В. Г. Грабин:
«Очень быстро провели необходимые конструкторские доработки и установили в боевое отделение КБ Ф-39. Очень хорошо встала новая пушка на место 76-миллиметровой Ф-32. Постреляли — результаты радовали…»
Тем не менее эта пушка так и осталась инициативной работой конструктора.
В начале 1941 года, получив сведения о разработке немцами тяжелого танка, Кулик поставил вопрос о более мощном вооружении танка КВ-1. Ванников предложил поставить на КВ-1 уже серийно выпускавшееся 85-мм зенитное орудие. Когда Кулик проконсультировался по этому предложению с Грабиным, тот возразил, что для танка требуется специальное танковое орудие, в котором бы учитывались ограниченность пространства башни и удобство обслуживания. Кулик с этим согласился, однако это не имело никаких последствий. Позднее было принято решение перевооружить танк КВ-1 не 85-мм орудием, а 107-мм. Грабин спроектировал 107-мм танковую пушку, ее выпуск был начат, но установка ее на танки была сорвана началом войны.
Таким образом, вопреки Бунину, перед войной Сталин распоряжений о создании 85-мм пушки не делал. Тем более не давал он указаний насчет 122-мм пушки. Такую пушку думал создать Грабин — по собственной инициативе, — но так и не создал.
85-мм пушка была поставлена на танки только в 1943 году — Д-25Тконструкции Ф. Ф. Петрова. 122-мм танковое орудие тоже было создано Петровым, и тоже в 1943 году. Это 122-мм орудие появилось на свет исключительно благодаря инициативе самого Петрова.
«Еще осенью 1943 года Ф. Ф. Петров, посоветовавшись с ближайшими помощниками, предложил конструкторам-танкистам вооружить тяжелый танк ИС мощной 122-мм пушкой. За основу ее брался ствол и затвор пушки образца 1931/1937 годов, а также некоторые узлы от опытных образцов. Новая танковая пушка по мощности (дульной энергии) превзошла бы 76-мм танковую пушку в пять с половиной раз, а 85-мм — в два и семь десятых раза.
11 ноября 1943 года в конструкторское бюро Петрова прибыл начальник КБ танковой промышленности Ж. Я. Котин.
— Смотрите, Жозэф Яковлевич. — Перед гостем развернули чертежи общего вида новой танковой пушки.
— Подойдет для тяжелого танка?
Через несколько дней после отъезда Котина в Москву Петрову позвонил нарком танковой промышленности В. А. Малышев:
— Поздравляю, Федор Федорович! Только что мы с Котиным были у товарища Сталина, доложили о предложении установить на танке стодвадцатидвухмиллиметровую пушку. Он сказал, что осуществление этого мероприятия надолго опередит время…
Через день после телефонного разговора Ф. Ф. Петров получил постановление Государственного Комитета
Обороны о разработке и поставке танковому заводу к 27 ноября 1943 года первого, опытного образца 122-мм пушки с поршневым затвором» (Новиков М. Н. Творцы оружия. М., 1983. С. 160).
Глава 27
УЧЕНИК ВСПОМИНАЕТОБ УЧИТЕЛЕ
Разобравшись с тем, как было с танковыми пушками на самом деле, снова обратимся к поразительному творению Бунича.
Теперь он клеймит… американский лендлиз!
«Еще до официального вступления в войну Рузвельт фактически вырвал из рук Германии две почти верных победы: над Англией и над СССР, применив небывалый ранее способ ведения непрямых военных действий, закон о «Ленд-Лизе». В конце 1940 года единственным источником пополнения стратегическим сырьем и военной техникой для Англии были Соединенные Штаты. Но закон о нейтралитете, принятый в США, угрожал отрезать Великобританию от этого единственного оставшегося источника, оставляя Англии вполне естественный выход: мирные переговоры с Германией. Надо сказать, что, пойди Англия на этот мудрый шаг, Британская Империя существовала бы и по сей день. Советский Союз был бы сокрушен и вместо буйно растущего большевизма мы в самом худшем случае имели бы сейчас мирную, безоружную Россию, развивающуюся в какой-то форме социал-демократии».
Эх, жалко, что Гитлер не победил! У нас сейчас кругом — бурно растущий большевизм, а была бы социал-демократия..
Жаль, конечно, и того, что Бунич совершенно не знает биографии Гитлера. Именно ненависть к социал-демократии и привела Гитлера в политику. Повествуя о своих раздумьях в начале Первой мировой войны, Гитлер писал в своей книге «Майн кампф»:
«Чем больше я в ту пору задумывался над необходимостью резкой и решительной борьбы правительства против социал-демократии как воплощения современного марксизма, тем яснее становилось мне, что никакой идейной замены этому учению у нас как раз и нет. Что могли мы тогда дать массам для того, чтобы сломить социал-демократию? У нас не было никакого движения, способного повести за собой громадные массы рабочих, которые только что в большей или меньшей степени освободились из-под влияния своих марксистских вождей».
После долгих раздумий о том, как сокрушить социал-демократию, Гитлер решился на создание НСДАП.
Зачем?
По Буничу — чтобы в России была социал-демократия.
Этому помешали США. Предоставили они помощь Британии и СССР. Остались мы без социал-демократии. Теперь у нас буйно растет большевизм.
Бунич:
«В итоге русский народ понес беспрецедентные в истории жертвы, захлебнувшись в океане собственной крови, только для того, чтобы гегемония перешла от одной англо-саксонской державы к другой».
Вот оно что!..
Это ленд-лиз виноват в наших жертвах…
А я-то думал — немцы…
Далее Бунич цитирует Суворова-Резуна. Поскольку фактов для подтверждения теории нападения на Европу нет, Бунич мобилизует такого же полузнайку, как и он сам.
«Методы руководства Жукова были чисто сталинские: полное презрение к людям, как к наиболее дешевому расходному материалу. Интересную характеристику дал покойному маршалу Виктор Суворов — автор известной книги «Ледокол»: «Ничего гениального в Жукове, конечно, не было… Даже в 1945 году, когда судьба войны была уже предрешена, Жуков не мог избавиться от свойственных ему методов. Когда массированная танковая атака в Берлинской операции захлебнулась на выставленных противником минах, а средств и времени на разминирование не было (Сталин торопил Жукова, грозя отстранить его от командования и передать честь овладения Берлином Коневу), Жуков погнал через поля пехоту, которая таким образом и расчистила дорогу танкам.
Этот метод казался маршалу настолько оптимальным, что он не постыдился похвастаться им в разговоре с Эйзенхауэром, приведя американского генерала в состоянии шока».
Ученик (Бунич) стоит своего учителя (Суворова-Резуна).
Полное незнание предмета.
Противотанковые мины требуют для своего срабатывания от 100 до 450 кг веса, что значит, что пехотинец, наступив на мину, не может заставить ее взорваться — если только он не экстрасенс и не взрывает мины усилием мысли. Существуют некоторые разновидности мин ненажимного действия, но и они тоже созданы так, чтобы не было срабатывания от пехотинцев. Эти мины приводятся в действие либо шлангом, который танк должен передавить в двух местах, либо проводами, которые танк должен замкнуть гусеницами, либо же достающим до днища танка длинным штырем. Этого штыря пехотинец не может не заметить.
Более того, именно в Берлинской операции Жуков бросил на укрепления противника танковую армию там, где требовалось ввести в бой пехоту.
Главный маршал бронетанковых войск А. Х. Бабаджанян писал:
«Первая гвардейская танковая армия понесла значительные потери в первые же дни Берлинской операции. Мысль, что ввод танковых армий в тактической зоне обороны противника редко целесообразен и всегда нежелателен, еще раз подтвердилась, хотя и «следует подчеркнуть, — как пишет в своих мемуарах маршал Г. К. Жуков, — значительную роль 1-й гвардейской танковой армии 1-го Белорусского фронта…» (Бабаджанян А. Х. Дороги победы. С. 284).
Танки во Вторую мировую либо сопровождали пехоту (танки поддержки пехоты), либо использовались массированно, танковой армией. Перед вводом в действие танковой армии пехота и приданные ей танки поддержки атаковали оборону противника на нескольких участках, выискивая слабейший. По обнаружении слабой обороны пехота и танки поддержки ее прорывали оборону — и только потом, в прорыв, вводилось такое крупное соединение, как танковая армия. Вырвавшись на оперативный простор, танковая армия заходила в тыл армиям и целым фронтам, что приводило к крушению обороны врага на огромных пространствах.
Но никогда танковая армия не атаковала укрепленную линию в лоб, поскольку массовое применение танков при жесткой обороне ведет к массовым потерям. Только один раз во всей Второй мировой войне танковую армию бросили прямо на укрепленную линию — в Берлинской операции, когда Жукова послал 1 — ю гвардейскую танковую на прорыв мощной обороны Зеловских высот.
Чем это диктовалось?
