Патриарха Иова поволокли на Красную площадь, на Лобное место, намереваясь казнить за борьбу против «законного государя» -«царевича Лжедмитрия». Однако в толпе оказались не только враги, но и доброжелатели Иова. «Тогда бо соборной церкви клирики во все церковные двери выбегоша, вопль и крик в плачем сотвори-ша о Иове патриархе, и моляще народ, бе бо опалилися от беснования». (114)
Само намерение казнить первого Патриарха многих привело в смущение. По этому поводу «распрение лютое бысть в народе». Между тем, начался погром патриаршего дворца. «Богат, богат, богат Иов - Патриарх! Идем и разграбим имения его!» - закричали в толпе. Известно было, что в голодные годы Патриарх прятал запасы хлеба. (115) Бросив полуживого от страха и побоев Иова, толпа устремилась в Кремль за добычей: «И в мале часе весь дом его разграбиша, И разнесоша все богатство». (116)
Самого же Патриарха Иова по распоряжению Лжедмитрия посадили на телегу и в простой монашеской рясе отправили туда, откуда некогда начал свой путь: в Старицкий Свято-Успенский монастырь.
Вскоре самозванец подыскал кандидатуру на патриарший престол. Им оказался архиепископ Рязанский Игнатий, который один из первых архиереев признал Лжедмитрия. Однако для соблюдения внешнего порядка и для предотвращения ненужной молвы самозванец послал Игнатия в Старицу просить у святителя Иова благословение на патриаршество. Патриарх Иов не согласился благословить Игнатия, «ведая в нем римские веры мудрования». Самозванец вторично посылал Игнатия в Старицу с той же целью и угрожал святителю Иову мучениями, если он не даст благословения. Но старец был непреклонен. Он сказал только, характеризуя Игнатия: «По ватаге и атаман, а по овцам и пастырь». (117)
Монастырским властям приказано было бывшего Патриарха «дер-жати в озлоблении скорбном». (118) В то время настоятелем Стариц-кого Свято-Успенского монастыря был преподобный Дионисий, который вопреки указаниям еретика, пришел с братией поклониться Патриарху-исповеднику и просил его распоряжений. В течение двух лет, которые святитель Иов провел в монастыре, архимандрит Дионисий всеми мерами старался поддержать невинного страдальца. Сам же Патриарх Иов, ослабленный и утративший зрение, молитвой и иноческими подвигами приготовлял себя к вечному упокоению.
Тем временем в мае 1606 года самозванец Лжедмитрий был убит. Патриарх Иов получил возможность вернуться в Москву. Но учитывая то, что новый царь Василий Шуйский, конечно, помнил о его дружбе с Борисом Годуновым, которого ненавидели все Шуйские, Иов решает остаться в Старицком Свято-Успенском монастыре. Тихая провинциальная Старица, с ее зелеными холмами и голубой лентой реки Волги, была идеальным местом для отдохновения после многих лет политической борьбы.
Однако 14 февраля 1607 года Патриарху Иову все же пришлось еще раз прибыть в Москву, так как в это время страну охватил пожар грандиозного крестьянского движения под предводительством И. И. Болотникова. Правительство Василия Шуйского решило прибегнуть к своеобразной церковно-политической демонстрации. Святитель Иов с новым Патриархом Гермогеном в назначенный прибыли в Успенский собор Московского Кремля. Иов в одежде простого чернеца, поклонившись образам и мощам угодников Бо-жиих, стал у патриаршего места. Стены собора не могли вместить всех каявших людей, которые пришли в этот день.
После произнесения народной челобитной архидиаконом, которою составлял от имени народа Василий Шуйский, где слезно просили святителя Иова отпустить именем Божиим все грехи, была прочитана еще одна челобитная, составленная от имени двух Патриархов. В ней, в частности, говорилось напоминание Иова: «... Я сказывал вам, как и когда убит царевич Димитрий, писал обо всем этом в полки к воеводам и воинам, и здесь в царствующем граде Москве по всем сотням разсылал подлинные грамоты, наказывал и укреплял всех вас, чтобы вы помнили Бога и крестное целование. Этого мало. Я сам давал вам на себя страшную клятву в удостоверение, что он самозванец, разстрига, а не царевич Димитрий, и вы все наши убеждения и заклинания презрели и сделали то, что от начала света в Божественном Писании не обретается... За прежние ваши преступления мы, Гермоген Патриарх и смиренный Иов, по данной нам благодати от Святого Духа, уповая на щедроты Божий, всех вас прощаем и разрешаем в сей век и будущий, и молим Господа подать всем, нам и вам, благословение, мир, любовь, радость и всякую благосты-ню...» (119) После того, как была зачитана разрешительная грамота, народ вновь упал на колени пред святейшим Иовом и кричал: «Во всем виноваты, честный отец! Прости, прости нас и дай благословение, да примем в душах своих радость великую». (120) Великий старец, так много пострадавший среди общих народных бедствий, но вместе с тем и духовно обновленный в эти минуты, с радостью благословлял коленопреклонный народ и давал свои последние наставления: хранить верность святому Православию.
После этого Патриарх Иов был отправлен, по его же настоятельной просьбе, обратно в Старицкий Свято-Успенский монастырь. Здесь 19 июня 1607 года он скончался. Для совершения чина погребения прибыли митрополит Крутицкий Пафнутий и архиепископ Тверской Феоктист. Во время службы, которую совершали архиереи совместно с преподобным Дионисием и «протчими свя-щенницы», на лице усопшего «бысть аки роса велика». Дионисий же ту росу «отираше и смочиша два полотенца», - повествует «история о первом Патриархе Иове». (121) В момент же самого погребения лицо святителя, как передает тот же документ, «бысть светло, яко живу ему сущу». (122)
Патриарха Иова похоронили у западной стены монастырского собора, выстроенного еще удельным старицким князем Андреем Ивановичем в 1530 году. Вскоре над его могилой появилась небольшая белокаменная «палатка». (123)
В 1652 году царь Алексей Михайлович приказал доставить в столицу останки Патриарха Иова. 27 марта ростовский митрополит Варлаам и боярин Михаил Михайлович Салтыков вывезли из Старицы эту небольшую реликвию. Прах первого Патриарха Московского и всей России Иова был торжественно помещен в Успенского соборе Кремля.
На память об Патриархе Иове в Старицком Свято-Успенском монастыре осталась лишь белокаменная плита с его могилы. В 1686 году на месте его первоначального погребения выстроили шатровую колокольню. В ее верхнем ярусе были устроены часы. Каждые четверть часа над рекой Волгой разносился их задумчивый перезвон, напоминавший о бренности человеческих тревог и волнений перед лицом всекрушающего времени.
История Свято-Успенского монастыря в XVI веке распорядилась так, что все три звезды - святитель Герман, святитель Иов и святитель Дионисий - были связаны между собой. Их духовная общность - тема, заслуживающая особого внимания. Не вдаваясь в детальный анализ этой важной, еще не получившей своего освещения в церковной и исторической литературы, темы, отметим основные вехи взаимоотношений этих столпов Православия. Поражает общность некоторых биографических данных, близость и единство их жизненных судеб. Все они родились на Тверской земле, в течение нескольких лет были настоятелями Свято-Успенской обители, несомненно, их связывала искрения и глубокая дружба, основанная на единстве мировоззрения, которое в свою очередь выражалось как в патриотическом служении Отечеству, так и в пастырском служении Церкви, испытавшей в те времена из-за недостатка просвещения большие беды...
Имя преподобного Дионисия, местночтимого святого в Ржеве и Старице, в наши дни мало кому известно: иконы и имущество церквей уничтожены и разграблены. А в смутное время начала XVII века его делами и молитвами оживала Русь. Историки С. М. Соловьев и В. О. Ключевский в работах о смуте и польско-литовском нашествии относили настоятеля Старицкого Свято-Успенского монастыря и Троице-Сергиевой лавры Дионисия к патриотам русской земли наравне с Мининым и Пожарским.
Родители Дионисия Федор и Ульяна «переселились из села Зоб-нина Кашинского уезда сначала в Ржев, а затем в Старицу, слыли по прозванию Зобнинскими, в крещении Давид, родился, вероятно, в этом городе». (124) Записей о рождении в Старице и Ржеве не оказалось. Прозвание Зобнинский навело историков на мысль, что Дионисий родился в Ржеве или Старице в 1570/71 году.
Отец Давида с переездом в Старицу исполнял обязанности старшины в Ямской слободе. Когда сын достиг школьного возраста, родители отдали его учиться в Старицкий Свято-Успенский монастырь,, который находился по соседству с их домом. Учителями кроткого мальчика были монахи: «ржевитятнин Гурий и стари-чанин Герман». Они обучили и воспитали своего ученика преданным Православной Церкви, родному Отечеству, умеющим исполнять церковные обряды.
При достижении зрелого возраста Давида женили на Вассе, девушке из старицких мещан. За добрый нрав и беспорочную семейную жизнь Давид был определен священником в церковь Богоявления Господня Старицкого Успенского монастыря в селе Ильинском, которое, по описи, находилось в Роменской волости «с двумя церквями: Богоявления Господня и Пророка Ильи». К приходу примыкало 22 деревни и 11 пустошей. (125)
