Решение о начале открытой всеобщей мобилизации в понедельник было вполне логичным. В Советском Союзе центром жизни было рабочее место. Завод. Именно там концентрировались "призывные контингенты", именно там утром 23 июня 1941 г. должны были состояться "стихийные митинги" трудящихся, на которых будет объявлен заранее подготовленный Указ Президиума ВС СССР об объявлении мобилизации. Именно потому, что текст Указа готовился заранее, в нем и не было ни малейших упоминаний о гитлеровском вторжении и фактически начавшейся войне.
Но товарищ Сталин был мудр, и он понимал, что одного только Указа Президиума будет мало. Особенно после того, как на протяжении двух лет сталинская пропаганда объясняла трудящимся, что призывать к "войне за уничтожение гитлеризма, прикрываемой фальшивым флагом борьбы за демократию" (речь В.Молотова на Сессии Верховного Совета СССР от 31 октября 1939 г.) могут только враги народа, подлые наймиты англо-американских поджигателей войны. Разумеется, Сталин ни на секунду не усомнился в покорности воспитанного им народа, но одной покорности для такого дела, которое он замыслил, было недостаточно. Нужна была "ярость благородная", сжигающая сердца. Проще говоря, нужно было организовать и провести крупномасштабную кровавую провокацию.
В качестве конкретного содержания такой провокации была избрана инсценировка бомбового удара немецкой авиации по советскому городу (городам). Предшествующий дню начала мобилизации воскресный день 22 июня 1941 г. как нельзя лучше подходил для осуществления задуманного. Для получения максимально-возможного числа жертв среди мирного населения бомбардировка днем в воскресенье была оптимальным вариантом: теплый солнечный выходной день, люди отоспались после тяжелой трудовой недели и вышли на улицы, в сады и скверы, погулять с детьми… Технические возможности для инсценировки были: еще в 40-м году в Германии были закуплены два бомбардировщика "Дорнье"-215, два "Юнкерса"-88 и пять многоцелевых Ме-110, не говоря уже о том, что на высоте в 5-6 км никто, кроме специалистов высшей квалификации, и не распознал бы силуэты самолетов.
У товарища Сталина были твердые представления о том, в каких именно формах должна проявляться "неизменно миролюбивая внешняя политика" Советского Союза. Эти представления он с неумолимой настойчивостью "терминатора" проводил в жизнь. Все должно было быть "правильно". Советский Союз не мог напасть на Финляндию. Красная Армия должна была пресечь провокации белофинской военщины, которая предательски обстреляла советскую территорию в районе поселка Майнила. В июне 41-го предстояло начать войну неизмеримо большего масштаба, соответственно, и очередная "предвоенная провокация" должна была быть гораздо более заметной и кровопролитной.
Чрезвычайно важно отметить, что первая часть, первый шаг Большой Инсценировки состоялся в реальности. Это не гипотеза. Это факт. 13 июня 1941 г. было составлено и 14 июня опубликовано знаменитое Сообщение ТАСС. Да-да, то самое :
"…..ТАСС заявляет, что, по данным СССР, Германия также неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы… СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными…"
За этим, первым этапом должен был неизбежно последовать второй: инсценировка бомбардировки немецкими самолетами советских городов. В ответ на миролюбивейшее заявление ТАСС - бомбы в солнечный воскресный день. Вероломное и подлое убийство мирных советских граждан. Трупы убитых женщин и детей на свежей зелени парков и скверов. Белоснежный голубь мира - с одной стороны, черные вороны - с другой. И вот только после всего этого - всеобщая мобилизация. "Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!"
Грубо? Излишне нарочито? Да, но именно такой "фасон и покрой" любил товарищ Сталин. Грубо, нелепо, неряшливо "сшитые" провокации. В ходе открытых "московских процессов" 36-го года обвиняемые признавались в тайных встречах с давно умершими людьми, каковые "встречи" якобы происходили в давно снесенных гостиницах. Главой "народного правительства демократической Финляндии" был объявлен секретарь Исполкома Коминтерна, член ЦК ВКП (б) "господин Куусинен", безвылазно живущий в Москве с 1918 года. "Ювелирная точность бегемота" ( А.И. Солженинцын ). И ничего. Трудящиеся в ходе стихийных митингов горячо одобряли и всецело поддерживали…
Гипотеза о назначенной на 22 июня провокационной инсценировке не только соответствует общему стилю сталинских "освобождений", но и позволяет объяснить сразу несколько наиболее "необъяснимых" фактов кануна войны.
Прежде всего, становятся понятными те действия по демонстрации благодушия и беспечности, которые происходили 20-21 июня. Для большего пропагандистского эффекта провокации бомбы должны были обрушиться на советский город в мирной, внешне совершенно спокойной обстановке. В боевых частях - выходной день. Командование наслаждается высоким театральным искусством, рядовые бегают комсомольские кроссы и соревнуются в волейбольном мастерстве. Мы мирные люди, а наш бронепоезд ржавеет на запасном пути… Кроме пропагандистского эффекта, понижения боеготовности и бесконечные заклинания "не поддаваться на провокации" имели и вполне практический смысл: провокационная бомбардировка должна была успешно состояться, и ни одного ответного выстрела по сопредельной территории не должно было прозвучать.
Становится понятным и неожиданное появление Мехлиса в сталинском кабинете вечером 21 и ранним утром 22 июня - начиная с 1924 года этот человек был рядом со Сталиным, выполняя роль особо доверенного порученца по тайным и грязным делам.
Наконец, становится психологически понятной реакция Сталина на сообщение о начале войны (а если быть совсем точным - на сообщение о начавшихся на рассвете 22 июня бомбовых ударах немецкой авиации). Сталин был потрясен, ошеломлен и едва не лишился дара речи - а как могло быть иначе? Поверить в такое невероятное совпадение было невозможно. Это же все равно, что во время дуэли попасть пулей в пулю противника! Такого не могло быть, потому что не могло быть никогда…
Марк Твен как-то сказал: "Правда удивительнее вымысла, потому что вымысел должен держаться в пределах вероятного, а правда — нет". Изложенная выше версия событий июня 41-го достаточно невероятна для того, чтобы в конечном итоге оказаться правдой.
1 "Красная звезда", 10 апреля 2001 г.
2 "Новый мир", № 12 / 1994 г.
3 "Правда Виктора Суворова. Новые доказательства", М., Яуза-ПРЕСС, 2008 г.
4 "СССР-Германия, 1939-1941 гг." Сборник документов, Вильнюс, "Мокслас", 1989 г. т.2, стр. 18
5 там же, стр. 20
6 РГВА, ф. 4, оп. 19, д. 70, л.18 -19
7 ГАРФ, ф.Р-8418, оп. 24, д.2, л. 41
8 РГА ВМФ, ф. Р-1877, оп. 1, д. 195, л.1
9 РГА ВМФ, ф. Р-1877, оп. 1, д. 150, л. 2
10. РГВА, ф. 29, оп. 56, д. 89, л. 1-19
11. РГВА, ф. 29, оп. 56, д. 92, л. 1-34
12. РГВА, ф.9, оп. 29, д. 547, л. 378
13. ЦАМО, ф.16, оп. 2951, д..239, л. 1-37
14. ЦАМО, ф.16, оп. 2951, д..239, л. 197-244
15. ЦАМО, ф.16, оп. 2951, д..242, л. 84-90
16. ЦАМО, ф.16, оп. 2951, д..239, л. 245-277
17. ЦАМО, ф.16, оп. 2951, д..241, л. 1-16
18. ЦАМО, ф. 16, оп. 2951, д. 237, л. 48-64
19. ЦАМО, ф.16, оп. 2951, д..237, л.1-15
20. "Новая и новейшая история", № 6/1992, стр. 5-8
21. М.А. Гареев, "Неоднозначные страницы войны", М, Воениздат, 1995 г., стр. 93
22. "СССР-Германия, 1939-1941 гг." Сборник документов, Вильнюс, "Мокслас", 1989 г. т.2, стр. 156
23. там же, стр. 164
24. там же, стр. 165
25. полный текст доклада С.Криппса размещен на официальном сайте Службы внешней разведки РФ http://svr.gov.ru/material/pribaltica2.htm
