Команда «Дианы» добралась до бухты Хеда, где приступила к подготовке к плаванию в Россию. Питались сладким картофелем и рыбой с рисом, пили саке и строили шхуну по чертежу, чудом уцелевшего журнала «Морской сборник». К этому времени началась Крымская война и в дальневосточные воды прибыла мощная англо-ранцузская эскадра.
Часть команды на построенной шхуне, названной в честь приютившей их бухты «Хедой», дважды счастливо избегнув встречи с англо-ранцузской эскадрой, благополучно добрались до российских берегов. Еще одна часть команды на попутном голландском бриге «Вильям-Рен» также без приключений достигла Николаевска. Остаток команды пытался доплыть до наших берегов на бриге «Грета». Однако на высоте мыса Елизаветы бриг был встречен британским пароходом «Стикс» и всех бывших на нем российских моряков арестовали, как военнопленных. Эта часть команды «Дианы» возвратилась на родину только после Парижского мира.
В позднейшие времена истории крушения «Дианы» было посвящено немало научных исследований, публицистических и художественных книг, как у нас, так и в Японии. Российский фрегат, названный именем древнегреческой богини охоты, явился своеобразной отправной точкой в установлении дипломатических отношений между Россией и Японией. Созданная для войны и посланная на войну, «Диана», после своей драматичной гибели от подводного землетрясении, стала подлинным символом мира и добрососедства между двумя тихоокеанскими державами.
Глава четвертая
Неразгаданная тайна «Камчадала»
Поздней осенью 1856 года контр-адмирал Казакевич был весьма озабочен: до начала ледостава надо было успеть забросить продукты в пункт Удский, что располагался в самом западном углу Охотского моря. При этом все суда в разгоне, в наличии был единственный корабль-тендер «Камчадал», который только что вернулся из очередного похода. А времени терять было нельзя. Дорог был каждый день. Дело в том, что заход в реку Уду труден и возможен в продолжении всего нескольких дней, в новолуние. Течение в устье доходит до восьми узлов! Никаких створов или опознавательных знаков нет. Правда, командир «Камчадала» прапорщик Кузьмин ходил туда не раз, даже зимовал там в прошлом году и заверял, что снова дойдет и что все будет в полном порядке. Главное – к 26 октября прийти в Удск. Припасы просто необходимы населению, никто другой их не доставит. И все-таки приказание было отдано с оговоркой: «В случае невозможности захода в Удск возвратиться в Николаевск или даже спуститься на юг в удобный для сего порт». Все эти мысли и сомнения всколыхнулись, вероятно, в голове Казакевича, когда к нему прибыл Кузьмин…
В состав экипажа «Камчадал» входили прапорщики по адмиралтейству Кузьмин и Алексеев, боцман Серов, матросы Ерошин, Клишенко, Коршунов, Колчин, Казаков, Куртышев, Топарев, Потехин, Плюгов, Широков – всего в команде тринадцать человек. Кроме того, было два пассажира – жена боцмана Серова и еще один, фамилия которого до нас по каким-то причинам не дошла.
Одиннадцатого октября 1856 года при благоприятном попутном ветре «Камчадал», сопровождаемый добрыми напутствиями, покинул Николаевск. Но до Удска он так и не дошел. В порт постоянного базирования не возвратился. Не спустился южнее…
Дурные вести бегут быстро. Докатились и до Николаевска слухи, что в конце ноября в северной части Амурского лимана погибло какое-то судно. Подозрения сразу же пали на «Камчадал». Конечно же это он, ведь других кораблей Сибирской флотилии в этой районе просто не было. Правда, там могли оказаться наши промышленники, либо какой-нибудь иностранец, промышлявший контрабандой. В любом случае требовалось проверить полученную информацию. Начальство полагало: если это «Камчадал», то до берега недалеко, кто-нибудь из экипажа да объявился бы в прибрежных селениях. Однако время шло, но никто не давал о себе знать, а потому командование, в конце концов, приняло решение послать комиссию для расследования происшествия на месте.
В нее Казакевич отрядил капитан-лейтенанта Болтина и полицмейстера-хорунжего Матвиевского. Несмотря на глубокую осень и бездорожье, комиссию снарядили быстро.
К сожалению, слухи полностью подтвердились. Жители местных поселений на Сахалине обнаружили на отмели тело боцмана Серова, почему-то перевязанное веревками. По их словам в таком положении он находился на палубе «Камчадала». Тело боцмана доставили в Николаевск, а Казакевич снарядил еще одну комиссию, которая 12 декабря прибыла к месту трагедии. Тендер лежал на правом борту. Сильные морозы и отсутствие штормов как бы «законсервировали» картину происшедшего. Скупые слова акта зафиксировали печальное зрелище:»…Вся правая сторона по ватервейсу отошла на 15 сантиметров от правого шкафута. Палуба вместе со шкафутом переломлена, и носовая часть опустилась на полметра, фок-мачта сломана на высоте 3-х метров над палубой, свисала на левый борт, ванты с обоих бортов и бегучий такелаж перерублены… Парус вырван. Там же, около мачты, найден форштевень от шлюпки (двойка), бушприт тендера переломан у самого штевня… Грот-мачта цела, гафель поднят до места, гик на месте, перекинут на правый борт, гика-тали оборваны… Руль положен лево на борт, но вышиблен из петель, и палуба около него разворочена…. сама палуба прорублена в трех местах…. канат отклепан от якоря, а сам правый якорь повис лапами за борт, левый якорь на месте, принайтован к маленькому верпу… Судно окружено льдинами, высотой до трех метров».
Таков лаконичный язык документа. Мы же попробуем восстановить возможную последовательность событий. Следуя во льду по необорудованному фарватеру (плавание по Амурскому лиману во все времена было не из легких), «Камчадал» вылетел на банку. От сильного удара сломалась фок-мачта. Затем, видимо, предпринимались попытки сняться с мели с помощью завозки верпа на шлюпке. Потом, очевидно, засвежел ветер, нагнал лед и завершил разрушение «Камчадала». До сего момента картина относительно ясна – к гибели судна привела навигационная авария. Случай для дальневосточных вод достаточно нередкий. Именно так в большинстве случаев гибли корабли. Но дальше идут сплошные предположения и вопросы, ответа на которые нет. Вопрос первый: почему из команды тендера не спасся ни один человек, ведь до берега не так уж и далеко, на судне были дрова, провизия и шлюпка…
Итак, комиссия продолжила свое расследование. После наружного осмотра прорубили палубу и вытащили из трюма тело прапорщика флотских штурманов Алексеева. Он был одет в теплое форменное пальто, в шерстяную рубашку, поверх рубашки – шерстяная шаль, на ногах сапоги. Обнаружили его саблю, небольшой мешок с деньгами и хронометр, остановившийся на четырех часах восемнадцати минутах. Далее достали тело жены боцмана Серова и… несколько мешков с мукой. При очистке палубы обнаружили сюртук Алексеева с тетрадью. Увы, две страницы, исписанные карандашом были почти стерты водой и их прочесть так и не смогли.
Пятнадцатого декабря из фор-люка достали тело еще одного матроса. Спустя два дня вскрыли всю палубу и вытащили еще четыре трупа. Всего удалось обнаружить останки семи человек. Но куда же делись тела остальных членов команды?
Комиссия опросила местных жителей-гиляков. Это помогло несколько дополнить картину гибели «Камчадала». Так, один из жителей видел в море недалеко от берега судно с одной мачтой без парусов. Было это сразу же после сильного ветра. На третий день, несмотря на значительную волну, гиляки пошли туда, где видели судно. Нос судна, по их словам, был цел, корма проломлена справа. Гиляки обнаружили четыре тела, одно (боцмана Серова) взяли с собой. В Николаевск об этом сообщить они сразу не смогли: лед еще не стал, а на байдарках туда не доберешься. Найденный на палубе человек (Серов) был обернут концом веревки, второй конец которой свисал за борт. Примерная дата обнаружения тела – 12 ноября, то есть спустя месяц после выхода тендера в море.
Однако здесь сразу же бросается в газа одна явная несообразность. По словам гиляков выходило, что вокруг «Камчадала» никаких льдов не было и в помине, а их нагнало к нему гораздо позднее? И снова вопрос: если льда не было, почему же команда тендера не завезла верп? Ведь к этому явно готовились. Может быть потому, что неожиданно ушла шлюпка, но зачем и куда?
Член комиссии корпуса флотских штурманов Петров продолжал собирать сведения на берегу. Четырнадцатого января 1857 года ему стало известно, что у жителей деревни Теньга (север Сахалина) находятся некоторые вещи с какого-то судна, предположительно с «Камчадала». Разумеется Петров немедленно выехал в неблизкую Теньгу.
При осмотре этих вещей, Петров обнаружил две китайские шкатулки, ружье и револьвер. Эти предметы, по словам теньговцев, лежали в ящике, принайтованном к диванной раме, то есть были подготовлены к отправке не берег. Однако все это они нашли еще в июле. Значит, вещи не с «Камчадала»? Очень странно, ведь аварий других судов, по данным командования, здесь не было уже весьма давно. Разве какое-нибудь частное судно.
