и отрады. Его юмор, остроумный и нередко злой, проявлялся броско и зачастую в необычных формах и действиях. Далеко не все его понимали и воспринимали. Но терпели все. В самых разнообразных обстоятельствах жизни у Петра проявлялись черты его юмора, его сарказма, не всегда удачные, но всегда бойкие и своеобразные.
Юмор молодого Петра был довольно грубым, можно сказать, солдатским. Нередко шутки монарха могли оскорбить честь и достоинство знатных людей. Например, однажды на обеде в посольстве Австрии присутствовал боярин Головин Федор, который ненавидел уксус. Петр приказал приближенным схватить боярина, а сам в это время заливал в его нос и рот ненавистную жидкость. Работники посольства были немало удивлены таким поведением царя.
Одной из любимых забав Петра были «потешные пожары». Он организовывал их в последний апрельский день, чтобы подшутить над горожанами. В каком-либо месте специально разводили огонь, а потом звонили в колокола, били в барабаны, устраивали толкотню и суматоху. Царь очень веселился, глядя на то, как народ сбегается к месту пожара, а специальные часовые сообщают, что это шутка.
Каким был Петр по внешнему виду? Как ни странно, но на этот вопрос сегодня ответить тоже сложно. Потому что почти во всех источниках сложился некий образ нереального Петра: человека-богатыря, силача, красавца и здоровяка. Таким его представляют почти на всех портретах.
Во-первых, почти все портреты Петра (и заграничные, и российские) показывают нам больше величавость царя, а не реального человека. Во-вторых, с лица живого Петра I в 1719 году и в 1721 году с лица умершего скульптор Б.К. Растрелли снял маски. А на смертном одре были сделаны еще измерения всех частей и рисунок его тела. Вот все это заставляет очень сомневаться в некоторых сказочных качествах его внешности.
В то же время имеется ряд словесных портретов правителя в разные годы его жизни. Вот одно из, пожалуй, наиболее полных описаний его внешности, которое сделал итальянец Филиппо Балтари, живший в 1698 году в Москве: «Царь Петр Алексеевич был высокого роста, скорее худощавый, чем полный, волосы у него были густые, короткие, темно-каштанового цвета; глаза большие, черные, с длинными ресницами; рот хорошей формы, но нижняя губа немного испорченная; выражение лица прекрасное, с первого взгляда внушающее уважение. При его большом росте ноги кажутся очень тонкими. Голова у него часто конвульсивно дергается вправо, тогда в его облике появляется что-то страшное».
Петр, действительно, ростом был велик, на голову выше окружающих (по разным данным от 2,3– 2,6 м). Он обладал достаточной силой (но совсем не такой, как ему приписывают, что он мог саблей разрубить на лету рулон сукна и т.п.). От природы он имел отменное здоровье, которое, однако, начал быстро терять еще в детские годы. А беспорядочный и бессистемный образ жизни подорвал его окончательно уже к началу XVIII века.
Ему несомненно присущи многие черты харизматического лидера. Его власть и влияние основывались не столько на традиционной царственности, сколько главным образом на признании исключительности его способностей и качеств личности.
В сознании Петра со временем укрепилась идея разумного учителя, с которым он идентифицировал себя, и неразумных, часто упорствующих в своей косности и лени его подданных, которых можно приучить к учению и добрым делам только из-под палки, ибо другого они не понимают.
Мысль о принуждении, о насилии, как универсальном способе решения внутренних проблем в стране, не нова в истории России. Но Петр, пожалуй, первый, кто с такой последовательностью, систематичностью использовал насилие для достижения своих целей. Но и концепция принуждения основывалась у него тоже на особенностях его личности. В его отношениях к людям было много того, что можно назвать жестокостью, нетерпимостью, душевной глухотой. На людей он часто смотрел, как на орудия труда, материал для создания того, что было им задумано.
Х.А. Вартман. Петр Великий, первый русский император.
С оригинала Таннауера. 1714 г.
При этом он исходил всегда из представлений о собственной воле как единственном источнике всякого правового творчества. Хотя он и придавал своей деятельности видимость законности, на самом деле у него во всем был законодательный беспредел.
И все же было бы неверно думать о некой патологии Петра. На самом деле он не проявлял никаких особых наклонностей палача. Просто он жил в тот жестокий век, дети которого, как на праздник, бежали к эшафоту, и войска с трудом сдерживали толпу, стремящуюся поближе насладиться зрелищем мучительной казни очередного преступника. Таким был суровый век. Петр есть полнейший представитель своей эпохи и ее преобразовательных стремлений. Формы, в которых они осуществлялись, принадлежат времени, в которое он жил. Хотя только на век все сбрасывать тоже неправильно. В отношении императора к людям многое шло от самой его личности, от свойств души этого сурового, жестокого и бесцеремонного в отношении к окружающим человека. Несомненно, Петр был человеком сильных чувств и в их проявлениях резок и порывист. Его гнев был страшен, не знал границ. «Палка и дубина» у него были своеобразным символом и инструментом управления, культивируемого им. Причем эта его «педагогика», как он считал, всегда имела успех. Затевая крутую ломку существовавших в Московском государстве порядков, он отталкивался от реальных проблем и противоречий, а не от каких-либо придуманных им или позаимствованных где-либо схем действий. У него изначально не было продуманного плана какой-либо реформы, имелись только представления о тех целях, которых он хотел достичь. В основе было огромное желание и стремление превратить Россию в процветающую и грозную державу.
Реформы у Петра I носили нередко случайный характер, проводились под воздействием обстоятельств. При этом одни преобразования часто вызывали необходимость других, ибо ломка в одной области, как правило, требовала немедленного изменения в другой или создания новых структур и учреждений.
Многие исследователи пытаются признать петровские преобразования естественным результатом предшествующего развития России. Но это верно только отчасти.
С другой стороны, волевое настроение царя, подчинение всего хода преобразований одной, притом почти произвольно навязанной обществу цели – внешнему усилению государства, возрастанию его военной мощи – придали реформам Петра Великого во многом искусственный, неорганичный характер. Противоестественность многих установлений петровского времени самым непосредственным образом сказалась на итогах и последствиях преобразований в целом.
Основными сферами преобразовательной деятельности знаменитого монарха были армия, флот, государственное управление и финансы. Реформы, затрагивающие иные области общественной жизни, были так или иначе подчинены тоже военно-государственным задачам. Процветание России у Петра не мыслилось без военной мощи. Видимо, такое соединение, даже слияние двух сложных задач во многом и определило противоречивость результатов его реформ.
Противоречивость состояла в том, что на фоне огромного движения России вперед и превращения ее в одну из сильнейших стран Европы в других важных областях жизни государства результаты петровских реформ
