2. КАНТОН И ЮГО-ЗАПАДНЫЙ КИТАЙ В ЯПОНО-КИТАЙСКОМ КОНФЛИКТЕ
Кантон
Тот, кто собирается сегодня ехать из британской королевской колонии Гонконг в Кантон, должен — чего не случалось в былые времена приготовиться ко всякого рода неожиданностям и неудобствам. О тех и других заботится японский военно-морской флот. Наиприятнейшим и сулящим меньше всего помех является путешествие на судне вверх по Жемчужной реке до Кантона. Однако даже эти речные пароходы под английским флагом вынуждены иногда, не достигнув цели, поворачивать назад, в Гонконг. Дело в том, что китайские власти из страха перед тем, что к Кантону продвинутся японские канонерки, перекрывают иногда самое узкое место Жемчужной реки специальными заграждениями. Нередко поездка затягивается из-за того, что пароходу приходится на почтительном удалении ожидать окончания оживленной дуэли между японскими военными кораблями и китайскими речными фортами Бокка-Тигрис. По опыту известно, что перестрелки длятся не очень долго и протекают почти всегда без ущерба для обеих сторон. Время от времени можно бывать и ошарашенным свидетелем авиационных налетов на китайские джонки, заподозренные японцами в том, что они везут в Кантон военные материалы. Множество торчащих из воды обломков свидетельствует о том, что во время налетов используются отнюдь не холостые заряды.
Уже сама по себе неудобная езда по железной дороге из Коулуна (материкового района колонии британской короны) в Кантон стала сегодня еще менее приятной. Пассажирский поезд из Кантона или в Кантон идет только раз в сутки, причем только после наступления темноты. И в то время как раньше на этот отрезок не требовалось полных трех часов, теперь приходится настраиваться на четырех-шестичасовую поездку. Все зависит от того, не придется ли поезду в связи с воздушной тревогой стоять в каком-нибудь туннеле или на какой-нибудь станции, или от того, не окажется ли железнодорожная колея повреждена редким прямым попаданием бомбы. Даже столь мастерски организуемые (с британской помощью) ремонтные работы все-таки задерживают прибытие в конечный пункт на несколько часов. Так уже до прибытия в Кантон не остается никаких сомнений в том, что столица Южного Китая тоже втянута в японо-китайские распри. Интерес японцев к Кантону, конечно, очень легко понять. Кантон сегодня — это значительно больше, чем просто столица Южного Китая. Это важнейший партнер Гонконга, играющего роль самого значительного иностранного опорного пункта Китая в его борьбе против Японии.
На южнокитайском побережье нет другого портового города, который хотя бы с мало-мальски подобным успехом мог взять на себя выполнение этой задачи. Еще только строящиеся дороги через Индокитай и Бирму, вероятно, никогда не окажутся в состоянии взять на себя роль Кантона в снабжении Китая, после того как Северный Китай и район Шанхая попали в руки японцев.
И житель Кантона полностью сознает свое новое значение. Не говоря уже об удовлетворении его ярко выраженной потребности показать себя, о его традиционной враждебности к иностранцам, и сегодня особенно к японцам, он сознает материальные выгоды своего положения как решающего звена в связях Китая с внешним миром. Уже более ста лет назад он умел отлично использовать монополию исключительной связи с "западными варварами". Почти вдвое увеличившийся товарооборот как ввозимых, так и вывозимых товаров дает значительно большую возможность заработать всем — от кули до правительственного чиновника. Это точно так же относится и к ускоренно ведущимся работам по расширению всей сети путей сообщения с соседними юго-западными провинциями, с севером в направлении Ханькоу, с штаб-квартирой Чан Кайши и с югом, с прибрежными районами провинции Гуандун. Здесь возникает становящаяся все более густой сеть дорог, которая является необходимым условием успешной обороны в случае возможной высадки японцев. Снова возрастает и значение кантонских банков, которые в течение многих лет были обречены на роль второстепенных по сравнению с банками "чжэцзянской клики", господствовавшей в банковском деле Шанхая и Нанкина.
Целью Японии в Южном Китае является отторжение провинции Гуандун от центрального правительства. Чуть ли не ежедневные воздушные налеты на Южный Китай, особенно на Кантон, должны вызвать, кроме транспортных затруднений, усталость от войны и разложение. Одновременно из Гонконга в Кантон для подготовки "государственных переворотов" протянулись нити тайных связей с различными политическими и гангстерскими элементами. В качестве последнего средства может быть применена крупная высадка в Южном Китае, живая угроза которой постоянно маячит перед глазами кантонцев и иностранцев-гонконгцев.
Первые воздушные налеты на Кантон (в конце лета 1937 года), казалось, привели к ожидаемым результатам. Бомбы, безжалостно сбрасывавшиеся на перенаселенные кварталы города, производили ужасающее психическое и моральное действие. Многие кантонцы уверяли корреспондента, что решительное продолжение этих налетов на открытый город неизбежно привело бы к величайшей панике и тем самым к капитуляции Кантона. Страстная кампания протеста, особенно со стороны английских телеграфных агентств и газет, принесла свои плоды. Японцы отказались от такого способа ведения войны, ограничившись намного более безобидными целями для воздушных налетов. Насколько эти ежедневные бомбардировки, воздушные тревоги в городе и ограничение движения затрудняют жизнь каждого жителя, настолько невелико значение налетов японских эскадрилий, насчитывающих до 40 бомбардировщиков. С не совсем понятной регулярностью они сбрасывают 500-килограммовые бомбы на давно покинутые аэродромы, снова и снова перепахивая уже развороченную землю; не менее безрезультатны и бомбардировки давно бездействующего военного завода, оборудование которого большей частью уже вывезено и установлено на других заводах в глубоком тылу. Иностранцы и богатые китайцы, живущие в несколько более современных пригородах Кантона, уже давно оборудовали бомбоубежища на случай, если японские летчики вдруг изберут в качестве мишеней частные дома высокопоставленных китайских чиновников. Помехи движению транспорта и тем самым военным перевозкам тоже невелики.
Попытки вызвать "стихийные государственные перевороты" пока не принесли успеха. Об одной из таких попыток стало известно корреспонденту. В феврале был раскрыт подготовленный до мелочей заговор, который, по крайней мере по словам губернатора провинции У Дэ-чжэня, был организован японской стороной. Да было бы и странно, если бы японцы не пытались достигнуть своей цели посредством столь часто применявшегося до сих пор "внутреннего государственного переворота" и заполучить в свои руки Кантон и юг страны. При этом японцы рассчитывают не только на силу денежного подкупа. Они надеются использовать старые противоречия между южными и северными китайцами, между руководящими деятелями в Кантоне, которые отнюдь не образуют единую, абсолютно доверяющую друг другу группу. Первую попытку переворота должен был осуществить один старый генерал, оставленный без внимания сегодняшним руководством. Однако в Китае очень многое переменилось, и сколь бы ни были велики противоречия между этим генералом и сегодняшними правителями, их оказалось недостаточно, как оказалось недостаточно и крупных денежных сумм, чтобы превзойти противоречие между китайцами и японцами. Старый генерал обстоятельно сообщил правительству о всех подробностях заговора. Когда в день запланированного переворота армада японских самолетов беспрерывно кружила над Кантоном и ждала условленного сигнала об успехе задуманного предприятия, участники заговора уже давно сидели за решеткой.
Японцы, кажется, и здесь не видят изменений в отношении к японской политике, которые произошли с 1931–1932 годов в сознании даже простого китайца. Однако можно впасть в противоположную ошибку, если при оценке внутриполитического положения оставлять без внимания имеющиеся противоречия и трения между правящими группировками Китая.
Сегодня слабейший пункт в единстве Кантона нужно усматривать, пожалуй, в том недоверии, которое существует между верховным главнокомандующим провинциальной армии и политическими руководителями провинции Гуандун и Кантона. Это недоверие приводит не только к частым интригам, но и к очень опасным экспериментам. Так, например, очень широко осуществленное в провинции Гуандун вооружение крестьян, создание из них локальной гражданской милиции было ускоренно проведено большей частью с прицелом на то, чтобы смочь предотвратить последствия ненадежности военного руководства, которая может принять опасные размеры с помощью независимых вооруженных сил. Однако в истории Китая крестьяне часто применяли оружие ради целей, которые не всегда целиком отвечали намерениям сиюминутных владык.
