарлинг не очень хорошо ориентировался в Лондоне, но приблизительно знал, в каком направлении идти. Он смутно различал уличные фонари и находился как раз на равном расстоянии между двумя фонарями, как вдруг услышал позади себя тихие шаги. Кто-то, крадучись, преследовал его. Инстинктивно сыщик отпрыгнул в сторону и поднял руки для защиты. Мимо него пролетел какой-то тяжелый предмет и ударился о тротуар.
Тарлинг сейчас же бросился на нападавшего, который попытался бежать. Когда он схватил злоумышленника, раздался оглушительный взрыв, и его ноги покрылись раскаленным карбидом. На мгновенье ему пришлось выпустить из рук противника, который схватил его за горло. Сыщик скорее почувствовал, чем увидел направленный в лицо револьвер, и, быстро прибегнув к военной хитрости, заимствованной у японцев, бросился наземь и стал кататься по земле, в то время как из револьвера дважды выстрелили. Тарлинг хотел резко подсечь противника, но таинственный незнакомец быстро исчез. И когда сыщик, вскочив на ноги, осмотрелся вокруг, уже никого не было.
Но он на мгновение увидел лицо противника - крупное, белое, искаженное местью. Этого было достаточно. Что-то знакомое. Он ринулся вслед нападавшему и натолкнулся на полицейского, привлеченного стрельбой. Тот никого не заметил.
- Негодяй, вероятно, бежал в том направлении, - сказал Тарлинг и кинулся в другую сторону, но это было уже бесполезно.
Медленно он вернулся обратно. Полицейский тем временем осматривал место покушения.
- Никого нет. Я нашел только маленькую бумажку.
Джек взял ее в руки и рассмотрел при свете уличного фонаря. Это был красный квадрат с четырьмя китайскими иероглифами: "Он сам себе обязан этим".
Тот же знак, который лежал в кармане Торнтона Лайна в то утро, когда его нашли мертвым в Гайд-Парке.
Глава 14
Мистер Мильбург занимал небольшой дом на одной из фабричных улиц Кеннон-Роуда. Улица почти на всем своем протяжении состояла из гладких стен, периодически прерывавшихся коваными железом воротами, через которые открывался вид на грязные фабричные здания и закопченные фабричные трубы.
Дом Мильбурга был здесь единственным жилым домом, если не считать служебных квартир сторожей и служащих. Годовое жалованье Мильбурга едва достигало 900 фунтов стерлингов, а ценность участка земли, на котором стоял дом, составляла по крайней мере 6000 фунтов, не говоря уже о здании. Перед ним находилась большая лужайка без единой цветочной клумбы. Она была ограждена высокой красивой железной решеткой, на которую домохозяин мистера Мильбурга не пожалел средств. Чтобы попасть в дом, нужно было войти через большие железные ворота и идти по довольно длинной, вымощенной гладкими каменными плитами, дорожке.
