не только количество товаров, но даже денежные суммы, которые купцы могли привезти с собой для торговли в границах империи.
Неудивительно, что законы начала IV века запрещали вывоз бронзы и железа (изделий) за границы империи. В 374 году этот запрет распространился на золото. Закон представляется весьма интересным, поскольку он требовал, чтобы были предприняты усилия вернуть посредством торговли золото, которое уже перешло в руки варваров, – яркий пример меркантильного мышления. Несколько позже к списку запрещенных к вывозу товаров добавилось оливковое масло, вино и liquamen (рыбный соус). Учитывая, что в Скандинавии обнаружили много римского оружия, изделий из бронзы и т. д., которые находились в запретном списке, можно сомневаться в эффективности системы контроля торговли, но нет никаких сомнений в благих намерениях имперского правительства. Закон 381 года, имеющийся в Кодексе Феодосия, определил общие положения правительственного контроля над ведением торговли с иностранцами. В нем сказано, что людям, дружественно настроенным к Риму, разрешается экспортировать свои грузы в империю из их регионов после выплаты 15-процентного таможенного сбора. Покупать на территории империи они могут лишь то, что дозволяет закон, но это могут делать свободно.
Этот закон должен был не только ограничить римский экспорт через границу, но также, не позволяя соседним дружественным народам экспортировать в империю товары других производителей, предотвратить возможность появления за пределами римских границ процветающих посредников. Довольно редко правительство сознательно следовало более осмотрительной политике использования торговли как оружия против потенциальных врагов. А если прибавить к этому интересный закон, по которому империя запрещает экспортировать чужеземцам судовые проекты – что явно было направлено против неримских морских народов, можно по достоинству оценить намерение правителей поздней империи ограничить, ослабить и даже уничтожить экономики опасных соседей империи.
В свете такой политики становятся понятными и маршруты, по которым римские товары пересекали Германию, чтобы оказаться на Балтике, и природа коммерции, которая велась в те времена. Ясно, что выбор Римом торговых порталов в немалой степени диктовал, какие маршруты становились самыми важными. Также очевидно, что уменьшение – с течением времени – объема торговли, достигающей Скандинавии, не случайно и является в основном, результатом намеренной римской политики. Учитывая это, представляется возможным, что конец важного торгового пути вдоль побережья Фризии в Ютландию был также результатом планов римлян, а вовсе не других факторов. Разве это не могло быть попыткой, вкупе с законом 381 года, лишить мужества враждебно настроенных саксонских пиратов, отобрав у них товары и торговлю, от которой зависели их сила и процветание? Если так, это объясняет упадок морского могущества менапиев и моринов, напрямую зависевшего от этого торгового пути.
И это проливает дополнительный свет на бунт Караузия в конце III века. Караузий был менапием, по приказу римлян организовавшим флот для подавления саксонских пиратов в Северном море и Канале. Неожиданно мы обнаруживаем, что он не подавляет их, а сотрудничает с ними и игнорирует римлян, создав независимую Британию, контролирующую также бельгийское побережье. В то же время нам известно, что в 297 году велись переговоры по заключению первого торгового договора с Персией, регулирующего внешнюю торговлю империи. Представляется возможным, что бунт Караузия был обусловлен попыткой установить аналогичный контроль или эмбарго на торговлю с варварами побережьем северных морей, от которой зависело процветание родины Караузия и Британии. В любом случае бунт Караузия стал последним свидетельством морского могущества менапиев при империи.
Труднее разобраться, применял или нет Рим подобную систему контроля своей внешней торговле к атлантической торговле из Галлии, Испании и Британии в Ирландию и земли пиктов. Эта проблема усложняется отсутствием точной информации. В Notitia Dignitatum нет сведений об этих регионах, и Британия, ключевой регион Атлантики, не упоминается в Кодексе Феодосия. Однако закон 381 года, на который мы уже ссылались, определенно применим к этим регионам. И нам известно, что в вале Адриана имелось два портала, которые были специально сделаны и поддерживались для торговли с пиктами. Также представляется возможным, что два порта, Честер на западном побережье и Гулль-он-Хамбер на восточном побережье, стали центрами морской торговли с ирландцами и пиктами соответственно.
Также интересно отметить, что некоторые предметы, экспорт которых варварам был запрещен законами IV века – железо, бронза, вино, пшеница, оливковое масло, – являлись особенно важными в атлантической торговле. Liquamen, к примеру, в этот период везли в Бордо из Испании, а вино являлось главной статьей экспорта Галлии. Более того, положение Кодекса Феодосия, обязывавшее капитанов судов, отправлявшихся в другие государства, сообщать чиновникам о пунктах своего назначения, в большой степени касалось именно атлантической торговли. Самое впечатляющее доказательство применения контролирующих мер к атлантической торговле – рост в эти годы морского могущества ирландцев и пиктов. Запрет, наложенный римским правом на римлян, на пересечение границ империи, мог только стимулировать иностранную морскую активность. Теперь варварам приходилось самим отправляться в империю, чтобы получить товары, которые раньше доставлялись им купцами под контролем римлян. Таким образом, представляется вероятным, что подъем морской активности в Атлантике стал прямым результатом римского торгового железного занавеса.
Даже если так, нельзя не признать, что в целом меры Рима по контролю торговли было труднее применить к атлантическим регионам, чем к территориям, расположенным вдоль германских границ. По рейнско-дунайской границе империи контроль торговли был возможен благодаря речным патрулям, гарнизонам крепостей и отсутствию мостов. В Атлантике то же самое было справедливо только вдоль побережья Бельгии, в устье Рейна и в Юго-Восточной Англии. На этом маленьком участке северных морей речные флотилии, форты Саксонского берега и присутствие главного флота, базировавшегося в Булони, делали широкомасштабные коммерческие контакты практически невозможными.
Вдоль берегов Западной Галлии, Северной Испании и Западной Британии положение было совершенно другим. У римлян было только несколько крепостей на берегах Британии, Аквитании и Испании – все они построены в конце IV или даже начале V века. А в Британии трудности римлян были особенно заметны в Корнуолле и юго-западной части Уэльса. Обе территории официально входили в состав империи, но в действительности находились вне эффективного контроля римлян. Поэтому за их торговлей не было надзора. Возможно, так же обстояли дела в Ирландии. Это объясняет раннее поселение ирландских колонистов там. Они создавали скорее торговые, чем военные поселения, или нечто вроде наполовину торговых, наполовину пиратских поселений французов, голландцев и англичан на Карибских островах в XVII веке. Схожая ситуация могла сложиться и в маленьких портах Бретани. В любом случае представляется очевидным, что в целом на Атлантике существовал менее эффективный римский контроль торговли, чем в Центральной Европе того периода. Быть может, поэтому мы не располагаем свидетельствами того, что эта торговля к концу IV века существенно уменьшилась.
Давайте теперь рассмотрим
