Ознакомительная версия.
С богом в бой!
- Постараемся, ваше превосходительство! - дружно ответили солдаты и двинулись по направлению к горе.
- Подполковник Бутусов ожидают своих солдат на подъеме горы, - доложил телефонист.
Кондратенко снова вышел на улицу. В бинокль было видно, как перестроившиеся уже в цепь пограничники быстро поднимались к вершине. Сразу усилился ружейный и артиллерийский огонь японцев. Залпы смешались с трескотней пачечного огня, забесновались, стреляя на предельной скорости, пулеметы. Снова вся вершина утонула в пыли и дыму. Цепи пограничников залегли, но затем частыми перебежками двинулись дальше и скоро исчезли в окутывающем вершину облаке.
Через минуту было получено сообщение, что дружным штыковым ударом пограничники сбросили японцев вниз и полностью заняли Высокую. Кондратенко облегченно вздохнул.
Тотчас же возобновился артиллерийский огонь осадных батарей. Шесть раз в этот день бросались японцы на штурм и шесть раз отступали, устилая землю своими телами. Только с наступлением темноты штурм прекратился. Гора снова осталась в руках артурцев.
Уже затемно подполковник Бутусов, геройски оборонявший весь день гору, был смертельно ранен в живо г осколком снаряда. Со слабыми признаками жизни доставили пограничники своего командира в штаб Кондратенко. Генерал не замедлил прийти на перевязочный пункт. Он опустился на колени перед носилками, на которых лежал Бутусов. Подполковник на мгновение пришел в себя. Узнав Кондратенко, он чуть слышно доложил:
- Приказание вашего превосходительства выполнено: Высокая полностью осталась за нами.
Это были его последние слова. Через минуту он затих. Сняв фуражку, Кондратенко поцеловал уже холодеющий лоб своего верного соратника и друга.
Не в силах сдержать навертывающиеся на глаза слезы, генерал долго сморкался, не подозревая, что не пройдет и двух недель, как и он последует за Бутусовым, кровью своею запечатлев преданность родине.
Борейко был не в силах спокойно смотреть на происходящее на Высокой и вечером отправился в штаб Ирмана.
- Быть может, я вам здесь пригожусь, - обратился он к адъютанту поручику Костюшко.
- Сейчас у пас на счету каждый здоровый человек.
Поэтому оставайтесь в штабе, мы найдем и вам какое-нибудь дело.
Всю ночь подходили к штабу пополнения - госпитальные команды, слабосильные. Их вперемешку с моряками и стрелками, снятыми с других участков обороны, направляли на вершину горы.
Кондратенко с Ирманом бессменно руководили всей обороной. Около полуночи появился в штабе бледный, осунувшийся Стессель в сопровождении Фока и Никитина. Генералы наперебой отдавали противоречивые приказания.
- Зря так упорно защищаете Высокую. Сколько солдатской и матросской кровушки здесь напрасно проливается! Давно бы пора ее очистить и отойти на основную линию обороны к фортам, - брюзжал Фок.
- Но тогда погибнет флот, - возразил Стессель.
- За него мы, Анатолий Михайлович, не ответственны. Шли бы себе кораблики в море, а то их никак не выгонишь из Артура. В море-то попросторнее, чем в нашей гавани...
- Там их поджидает японская эскадра, которая гораздо сильнее нашей.
- Бог не без милости. Авось какое-нибудь суденышко и доплетется до нейтрального порта.
- Да, да, надо самотопам сегодня же послать ультиматум - пусть убираются из Артура, пока японцы не перетопили все их калоши, - поддержал Никитин.
- Чтобы эскадра имела возможность выйти в море, необходимо ей вернуть взятые на сухопутный фронт мелкие и средние орудия, что-то около двухсот штук. Это сильно ослабит оборону. Кроме того, нам придется вернуть и снаряды, которых у нас очень мало, - возразил Кондратенко.
- Пушки со второй и третьей линии обороны мы им вернем и часть снарядов лишь бы только они ушли, - проговорил Стессель.
- Я решительно протестую против этого, - заволновался Кондратенко. - У нас и так нет резерва, а если мы снимем с фронта пять тысяч моряков, то заменить их будет абсолютно некем.
- Сократите гарнизоны фортов, там много лишних людей, - предложил Фок.
- Тогда они быстро будут заняты японцами.
- По-вашему, значит, следует уничтожить еще полтора десятка тысяч солдат и матросов, а потом уже поднимать вопрос о капитуляции. Бедные солдатики, они и не подозревают, что их хотят перевести чуть ли не поголовно, вздохнул Фок.
- Высокую мы должны отстаивать любой ценой, чего, видимо, ваше превосходительство не хочет понять, - резко проговорил Кондратенко.
- Где уж мне, старому дураку, понять. Я никаких академий не кончал, издевался Фок.
- Господа, господа, побольше спокойствия, - вмешался Стессель. - Я решил защищать Высокую еще один день, а если это не удастся, то очистить ее. Люди нам нужны на других участках.
Несколько разорвавшихся невдалеке снарядов заставили генерал-адъютанта поторопиться с отъездом.
Около полуночи Борейко и Третьяков отправились на вершину Высокой.
Навстречу им тянулись нескончаемой вереницей раненые и больные куриной слепотой. Спотыкаясь на каждом шагу о трупы, офицеры кое-как добрались до редута на левой вершине горы. Он был почти полностью разрушен. При слабом свете мерцающих звезд сотни стрелков и матросов пытались восстановить брустверы и блиндажи.
Подошедший комендант горы капитан Солоникио доложил, что работы идут медленно и вяло, так как люди устали и не хотят работать.
- Но вы им объяснили необходимость этого?
- Они резонно возражают, что все равно с утра японцы все снова разобьют.
Так уж лучше как следует отдохнуть, чем напрасно трудиться, - ответил капитан.
- Люди выбились из сил, надо подбросить свежие части, иначе едва ли из всех работ выйдет прок, - подтвердил Борейко.
- Да откуда же их взять? Сюда посланы даже санитары и калеки, - ответил полковник.
- Тогда трудно рассчитывать на успех обороны, - вздохнул поручик.
- Но оборонять Высокую все же необходимо.
Японская артиллерия, несмотря на темноту, продолжала обстреливать вершину горы редким огнем.
- Вы бы, господин полковник, побереглись, - предупредил Борейко.
- Да тут и укрыться негде, разве в комендантском блиндаже, если его только успели исправить. - И Третьяков направился к правой вершине, где находился комендант горы.
Как только рассвело, артиллерийская канонада возобновилась с еще большей силой, а затем японцы бросились на штурм. Вскоре им удалось овладеть сначала левой вершиной, а затем правой. Гарнизон горы почти весь погиб.
Уцелевшие единичные защитники отступили вниз к штабу. Собрав всех, кто оказался под рукой, - стрелков, матросов, полевых артиллеристов, дружинников, - Кондратенко лично повел их в контратаку. Борейко шел рядом с ним. Но японцы уже успели установить на горе пулеметы и минометы. Сборный отряд попал под перекрестный огонь, смешался и залег на половине горы.
Напрасно Кондратенко и поручик пытались поднять людей. Они решительно отказывались двигаться дальше. Несколько матросов, попытавшихся идти вперед, были тотчас убиты. С Кондратенко пулей сбило папаху. Контратака не удалась.
По возвращении в штаб генерал собрал к себе всех уцелевших офицеров, чтобы узнать их мнение о мерах дальнейшей обороны Высокой. Стрелки, моряки и артиллеристы единодушно высказались, что дальнейшая борьба за гору невозможна. Но тут прибыл генерал Смирнов. Выслушав доклад Кондратенко о положении, он раскричался:
- Волею государя императора я назначен комендантом Артура, и без моего ведома не может быть оставлено ни одно укрепление. Я разработал восемь вариантов отбития Высокой. Сейчас я вам их зачитаю, - начал он.
- Как бы ни хороши были соображения вашего превосходительства, но выслушивать их - значит, напрасно терять время, - возразил Кондратенко. - У нас нет людей для выполнения хотя бы даже самой простой контратаки.
- Вашего мнения, генерал, я не спрашиваю! - повысил голос Смирнов.
Кондратенко, покрасневший от волнения, встал из-за стола и направился к выходу. Офицеры последовали за ним.
- Это безобразие, я приказываю вернуться, - кипятился Смирнов, но от него только досадливо отмахивались.
Последним к двери подошел Борейко. Комендант обеими руками уцепился за его шинель. Поручик осторожно освободился.
- Лучше бы вы, ваше превосходительство, ехали домой, - соболезнующим тоном проговорил он. - Высокую вы не вернете, а своими вариантами только собьете людей с толку.
Генерал растерянно посмотрел на поручика.
- Вас за такие речи следует расстрелять, - тихо проговорил он.
- Не стоит напрасно тратить патронов. Японцы со многими проделывают эту операцию без расходов для русской казны, - усмехнулся поручик.
Этот ответ окончательно убедил Смирнова в том, что перед ним находится ненормальный человек, и он, осторожно оглядываясь на Борейко, торопливо вышел из комнаты. Поручик с улыбкой последовал за ним. Первое, что он увидел, выйдя во двор, был яркий прожектор, установленный японцами на Высокой. Его сильный луч скользил по поверхности воды в гавани, нащупывая стоявшие в порту суда.
Ознакомительная версия.
