Отчаянная активность прерывалась иногда периодами несвойственной ему апатии. Они не были вызваны физическим состоянием - президент не жаловался на здоровье, просиживал, как всегда, рабочий день с 10 утра до 10-11 вечера, занимался текущими делами, был досягаем для помощников и посетителей. Но казалось, бесконечная бесплодная борьба, не приносившая результатов, изматывала его и побуждала хоть на день-два отвлечься, переключиться на второстепенные, ничего не значащие дела, малость прийти в себя. Пережив очередной приступ такой опустошенности, и, позволю предположить, не без труда отведя все чаще мелькавшую мысль о безнадежности задачи, какую он хотел решить, президент возвращался в обычное свое деловое состояние.
Это чередование активности с бездействием продолжалось до финала. Начало конца союзному государству было положено комплексом решений, принятых "девяткой" и без особого труда навязанных ошеломленным народным депутатам. Это - признание необходимости подписания Союзного договора, а также отдельных соглашений - экономического, оборонного и других, - в которых могли бы принять участие республики, не пожелавшие войти в состав Союза; сосредоточение исполнительной власти в руках Государственного совета, состоящего из руководителей союзных республик во главе с президентом СССР; образование республиками на паритетных началах Межреспубликанского экономического комитета для координации управления народным хозяйством и согласованного проведения экономических реформ и социальной политики.
Завершив свой недолгий жизненный путь, V внеочередной Съезд народных депутатов СССР самораспустился. Формально были соблюдены конституционные принципы, за роспуск проголосовало большинство. Это оказалось возможным благодаря жестким указаниям республиканских лидеров "своим депутатам" и позиции союзного президента. В то время к нему было немало "ходоков" от различных депутатских групп, выражавших опасение, что роспуск съезда может стать прологом к ликвидации самого союзного государства: лишенное головы, оно долго не продержится, станет легкой добычей сепаратистов. Горбачев успокаивал, говоря, что это вынужденное решение, речь идет о компромиссе, Съезд уходит с исторической арены, выполнив свой долг; поскольку теперь республики признают необходимость подписания Союзного договора, за судьбу Союза можно не тревожиться, народные депутаты СССР как бы отдают свой статус на алтарь Отечества, давая возможность Госсовету возродить Союз уже в новом, федеративном качестве. К тому же страна не останется без высшего законодательного органа, поскольку Верховный Совет СССР будет продолжать выполнение своих функций.
Думаю, последний аргумент производил решающее впечатление. Нет оснований беспокоиться, создана ведь еще одна линия обороны - так, наверное, мыслили народные представители. А тех, кто цеплялся за депутатские права и привилегии, утешили обещанием привлекать к работе республиканских парламентов. Их, разумеется, обманули, как обманули во многих отношениях и самого Горбачева. Расскажу по своим записям о событиях осени 1991 года.
18 сентября. У президента собрались с целью определить подход к доработке Союзного договора Яковлев, Черняев, Ревенко и я. Разговор по теме сопровождался, как обычно, отвлечениями на злобу дня. Черняев выразил возмущение двуличием телевидения. Вчера была вызывающая антигорбачевская вылазка. Д. Ольшанский и В. Буковский обвинили его не то что в косвенном соучастии, но в прямом участии и даже организации заговора.
Посетовали на непорядочность журналистов.
Горбачев предложил Яковлеву пост государственного советника по особым поручениям. Это предложение было не без удовольствия принято.
Зашла речь о том, что у нас всякий крупный политик перешагивал определенный рубеж, после чего круто менялись и сам он, и его политический курс. Вспомнили Хрущева, каким он был на XX съезде и позднее. Брежнева, начавшего свое правление с лозунгов "строгой научности" и "борьбы с субъективизмом", а затем пятизвездного генсека, маршала и автора бессмертной трилогии. Я добавил, что и Ленин был до и после нэпа, будут, наверное, говорить и о "Горбачеве до и после переворота". Михаил Серге-евич, смеясь, согласился: есть для того веские основания.
27 сентября. Зашел к президенту с просьбой получить согласие на свою поездку в США (в качестве президента Советской ассоциации политических наук на встречу с руководством американской ассоциации).
- Да ты что! Какие там США! Вот подпишем Союзный договор, на другой день можешь ехать.
- Так мы его подпишем, даст бог, не раньше декабря.
- Почему?
- Украина раньше не решится.
- Ну и что, подпишем с Россией, Беларусью, Казахстаном, остальные потом примкнут... Какие новости от Ельцина?
- Пока никаких. Может быть, съездить к нему?*
- Чего еще! Нам надо честь беречь.
- Похоже, у них к нам снисходительное, может быть, даже высокомерное отношение. Играют с нами в кошки мышки, - сказал я.
- У них самих проблем достаточно, - сухо возразил президент. - Ты вот лучше скажи, что думаешь по поводу Политического консультативного совета?
- Думаю, от него будет мало толку. Проведете два-три заседания, тем дело и кончится. Как было в свое время с Президент-ским советом.
- Ну ты всегда горазд критиковать, - недовольно буркнул Горбачев.
- Даже "Известия" и те, вежливо похвалив вас за выбор состава, заметили, что там все "шестидесятники".
- А что? Мы действительно "шестидесятники".
- Притом двойные: и вышли из 60-х годов, и по возрасту всем за 60.
30 сентября. В Ореховой комнате собрались помощники, Силаев, Руцкой, Явлинский, Сабуров, Сергеев. Обсуждали Экономическое соглашение, и стало выясняться, что российское руководство фактически ведет дело к тому, чтобы подменить им Союзный договор. Президент крайне нервно заявил:
- Если вопрос о союзном государстве является проблематичным, мне делать нечего. Тогда я займу нейтральную позицию. Сейчас они нас употребляют, вьют веревки. Надо с этим кончать.
С его согласия Явлинский подошел к телефону, позвонил Ельцину. Задал ему вопрос, затем, обращаясь лицом к присутствующим, сказал в трубку:
- Могу я повторить вслух ваши слова? Хорошо: "Экономическое соглашение единственное, что сейчас возможно. На этой основе позднее можно будет заключить Союзный договор. Так мы включим в Союз максимальное число республик. Меня Михаил Сергеевич критикует за слово "сообщество". Но дело же не в слове. Что толку, если мы сейчас начнем подписывать договор и останутся всего три республики".
Горбачев подошел к столику, отобрал у Явлинского трубку. Поздоровался.
- Твоя позиция изменилась? Ты ведь признавал, что должны быть разные типы экономических отношений внутри Союза и вне его. В одном случае режим благоприятствования, в другом - нет.
Ты пойми, Борис Николаевич, есть экономическое сообщество, то есть государства, которые не вошли в Союз. Потребность в Союзе у них отпадает. Им выгодно получать от России все, а решения принимать, обязательные для всех, она не будет вправе. А я хочу, чтобы была Россия, действующая в союзном государстве и через него. Откровенно говоря, думал, мы с тобой достигли согласия. Этот разговор меня обеспокоил. По моим данным, к Союзному договору подключатся сразу восемь республик, а не три.
Я участвовать в похоронах Союза не буду, - заключил Горбачев. - Нужно решить главный вопрос - каким быть государству. Будет это сделано, подтянется и экономика.
Затем они с Ельциным договариваются, что в Алма-Ату поедут премьеры, чтобы продолжить обсуждение проекта Экономического соглашения.
Тут же Горбачев велел соединить его по телефону с Назарбаевым и сказал ему, что представленный вариант Экономического соглашения сильно отличается от того, о чем уславливались на Госсовете. Главное - есть намерение подменить им Союзный договор.
- Если будете принимать такой проект, Нурсултан, делайте это сами... Я не сомневался в тебе. Может быть, поставить вопрос, как Экономическое соглашение соотносится с политическим союзом? В течение недели доработать, подписать, потом ратифицировать семи-восьми государствам. Образуется союзный рынок, а остальным придется иметь дело уже с этим союзом. Нам важно вскрыть проблему, кто куда тянет, и определиться. Борис Николаевич сказал, Союзный договор дело месяцев. А я ему возразил, что собрал здесь его советников - Собчака, Попова - и все за скорейшее подписание договора.
Опустив трубку, Горбачев сказал:
- Назарбаев за то, чтобы в течение недели подписать Союзный договор.
2 октября. Заседание новоиспеченного Политического консультативного совета. А. Собчак жалуется на тяжелое продовольственное положение Ленинграда, исключенного из союзного и российского обеспечения, то есть обязательных поставок. Заключает:
- Если так будет продолжаться, я вынужден буду запретить вывоз тракторов на Украину, прекратить поставки промышленных товаров республикам, не выполняющим своих обязательств.
