584
См. «Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода» Н. Храмцовского, Нижний Новгород, 1857, часть 1. В следующих примечаниях мы будем для краткости выставлять только фамилию автора «Краткого очерка истории и описания Нижнего Новгорода». Храмцовский много пользовался Нижегородским летописцем, издание которого до последнего времени было два: в «Вивлиофике» Новикова и в «Ученых записках Казанского университета» (1836, кн. II). Но в последнее время вышло издание местного деятеля по русской истории, господина Гациского, и издание замечательное тем, что издатель отступил от той рутины, которая общепринята при подобных изданиях.
Он издал текст Нижегородского летописца по всем известным спискам и при том синхронистически поставил эти списки в столбцах примерно так, как напечатан Указатель к Полному собранию русских летописей. Есть и перевод на современный язык. При всех этих достоинствах издания нельзя не упрекнуть издателя за некоторые, по нашему мнению, промахи: во-первых, как давнишний деятель по истории не только в крае, но и вообще и, кажется, секретарь статистического комитета, он должен был бы объяснить все географические названия, встречающиеся в летописце (известно всякому, не обладающему большой библиотекой, какие трудности представляют справки о подобных вещах); во-вторых, в летописце чрезвычайно много ошибок, говоря кратко, и этого издатель почти нигде не исправляет в примечаниях. По летописцу выходит, что Димитрий Донской жил в ХIII веке, а издатель молчит! Наконец, в-третьих, года от Рождества Христова в одних столбцах верно проставляются с годами от сотворения мира; в других — совершенно различно. Даже такие даты встречаются: в одном столбце годы от сотворения мира и Рождества Христова верно поставлены, но в следующем столбце год от сотворения мира тот же, что и в первом, а рядом с ним в скобках год от Рождества Христова уж совсем не подходящий! Что же это значит?
Храмцовский, часть 1.
Полное собрание русских летописей, I— 189; VII— 128. Почти каждый старинный город имеет свою легенду о первоначальном своем существовании. Нижний Новгород также имеет свою легенду. Передаем эту последнюю так, как передает ее автор статьи «История Н. Новгорода до 1350 года» (в «Нижегородских губернских ведомостях», 1847, № 2) Мельников, нашедший эту легенду в одном сборнике XVIII века.
Во времена стародавние, на том месте, где теперь стоит Н. Новгород, жил месегетинин, или мордвин, по имени Скворец, друг и помощник Соловья-разбойника, связанного Ильей Муромцем. Скворец имел 18 жен и 70 сыновей; все они жили вместе, занимались скотоводством, пасли стада по горе и по вечерам гоняли их на водопой на Оку-реку. Здесь же, в ущелье горы, жил старый чародей Дятел, бывший также другом Соловья. Его спрашивал Скворец о будущей участи своего потомства.
«Если потомки твои, отвечал Дятел, будут жить мирно между собою, то долго будут владеть этими местами; но если станут враждовать друг с другом, то придут от запада русские, разгонят их и построят на устье Оки град камень крепок зело-зело и не одолеют его силы вражеский». Потом Дятел просил Скворца «о честном ему погребении», и когда умер, то Скворец похоронил его на месте нынешнего Благовещенского монастыря. И прозвалось то место Дятловы горы. Потомки Скворца, размножась, забыли пророчество Дятла, стали ссориться, и великий князь Андрей Юрьевич разорил их город, а Юрий Всеволодович построил русский город, о котором прорек чародей.
Кудьма — река в Нижегородском уезде, впадает в Волгу при селе Кадницах на 40 верст ниже Нижнего; Пьяна течет в Симбирской и Нижегородской губерниях по Сергачскому, Княгининскому и Ардатовскому уездам; Теша впадает в Оку ниже Мурома, а Алатырь — в Суру. См. Храмцовского, главу I.
Полное собрание русских летописей, 1—155; VII—88.
Полное собрание русских летописей, 1—189; VII—128; Никоновская летопись, II—348; «История» Щербатова, II —507. «А ниже Балахны 20 верст под Нижним Новым-градом пала в Волгу река Ока у Дятловых гор» («Книга Большому Чертежу», стр. 139).
По одной легенде, найденной покойным Мельниковым в одном сборнике XVII века, мордвин Абрам, или Ибрагим, вышедши из-за реки Кудьмы, поселился при впадении Оки в Волгу на Дятловых горах, покрытых тогда дремучим лесом. У него было 14 сыновей и 3 дочери, для которых он построил 17 домов на том месте, где ныне архиерейский дом. Эта колония названа была Абрамовым или Ибрагимовым городком, а сам Ибрагим выбран был всеми мордовскими племенами в правители (старшина или князь). На этот-то городок и ходили, но не совсем удачно, суздальские войска. Абрам, по словам легенды, заслышав о том, что суздальские, муромские и рязанские рати идут к его городку, стал укреплять последний: он обнес его тыном, валами и рвами. В городке было уже до 500 человек. Абрам устроил в двух пунктах укрепления по воротам: одни, широкие — с южной стороны вала, с дубовыми створами, которые засыпал землей, другие — потайные, на север от въезда с Волги на гору (Коровий взвоз). Подошедши к городку с 14 000 воинов, князь Мстислав, не желая напрасно проливать крови, вступил с Абрамом в переговоры: он предлагал ему оставить Дятловы горы и признать над мордовскими племенами власть князя суздальского. Абрам отвечал, что он не прирожденный владыка мордовских племен, а только выборный правитель их, почему и не может самолично принимать никаких условий. Он просил дать ему четыре года для сношений со всеми мордовскими племенами, но Мстислав согласился дать только четыре дня. Абрам немедленно разослал через тайные ворота гонцов в ближайшие мордовские селения, требуя немедленной помощи. В две ночи чрез тайные ворота вошло в городок более пяти тысяч человек мордвы, и Абрам, не дожидаясь истечения данного ему срока, вышел чрез южные ворота и ударил на суздальскую рать. Это, впрочем, не принесло мордве пользы: Абрам пал в битве со всей своей ратью, жители городка были перебиты, а самый городок русскими сожжен. Мстислав оставил там 1000 конных и строго приказал им жить почему-то не в городке, а около него. Узнавши о судьбе Абрама и его соратников, мордва задумала отомстить своим врагам. Но суздальцы, имевшие в мордве шпионов, которые известили их о замыслах своих соплеменников, предупредили вшестеро сильнейшего врага: они выехали навстречу мордве, верстах в 10 от городка встретились с ней, с криком пробились через нестройную массу ее и Березопольем поскакали к Боголюбову. Опомнившись от неожиданной встречи, пешая мордва хотела преследовать врага своего, но конные суздальцы успели ускакать от преследования.
Березопольем, которое упоминается в этой легенде, называлась в то время местность в нынешнем Нижегородском и частью в Горбатовском уездах, покрытая едва проходимыми в старину березовыми лесами. См. «Нижегородские губернские ведомости», 1845, № 3 и 1847, № 7, где напечатана эта легенда.
Полное собрание русских летописей, 1—190; IV—28; VII—133; Нижегородский летописец, под данным годом.
Перетяткович, «Поволжье в XV и XVI веках. (Очерки из истории края и его колонизации)»; Хвольсон, «Ибн-Даста», 188.
Полное собрание русских летописей, 1—190; VII—133.
Полное собрание русских летописей, I—191; Нижегородский летописец, изданный Гациским.
Нижегородский летописец. Мельников думает, что Русь Пургасова — это рязанцы. См. его статью «Нижегородское великое княжество» в «Нижегородских губернских ведомостях», 1847, № 2.
Сколько ни приходится тут думать, но, кажется, сказать можно только одно: о скрещении славянского племени с инородческим (финским, говоря вообще) до сих пор, кажется, еще ничего не было, хотя в антропологических обществах накопился некоторый материал.
Полное собрание русских летописей, I—196; VII—138.
«Нижегородские губернские ведомости», 1847, № 3 (статья Мельникова).
С. М. Соловьев (а за ним и некоторые другие историки) в своей «Истории России» (том III, стр. 278, а также в «Архиве» Калачева и еще раньше «Архива» Калачева в «Симбирском сборнике», М., 1845), усиливается доказать, что князья суздальско-нижегородские происходят не от Андрея Ярославина, брата Александра Невского, а от сына последнего, Андрея Александровича. При этом наш историк ссылается на Никоновскую летопись, где Михаил Андреевич Суздальский является сыном Андрея Александровича. В этой летописи под 1365 годом говорится: «Преставися кроткий, и тихой, и смиренной и многодобродетельной князь Андрей Константинович Суздальский, Новагорода Нижнего и Городецкий, внук Васильев, правнук Михайлов, праправнук Андреев, препраправнук Александров, пращур Ярославов… и положен бысть в церкви святого Спаса в Новеграде в Нижнем, иде же бе отец его, князь великой Константин Васильевич». В своем месте мы обратим внимание на то, что Василий является здесь сыном не Андрея (Ярославина или Александровича, об этом пока не говорим), а Михаила; но обращаем здесь внимание на то, что в той же Никоновской летописи находим подтверждение того, что Михаил был сыном Андрея Ярославича. Так, под 1264 годом (т. III—43) в летописи говорится: «Того ж лета преставися князь великии суздалскии Андрей Ярославич, внук Всеволожъ… Сего сынове: Юрьи, Михайлов». Под 1279 годом в той же летописи (III—67) сказано: «Того ж лета преставись князь великий Юри Андреевич суздальский, внук Ярославль, правнук Всеволожъ… И по нем сяде брат его (следовательно, тоже внук Ярославль!) на великом княжении в Суздале князь Михаило Андреевич». Одно и то же событие казни нижегородских мятежников в 1305 году разными летописями рассказывается разноречиво: Новгородская четвертая (Полное собрание русских летописей, IV—47) говорит, что тогда «кн. Михаил Андреевич из орды приеха в Нижний Новгород и изби вечники», а в одном варианте (рукописи Царского) Софийской первой (т. V—204) вместо Андреевич по подскобленному слову написано Ярославин, то же и в Воскресенской летописи, в тексте (VII—184). В Никоновской летописи под тем же годом сказано, что в Нижнем Новгороде черные люди избили бояр князя Андрея Александровича, что в том же году Михаил Андреевич пришел из Орды в Нижний Новгород и «изби всех вечников». Это, однако, еще не значит, что Михаил вступился за отца: он мог наказать вечников уже за одно только своеволие. Но С. М. Соловьев, по-видимому, очень важным доказательством происхождения князей суздальских от Андрея Александровича считает то обстоятельство, что царь Василий Шуйский, потомок князей суздальских, публично заявлял о своем происхождении от Невского… а ему ли, дескать, не знать своего родословия? Но этот аргумент, по нашему мнению, более чем слаб. Надобно помнить, при каких обстоятельствах Василий Шуйский протолкался до царского трона, и тогда похвальба его перед боярами и толпой о происхождении от Невского будет понятна: ему нужен был знаменитый предок для того, чтобы его власть была, так сказать, санкционирована в глазах народа.
