На обратном пути какие-то люди попытались научить ее игре в покер, потеряв при этом три тысячи долларов. Снабдив деньгами старого приятеля О'Доннелла, она открыла в Чарльстоне игорный дом. Перед войной она его продала и вложила деньги в партию хлопка, который с выгодой прродала в Лондоне, где и прожила большую часть войны.
Матт Кирби служил с человеком, который вел дела Лейси в игорном доме, именно от него Матт узнал ее историю. Лейси Петрейн вернулась с приличной суммой денег и принялась скупать землю в Восточном Техасе, рассчитывая, что с окончанием Восстановления станет одной из самых богатых женщин в этой части страны.
План ее был хороший. Мы слышали, что она покупает землю то здесь, то там и ей совсем не мешали налеты Сэма Барлоу или любого другого бандита, если уж зашла об этом речь. Чем больше было напугано население, тем с большей охотой оно расставалось со своими наделами. Судя по всему, Лейси Петрейн знала, чего хочет и как этого добиться.
Обнаружив, что она приобрела старый участок Драммонда, находившийся к северу от Фэрли, и еще одну ферму к югу от моего поля, я задумался над причиной, побудившей ее предложить мне работу.
Неважно. У меня хватает других проблем, к тому же, засеяв землю, надо решать, что делать дальше. В Шривпорте и Седалии иногда скупали скот, а в лесах бродили тысячи неклейменных коров и бычков. Глубоко в болотах под темно-зелеными кипарисами и нависающими лианами я обдумывал, что можно сделать и как. И каждый день тренировался с револьвером.
Однажды ночью мы сидели вокруг костра, когда в воде неожиданно плеснула рыба. Звук был знакомым, однако его внезапность заставила нас подскочить: через мгновение около костра никого не было. В ночной темноте под кипарисом я взглянул на револьвер в своей руке и понял, что выхватил его автоматически.
Значит, так оно и делается. Я кое-чему научился и стал быстрее, намного быстрее.
Никто не двигался, то здесь то там поблескивало в кустах дуло винтовки. Мы прислушивались и вдруг уловили другой звук, не принадлежащий лесу. По тропе к острову приближался всадник. Когда он въехал в круг света, отбрасываемый костром, мы узнали Мэтта Кирби.
Это был плотный, кряжистый человек с широким лицом и тяжелым подбородком и спокойным характером. Он слишком любил выпить, однако всегда оказывался там, где не было солдат. Он спешился, подошел к костру и налил черного кофе в потемневшую от копоти кружку.
- На юге налет, - сказал он, когда мы стали выходить из темноты, убита женщина. Говорят, что это сделал Каллен.
- Вот так, Калл, - сказал Лонгли. - Теперь ты видишь, что это серьезно.
- Выехали три погони, - продолжил Кирби, - поэтому пришлось сматываться. Приказано стрелять на поражение, а если ты попадешься им живым, повесить на месте.
- Это Барлоу, - сказал я. - Когда мы с ним повздорили, я предупредил, чтобы он здесь не появлялся.
Биккерстаф встал. - Каллен, тебе надо бежать. Небезопасно стало даже здесь.
- Я останусь.
- Можем перебраться в Логово дьявола, - предложил Ли. - Это дальше на севере, там они нас не найдут.
Логово дьявола было отличным убежищем, до него было нелегко добраться и удобно защищать. Никакая погоня не посмеет и близко к нему подойти.
- Вы поезжайте, - сказал я, - а мне надо проехаться в Большой Лес.
Все сидели, глядя на меня, стараясь понять, что я задумал. У меня была лишь одна мысль: там Сэм Барлоу, пришло время с ним рассчитаться. Мне надо встретиться с ним и почитать ему из Библии.
- Я слыхал кое-что еще, - сказал Кирби. - Дюжина всадников остановились у Блекторна. Видел их по дороге сюда.
Если это люди Барлоу, то Кейти грозит беда. Поднявшись, я подошел к мулу и начал седлать. Возможно, я уже опоздал.
Лонгли подошел, когда я затягивал подпругу.
- Что тебя грызет, Калл? Бежишь, как испуганная куропатка?
- В Блекторне живет Кейти Торн с теткой. Они одни.
- Она тебе дорога?
- Да.
- Тогда подожди, пока я возьму седло.
Боб Ли подошел к своему коню с седлом под мышкой.
- Мне обидно, что ты собираешься отправиться в одиночку, Калл. Можно подумать, у тебя нет друзей.
- Спасибо, Боб.
Я смотрел, как они собираются в дорогу, и в душе у меня возникло незнакомое теплое ощущение. За всю мою жизнь у меня было мало друзей, я знаю, что их становится меньше, когда приходит беда.
Нельзя сказать, что я старался завоевать друзей. Жил я в одиночку, с обидой на сердце, хоть и скучая по дружбе, но остерегаясь предлагать ее, поскольку не знал, что из этого получится. Штука в том, что если хочешь заиметь друзей, то должен быть дружелюбным. Похоже, всю жизнь придется учиться самым простым вещам.
Мэтт Кирби перебросил седло на запасную лошадь Биккерстафа, и когда мы отправились в дорогу, я почувствовал себя лучше, чем король с самой сильной армией за своей спиной, потому что рядом со мной ехали отличные парни; как и меня, их загнали в угол, им надо было драться за себя и за то, во что они верили. Если в Блекторн прибыл Сэм Барлоу, ему стоит побыстрее сматываться, иначе там его и похоронят.
Когда мы ехали по черным лесным тропам, луна была скрыта за облаками, копыта коней звонко цокали по утоптанной дороге или шелестели в траве лугов, но темнота нас не пугала, ведь она была нашим союзником. Лошади у нас были темные, одежда тоже, даже человек с хорошим зрением нас не заметил бы.
- У них уйдет много времени, чтобы устроить лагерь, - успокоил меня Кирби. - Они остановились под старыми деревьями между домом и рекой.
Домом он называл большую усадьбу, собственно Блекторн, находящуюся на расстоянии трехсот ярдов от бывшего дома Уилла, где сейчас жила Кейти. Усадьба много месяцев стояла заколоченной и пустой, бандиты наверняка рассчитывали в ней поживиться, а поживиться там было чем.
Мне все равно, что они возьмут из Блекторна, но если тронут Кейти или даже пригрозят ей, я пристрелю Сэма Барлоу. Мне нечего терять, кроме жизни, и даже теперь я не могу сказать, что прожил ее не напрасно.
Когда мы свернули на заросшую травой тропинку, ведущую к сломанной изгороди, над окаймляющим горизонт лесом появилась луна, с неба сквозь листву полился смутный свет, но его было недостаточно, чтобы заметить нас на дорожке, протянувшейся через сад. Если повезет, мы застанем бандитов врасплох.
Было очень тихо, раздавалось только кваканье лягушек, но, проехав половину огромного сада, мы услышали около дома Уилла пьяные голоса, затем стук. Кажется, мы прибыли вовремя.
- Открывайте! Открывайте или мы взломаем дверь!
Внутри меня стала постепенно нарастать глухая черная ярость, пока не заполнила целиком, а затем появилось странное пугающее спокойствие. Я себя знал и боялся этих приступов гнева, но не сейчас.
Мы вели лошадей по длинной, нетронутой траве сада и слышали, как из дома ответила Кейти: - Уходите! Уходите, иначе я буду стрелять!
- Послушай-ка меня, - отозвался один из бандитов, - нас всех ты не сможешь перестрелять, мы все равно ворвемся. Будь хорошей девочкой и открой дверь.
Ночь была тихой, мы уже подъехали к дому, и поэтому когда его голос замер, я спокойно и отчетливо произнес: - Она вас всех не сможет перестрелять, но мы сможем.
Они испугались, мы почувствовали это безошибочно. Никто не вставал поперек бандитам Сэма Барлоу, но на этот раз их остановил голос из ночи.
Эти люди, стоящие перед домом, где меня дружелюбно принимали, были убийцами, насильниками, конокрадами, дезертирами и подонками; каким плохим я бы ни был, я никогда не опускался до уровня этой мрази.
- Не лезь не в свое дело, убирайся подобру-поздорову.
Я кипел от ярости, но нашел в себе силы рассмеяться, хотя, боюсь, смех не получился веселым.
- Вы люди Барлоу?
- Ну и что из того?
- Я предупредил Барлоу, чтобы он держался подальше от этих мест. Хотите удрать или умереть?
Луна стояла за деревьями, но ее свет пробивался сквозь листву кипарисов и падал на дверь дома, где жила Кейти и где стояли бандиты, но мы рассеялись по краю сада, скрытые ночной тенью, скопившейся под деревьями, и бандиты не могли видеть нас, слышали только мой голос.
Они начали беспокойно перешептываться. Им не понравилось вмешательство, однако кто-то из них подумал, что в саду лишь один человек, и я увидел, как двинулась в мою сторону винтовка.
Мой "спенсер" лежал на седле и смотрел на ближайшего к двери бандита, на чье лицо падала полоска света из запертых ставен. Я разглядел жилетку и серую рубашку, и когда его винтовка шевельнулась, я выстрелил.
На краю сада справа от меня тишину распороли громкие резкие звуки, упали первые бандиты, и я пришпорил мула, прицелившись в голову стоящего человека, понимая, что могу промахнуться, и тем не менее нажал на спуск и заметил, что человек грохнулся наземь менее чем в трех футах.
Ночь гремела выстрелами, люди Барлоу разбегались, падали, вскакивали, шатаясь, и снова падали. Атака была внезапной и успешной. Мы увидели, что какой-то раненый катается по траве, пытаясь потушить пламя, которое выбила пуля у него на груди. Черный дымный порох сгорал не полностью и часто воспламенял одежду, мне приходилось встречать людей, у которых на всю жизнь сохранились отметины от пороха.
