- Не успеют они перешить! - воскликнул Котовский, узнав об этом занятии петлюровцев. - Надо было раньше кроить кафтан по фигуре!
С самого рассвета бригада идет форсированным маршем. Одна, самостоятельно, без поддержки справа и слева преследует противника по пятам, не дает ему опомниться.
Здесь сбились в кучу все вражеские войска, их тут, как сельдей в бочке!
Последние пять верст перед Волочиском бригада, построенная лавой, прошла галопом под ураганным оружейным, пулеметным и артиллерийским огнем. Конечным ударом бригада сбивает главные силы противника на лед реки Збруч, отрезая их от моста. Буквально из рук вырывает переправляемые на польский берег орудия, эшелоны, захватывает много пленных и огромные трофеи.
В Болочиске стоял на путях под парами "правительственный" поезд. В этом поезде намеревался отбыть туда, под защиту иностранных покровителей, проигравший все ставки Петлюра. Поезд ему пришлось бросить и добираться до Варшавы собственными средствами.
Он шагал по Варшаве, размышляя о своей незадачливой судьбе.
"Летел как ангел, упал как черт! - думал он горькую думу. - И надо же было им послать на это дело Котовского... С другими я, пожалуй, еще совладал бы..."
Каково было его удивление, когда вместо упреков и презрения он встретил привет и почести. Пилсудский торжественно принял его в Бельведерском дворце, обласкал и сказал на прощание:
- Война не кончена! Война продолжается! Не падайте духом, пан Петлюра!
3
За операцию под Волочиском Котовский награжден вторым орденом Красного Знамени, первый он получил за освобождение Одессы от деникинцев.
- Ну, кажется, потише стало, - вздохнул Савелий. - Уж очень неинтересно по такой грязи таскаться! У нас в Пензе так давнехонько, поди, зима встала. Зима у нас хорошая, ласковая, снегу много, и ребятишки с гор катаются.
Однако и на Украине зима установилась. Выпал снег, навалило сугробы. Замерзла вода в колодцах, приходилось ведерком пробивать лед. А какие на окнах появились узоры! И как разрумянились щеки девчат!
Настало рождество. В деревнях ходили с колядкой. Савелий отложил все поделки, аккуратно свернул куски кожи, заплатки, рубашки, обмотал нитку вокруг иголки и спрятал ее в спичечную коробку, а сам принарядился, помылся в бане, причесал бороду, сидел и тянул тоненьким голоском рождественский тропарь:
- Рождество твое, Христе боже наш, воссия мирови свет разума...
И вдруг неожиданно добавлял:
- Сколько этих самых банд на свете! И что меня удивляет: откуда у них берется оружие? Что у них за такой за интендантский склад, прости господи?
- А меня это ничуть не удивляет, - возразил неизменный собеседник Савелия Миша Марков. - Ведь только имена разные: сегодня атаман Лихо, завтра атаман Хмара, а все эти птенчики из одного гнезда вылетают.
- Слыхал? - спросил Белоусов, сидевший с ним рядом. - Завтра выступаем в боевом порядке. Пришло сообщение, что появился какой-то новый отряд. Говорят, и пулеметы у них, и конница... Я забыл только фамилию, очень трудная... Жгут деревни, убивают сельсоветчиков... Откровенно говоря, я рад, что пойдем в дело!
Из-за рубежа переброшена только что сформированная банда, возглавляемая Гуляй-Гуленко. Спору нет, атаман был красив: как будто спрыгнул со сцены украинской оперетки "Ой, не ходы, Грыцю, тай на вэчорныцю"!
Ему было дано указание - пополнять свои ряды, вовлекая кулацкие отряды, которые встретятся на пути, и набирая добровольцев по деревням и селам.
- Вы и оглянуться не успеете, как у вас будет армия!
Но оказалось, что на Украине по указанию Фрунзе заранее приняты меры. Этого не учел Гуляй-Гуленко. Впрочем, первая ласточка: присоединился к Гуляй-Гуленко атаман Грызло.
- Фамилия у вас, извините, какая-то такая... - досадовал Гуляй-Гуленко.
- Сойдет! - беспечно махал рукой Грызло. - Это еще что! У нас на селе бывали такие фамилии, что плюнешь да перекрестишься.
Котовский, продвигаясь по полям и дорогам, обнаружил Гуляй-Гуленко южнее Умани. Оказывается, Грызло, Цветковский и Гуляй-Гуленко грабили сахарный завод.
- Теплая компания! - злился Криворучко. - До сахара уже добрались!
- Никуда не денутся!
Каково же было огорчение котовцев, когда после первых стычек с бандитами Котовский отдал приказ отступать. И как воодушевились бандиты, бросившись в погоню за отступающими конниками! За границу полетели донесения об успехах: "Тесним! Движемся вперед! Нашего натиска не выдерживают! Слава полководцу Гуляй-Гуленко!"
- Белополяков гнали, а тут испугались! - удивлялись кавалеристы.
- Зря наш командир не будет ничего делать. Что-то тут не так, толковал Савелий.
Он не ошибся. Это был только маневр. Котовский, отступая, заманивал противника в кольцо окружения. Тем временем разведал все о составе шайки, о вооружении, о слабых ее местах. Кольцо сжималось.
Первым это почувствовал Цветковский и незаметно улизнул. Пусть без него расхлебывают кашу, которую заварили!
Котовцы только ждали сигнала. Затем со всех сторон бросились на опешивших бандитов. Били нещадно. Никто не ушел из этого жестокого боя. Некуда было уйти.
Гуляй-Гуленко забрался на чердак изрешеченной пулями хаты, отстреливался, а потом, не желая сдаться, приложил пистолет к уху и закончил этим свою бесславную деятельность, к немалому огорчению Гарри Петерсона.
"Такой живописный... и так понимал украинскую душу... - думал Петерсон, составляя сводку для своего начальства. - И какой финал! Как в шекспировской драме!"
4
Они подобрали его во время стремительных своих переходов. Он был голодный, заморенный, несчастный, этот вихрастый мальчуган.
- Есть хочешь? - заботливо спрашивали окружившие его котовцы.
- Хочу. Кто же не хочет есть!
- Правильно!
- Вымыть его сначала надо!
- А ну-ка, примерь эти сапоги... Сойдет! Портянок побольше намотаешь, чтобы не хлябали.
- Нет уж, надо его по всей форме обрядить.
- Тебя звать-то как? Петька? Здорово! Будешь с нами вместях воевать?
- Возьмете, так буду. Я на трубе могу трубить.
Так появился у котовцев Петька-горнист, общий баловень. Оксана рубаху ему сшила и все снаряжение по росту приспособила. Очень красиво получилось. Савелий Кожевников объяснял ему воинский устав. Марков учил верховой езде. Котовский показал ему, как играть сигналы, но особых музыкальных способностей у Петьки не оказалось.
Лучше всего у него получался сигнал "В атаку". Впрочем, этого было вполне достаточно. Петька трубил - бойцы шли. И когда уставала рубить рука и не оказывалось ни одного уцелевшего в рядах противника - это и означало конец атаки, это было ясно и без трубача.
Мчались котовцы вперед. Петька-горнист, трубач Котовского, отчаянный милый мальчик, не отставал от командира. Где Орлик, там и серый Бельчик трубача.
Сколько четырнадцатилетних мальчиков мечтало скакать на сером жеребце впереди отряда, с красивой серебряной трубой! Счастливый Петька достиг этого. Труба сверкала, светлые волосы выбивались из-под фуражки, ветер свистел... Вдали пестрели вражеские роты, рассыпавшиеся цепью по бугру...
Жизнь была волшебна, деревья в снежном уборе нарядны, облака быстролетны. И самое прекрасное было - стремительный бой. Где-то рядом ухали пушки. Через поле мчались конники. И когда врубались они в гущу пехоты и начинали свой страшный танец сверкающие клинки, каждый знал, что рядом Петька, беловолосый мальчик, и всегда вовремя отводили от трубача удар. Была непреклонная уверенность, что его не тронет пуля. Убивают в бою друг друга взрослые люди. А он даже как бы и не конник, он только присутствует при решающих битвах, он - представитель молодых поколений завтрашнего дня.
Так светится и улыбается утренняя заря! Нет ей дела до тающих сумерек, она смотрит вперед, тянется к полдню и уже придумывает, какие будут на этот раз веселые поляны, какие будут кружиться птицы, какие замечательные родятся облака в этот наступающий день...
Его поймали бандиты Заболотного, когда он неосторожно отбился от бригады. Они гонялись за ним, как псы за сусликом, их было много, а он один. Наконец им удалось окружить его. Что-то не были они так храбры, встречаясь с бойцами Котовского! Но ведь это был всего лишь беловолосый мальчик...
Петька увидел совсем близко смеющиеся разбойничьи рожи. Он понял, что убивать будет этот, рыжебородый, он как-то особенно ощерился. Детина, топором тесанный. Опасаясь, как бы не опередили другие, он тихо, просяще произнес:
- Не трожь. Я сам.
Затем взмахнул тяжелой казацкой шашкой...
Петька увидел кусты, серебряный снег, бирюзовое небо... Подумал: "Надо пришпорить коня и держать прямо на дерево, освещенное солнцем... И тогда он прискачет к своим и будет рассказывать, как чуть было не влопался... Вот будут смеяться! Все будут смеяться, даже хмурый ординарец командира Черныш. Савелий и тот станет посмеиваться в бороду... а уж Марков как зальется! Черныш заставит повторить рассказ несколько раз подряд и только тогда ухнет, как филин, и это будет означать смех..."
