Олег Романько - Белорусские коллаборационисты. Сотрудничество с оккупантами на территории Белоруссии. 1941–1945

Ознакомительная версия.

До начала Второй мировой войны германские власти не имели проблем с белорусской эмиграцией. Однако в результате Польской кампании (сентябрь 1939 г.) на территории Третьего рейха оказалось около 70 тысяч белорусов – военнопленных польской армии. Кроме того, на оккупированных немцами территориях, главным образом в Варшаве, Лодзи и Праге, еще с 1920-х годов существовала значительная белорусская диаспора. К концу осени 1939 года стало ясно, что всю эту массу людей необходимо как-то организовать, а по возможности и использовать. Поэтому в ноябре для объединения эмигрантов и военнопленных, установления над ними опеки и помощи при устройстве на работу в Берлине при министерстве внутренних дел было создано Белорусское представительство (Weissruthenische Vertrauenstelle). В других городах эта организация имела свои филиалы (Вена, Мюнхен, Лодзь, Познань, Гданьск). Руководителем представительства был назначен Акинчиц[98]. При организации был создан печатный орган – газета «Раніца». Ее первый номер вышел 3 декабря 1939 года. Представительство проводило большую организационную работу, оказывало материальную и юридическую помощь белорусам, которые оказались за пределами родины (бывшая Западная Белоруссия). В целом при этой организации было зарегистрировано около 120 тысяч человек. Однако представительство не могло удовлетворить национальных потребностей белорусов, так как его главной и единственной обязанностью была работа с военнопленными[99].

Летом 1940 года лидеры белорусской диаспоры в Берлине получили разрешение немецких властей на создание Белорусского комитета самопомощи – формально независимой структуры, но на самом деле находившейся под полным контролем МВД. Председателем комитета стал бывший консул БНР в Берлине А. Боровский. Практически одновременно были открыты филиалы этой организации в Познани, Лодзи, Торуне (Польша), а чуть позднее в Мюнхене, Лейпциге (Германия) и в Праге (Чехия). Всего же было создано 18 филиалов, в составе которых числилось около 8 тысяч членов. При этих учреждениях на местах имелись многочисленные кружки народного творчества[100].

В декабре 1939 – январе 1940 года независимо от берлинского комитета был создан Белорусский комитет в Генерал-губернаторстве (Польша). Его штаб-квартира располагалась в Варшаве, а два филиала – в Бялой Подляске и Кракове. Согласно уставам этих организаций, которых, в конце концов, было создано более десятка, их члены имели право заниматься только общественной и культурно-просветительской деятельностью. Так, например, они заботились об открытии общественных столовых для белорусского населения и создании для него библиотек[101].

Все эти комитеты имели статус общественных и вспомогательных организаций, поэтому им было запрещено заниматься политикой. Тем не менее на их базе возникло несколько политических групп националистов, каждая из которых видела себя единственным выразителем воли белорусского народа. В целом все они стремились к достижению независимости Белоруссии. Отличало их только то, под каким углом зрения они смотрели на сотрудничество с немцами, и то, на какие немецкие инстанции они делали ставку: партию, правительство, СС или армию. Для достижения своей главной стратегической цели каждая из этих групп ставила перед собой ряд тактических задач. У каждой из них они были разными. Однако одна была общей – получение политического влияния в Белоруссии после ее оккупации немецкими войсками. Поэтому почти сразу между этими группами развернулась острая конкуренция за немецкую благосклонность.

Первым приступил к делу И. Ермаченко – бывший офицер Белой армии и один из лидеров белорусской диаспоры в Праге. С целью придать своей миссии характер исторической и политической легитимности он заручился поддержкой В. Захарко – председателя Совета БНР в эмиграции. Почти сразу же после оккупации Чехии немцами, 20 апреля 1939 года, Ермаченко подготовил на имя Гитлера меморандум, лейтмотивом которого была просьба решить белорусский вопрос путем расчленения СССР. Известно, что этот меморандум не остался без внимания, о чем свидетельствует приглашение Ермаченко и Захарко (который только подписал этот документ) на конференцию в МИД Германии (Берлин, 3 августа 1939 г.). В ходе этой конференции оба деятеля белорусской эмиграции получили обнадеживающие заверения, что Германия «выступает против концепции единой и неделимой России»[102]. В дальнейшем эти контакты очень сильно повлияли на карьеру Ермаченко в немецкой оккупационной администрации на территории Белоруссии.

Ф. Акинчиц, наоборот, делал ставку на ведомство Розенберга, так как полагал, что многолетние отношения с этим политиком дают ему основания надеяться на получение руководящей роли среди белорусских эмигрантских организаций Германии и оккупированных ею территорий. Однако шансы Акинчица постепенно уменьшались. Неудачная попытка создания БНСП сослужила ему плохую службу. В определенных немецких кругах его стали считать авантюристом, со всеми вытекающими из этого последствиями. На такое мнение также влияло то, что, несмотря на все заявления, Акинчиц имел очень мало сторонников. В конце концов, это привело к тому, что он был снят с должности председателя берлинского Белорусского представительства почти сразу же после назначения. На этом посту его сменил А. Шкутка. Более того, когда в начале 1940 года Акинчиц отправился в Варшаву, чтобы под видом Белорусского комитета самопомощи создать там легальную опору для возобновления деятельности своей нацистской партии, он застал там уже готовый комитет, созданный его идеологическими оппонентами. Началась борьба за власть, которую Акинчиц, несмотря на первоначальный успех, все-таки проиграл и во второй половине 1940 года был вынужден вернуться в Берлин. Вернее, его туда попросту выслали. Дело в том, что варшавских активистов поддерживала СД, поэтому у Акинчица не было никаких шансов, даже при благожелательном отношении Розенберга[103].

Конец 1940 года застал Акинчица в Берлине, где он продолжал борьбу за лидерство в белорусской эмиграции. К этому же времени относятся и его меморандумы Розенбергу (1 ноября 1940 и 10 января 1941 г.), в которых он предложил подробный проект совместной деятельности белорусских национал-социалистов и немецкого руководства. В целом этот проект предусматривал следующие мероприятия:

• организация курсов с целью подготовки политических, административных и хозяйственных деятелей для будущей оккупационной администрации в Белоруссии;

• военная переподготовка белорусских военнопленных;

• организация курсов с целью подготовки разведывательных и диверсионных кадров для их будущей засылки на территорию СССР;

• подготовка пропагандистов из числа военнопленных белорусской национальности.

Тем не менее это было не все. По мнению Акинчица, такие политические задачи могли выполнить только его единомышленники (то есть белорусские нацисты), в связи с чем им должна быть отведена руководящая роль. «Другая политическая группа, – писал он, – настроена демократически. Ее отношение к коммунистам не вызывает сомнений, они тайно симпатизируют евреям, склонны к панславизму и относятся к Германии со скрытым недоверием. Эта группа не верит в победу Германии и, судя по ее политической позиции, стремится не скомпрометировать себя ни перед поляками, ни перед коммунистами или считает, что после поражения Германии коммунисты, а вместе с ними поляки и евреи будут господствовать в Европе. Эта группа относится к нашей организации очень враждебно, постоянно старается ее уничтожить и ни в коем случае не допустить, чтобы немецкие учреждения считались с ее взглядами»[104]. После такой характеристики независимых от Акинчица группировок шли его доносы на их лидеров – реальных и мнимых конкурентов белорусских националистов. Главным образом, это были все те, кто лишил его власти в комитетах Берлина, Варшавы и Лодзи, – все они должны были быть заменены его единомышленниками. Досталось и группе Ермаченко в Праге. Ее членов автор меморандумов-доносов считал настроенными демократично и с левыми взглядами[105].

Однако и на этот раз Акинчиц потерпел поражение. Дело в том, что в Германии действовал строгий запрет на деятельность каких-либо политических партий, кроме нацистской. Этот запрет касался как Третьего рейха, так и оккупированных им территорий. Поэтому все проекты по юридическому оформлению партии белорусских нацистов так и остались проектами, а ее возможные члены должны были выполнять поручения различных немецких властей только в индивидуальном порядке. Например, многие из них вступили в разведывательно-диверсионные группы, которые немцы забрасывали на территорию СССР с декабря 1940 по июнь 1941 года[106].

Ознакомительная версия.