Этим путем удалось ему избавить сердца от страха пред божеским гневом; граждане чувствовали себя как бы вновь рожденными, бодро и с уверенностью смотрели в будущее. Правительство хотело отплатить Эпимениду за благодеяния талантом серебра, но старый муж божий выпросил только одну ветвь со священного оливкового дерева, которое, по рассказам, насаждено было в акрополе самой Афиной и от которого, по мнению афинян, происходили в стране все другие оливковые деревья. С этим вознаграждением отправился он домой, но благодарные афиняне впоследствии соорудили в честь его статую пред храмом Диметры, на юго-востоке от акрополя.
Успокоением страны афиняне были обязаны Солону. В знак почетного признания его заслуги они избрали его послом в совет амфиктионов, происходивший весной 595 года в Дельфах: никто другой не имел таких прав на представительство примиренного с богами города при великой жертве в Дельфах. В заседании амфиктионов Солон предложил наказание крисейцев, которые, как рассказано выше, в статье о Клисфене, не соблюдали правил относительно священного оракула, и возбудил священную войну, которую афиняне, в союзе с Клисфеном Сикионским и фессалийской знатью, выдержали победоносно. Этим путем Солон снискал своему отечеству благодарность влиятельного Дельфийского жречества, а вместе с тем и направил своих сограждан снова на путь отважных предприятий.
Солон своей деятельностью уже оказал отечеству великие услуги, но он видел, что без коренного изменения государственного устройства не может быть надолго утверждено благо государства. Знать все еще оставалась в исключительном обладании государственной властью и имела мало желания отказаться от своих преимуществ, с помощью которых ей возможно было удовлетворять своему корыстолюбию, угнетать и грабить низшие классы. Государство не могло приобрести значительной силы, пока не были сняты цепи с народа.
Хотя во времена патриотического одушевления недовольные голоса на минуту замолкали, тем не менее, упрямство правителей вызывало всегда новое сопротивление и неотступнейшие требования, так что мятеж, гражданская война и тирания постоянно грозили в близком будущем. Солон думал, поэтому о решительном средстве. Он стал решительно на сторону народа и пытался побудить своих сословных товарищей, эвпатридов, чтобы они пожертвовали своими опасными преимуществами, положили конец своему корыстолюбивому поведению и подчинились новому порядку, способному утвердить безопасность всего государства. Знать покорилась, наконец, силе обстоятельств, надеясь на честный характер и беспристрастный образ мыслей Солона, которому одному могло быть передано дело примирения; но уступка ее была односторонняя, именно она касалась только приведения в порядок долговых отношений.
Здесь, очевидно, заключалась величайшая опасность; вопросы же о государственном устройстве знать откладывала или надеялась совсем обойти их. Таким образом, в 594 году знать избрала Солона первым архонтом и дала ему полномочие «быть водворителем мира между знатью и народом и издателем необходимых для этого законов».
Крайняя партия народа требовала совершенного уничтожения долгов и закладных столбов, в качестве закладных знаков стоявших по поземельным участкам, и нового поземельного раздела. Но Солон не мог уступить этому слишком далеко идущему требованию; уже сами необходимые меры, без которых невозможно было продолжение мирной государственной жизни, требовали насильственных вторжений в существовавшие частные права. Многие из народа занимали деньги у богатой знати под залог своего тела, многие были уже осуждены на рабство своим кредиторам. Этим людям помощь могла быть оказана не иначе как совершенным уничтожением их долгов, безвозмездным восстановлением их свободы. Выкуп тех, которые были уже проданы в рабство за пределы страны, Солон возложил на государство. Напротив того, кто обладал недвижимой собственностью, домами или пашней, и занял под нее деньги, не мог быть освобожден от своего долга. Солон, однако же, позаботился о том, чтобы и им была облегчена уплата. Этого он достиг посредством изменения в монете. Солон велел чеканить менее веские драхмы, так что теперь 100 новых драхм по цене серебра равнялись 73 старым, и затем определил, чтобы все долги были уплачиваемы новой монетой; по — этому, кто должен был 100 драхм, того долг был уменьшен на 27 драхм, тогда как кредитор все-таки получал назад 100 драхм, — мера, послужившая на пользу, как бедняку, так и богачу. Кроме того, были умерены указные проценты на деньги, занятые до 594 года под залог недвижимого имущества, и было постановлено, чтобы долги могли выплачиваться незначительными суммами в определенные сроки. Само государство отказалось от всех следуемых ему денежных штрафов и обязательств и провозгласило всеобщую амнистию, так что все, которые до архонтства Солона потеряли часть своих гражданских прав, снова получили их вполне, за исключением только тех, которые были изгнаны из страны за убийство или за попытку водворения тирании.
Упомянутые меры называются сисахфией, т. е. снятием бремени; ими были устранены все ущербы и несправедливости, которыми до сих пор сопровождалось господство знати. Но для того чтобы впоследствии подобное положение не так легко возвратилось, Солон постановил, чтобы впредь никто не смел «занимать под залог тела», закладывать при получении денег свою собственную личность, свое собственное тело. Подобный залог не имел никакой юридической законности. Продажа аттического гражданина в рабство была запрещена под страхом смертной казни. А для того чтобы беднейшие классы не так легко подвергались опасности перехода своих участков в руки богатой знати, была установлена определенная мера поземельного участка, которой никто не мог переступать.
Сисахфией Солон дал обедневшему народу новое существование и мирным путем доставил ему выгоды, которые в других местах добывались только кровавыми волнениями. Но народ и большинство умеренных из его среды не хотели останавливаться на раз испробованном пути; они чувствовали потребность в твердой и постоянной защите против судебной и правительственной власти знати, необходимость коренного изменения в государственном устройстве. Поэтому, когда Солон по истечении года сложил с себя правительственную власть, друзья его и руководители граждан побуждали его присвоить себе единодержавие и продолжать с этой властью преобразование государства. К тому же он происходил из старинной царской фамилии Кодра, которую эвпатриды несправедливо лишили господства, а опыт других городов Греции показывал, что только власть тирана может принудить знать к удовлетворению притязаний народа. Говорят, что и Дельфийский оракул советовал ему водворение тирании своим изречением:
Садись посреди корабля и бери себе в руки кормило.
На помощь много столпится кругом тебя мужей афинских.
Но Солон отвергнул все предложения, мало беспокоясь о просьбах и порицаниях. «Тирания, — говорил он, — это прекрасная дача, не имеющая выхода». Его сердце было свободно от властолюбия и себялюбия, он был слишком благороден и велик, чтобы повергнуть свое дорогое отечество в тиски тиранического господства и предпочитал положить, с помощью нового государственного устройства, прочное основание к созданию его свободы, открыть своим согражданам верный путь свободного самоуправления.
Знать не могла отказать в своем доверии Солону, вследствие его твердого, бескорыстного поведения, она должна была признать целесообразность его мер, хотя ей и приходилось терпеть от них, и поэтому, когда народ все настойчивее требовал коренного изменения в государстве, тогда она определила «избрать Солона устроителем государства и законодателем, с полномочием уничтожать или сохранять в настоящем и существующем то, что ему покажется нужным».
Таким образом, в следующий за своим архонтством год Солон приступил к трудному делу нового устройства.
В то время народонаселение Аттики распадалось на три партии. Так называемые педиеи, т. е. обитатели равнины, состояли большей частью из богатых знатных землевладельцев, усадьбы которых лежали в плодоносной равнине долины Кефисса и около Элевсиса. Педиеи стремились к полному господству знати, к аристократическому правлению. Противную сторону держали диакрии, или иперакрии, жители горы, обитавшие в гористой местности и в Марафонском округе и бывшие свободными земледельцами небольших участков земли, которые уже подвергались опасности попасть в руки богатой знати. Эти диакрии, испытывавшие самый тяжелый гнет, были жестокими врагами господствующей знати и требовали полного устранения ее влияния; их целью было полное господство народа, демократия. Середину между двумя этими крайними партиями занимали парады — жители берега, потому что партия их опиралась главным образом на население западного берега Аттики, на ремесленников, моряков и торговцев. На эту-то среднюю партию, которая довольствовалась умеренными, соответствующими обстоятельствам реформами, не желала ни тяжелого господства аристократии, ни полного народного господства, и оперся Солон.
