Ознакомительная версия.
После объявления манифеста 17 октября (революцию 1905 г. они осуждали) все свои усилия кадеты сосредоточили на подготовке к выборам в Государственную думу и на деятельности в ней, где они играли роль «оппозиции его величества». И хотя в начале первой мировой войны ЦК партии кадетов призвал к «священному единению» с самодержавием, уже в августе 1915 г. по инициативе П. Н. Милюкова в Государственной думе был образован так называемый «прогрессивный блок», в который вошли представители всех легальных партий, от кадетов до октябристов и националистов. Политический смысл создания блока, по мысли его автора, «заключается в последней попытке найти мирный исход из положения, которое с каждым днем становится грозным». Пиком этой попытки явилась знаменитая речь П. Н. Милюкова в Государственной думе 1 ноября 1916 г., в которой он подверг резкой критике деятельность правительства. Хотя цензура запретила ее опубликование, она разошлась в миллионах машинописных копий.
Первые дни и недели после победы Февральской революции были «звездным часом» в политической карьере П. Н. Милюкова, фактически формировавшего Временное правительство и затем занявшего в нем важный пост министра иностранных дел. Именно он объявил 2 марта 1917 г. на митинге в Таврическом дворце об образовании Временного правительства, его составе и задачах.
Однако с первых же шагов его политика стала давать сбои, все более расходиться с реальным положением в стране. На это обращали внимание и некоторые его современники. Так, В. А. Оболенский, отмечая незаурядные способности Милюкова, обращал внимание на отсутствие у него политической интуиции, проявляющееся в том, что «он не умел и не хотел считаться с преобладающим настроением общества и народа». В результате, продолжал он, «строго обдуманные шахматные ходы Милюкова сплошь и рядом оказывались неудачными вследствие сопротивления одушевленных фигур». Но ошибаются и крупные политики. Был ли таковым П. Н. Милюков?
Личность Милюкова как политика весьма противоречива. Его обвиняли в консерватизме, но ведь начинал-то он как марксист! В своих «Воспоминаниях» он пишет, что когда был напечатан первый том его книги «Очерки по истории русской культуры», то «молодежь отчислила меня к марксистам. Это, – замечает он, – отчасти и было правильно, так как еще с университетских временя считал идеологию народников устарелой… Первый том «Капитала» Маркса я читал еще на первых курсах университета».
Однако период увлечения марксизмом был недолгим. Включившись в первой половине 90-х гг. в политическую деятельность, Милюков оказался в либеральном лагере, а вскоре стал одним из его лидеров и идеологов.
Обвиняли его и в защите царизма. Однако вот эпизод, точно реконструированный по документам и воспоминаниям историком Натальей Думовой в книге «Кончилось ваше время» – выступление П. Н. Милюкова 2 марта 1917 г. в Таврическом дворце:
… Голос у Милюкова был осевший, хриплый (в те дни ему приходилось выступать помногу раз, часто на открытом воздухе), но интонация мажорная, каждое слово было хорошо продумано, звучало веско, авторитетно. Самые убийственные эпитеты адресовал оратор только что сметенному народом, революцией царскому правительству, не жалел черных красок, и это полностью отвечало настроению наводнившей Екатерининский зал солдатской, рабочей толпы.
– История не знает другого правительства, столь глупого, столь бесчестного, столь трусливого и изменческого, чем это ныне низвергнутое правительство, лишившее себя всяких корней симпатии и уважения.
Это было время, когда имя Милюкова было на слуху у читающей публики как борца против «темных сил», стоящих у власти.
О посте министра иностранных дел он мечтал с давних пор. И вот его мечта сбылась!
2 марта 1917 г. в Таврическом, где он выступал от имени нового правительства, его спросили из зала:
– Кто вас выбрал?
Находчивый полемист, он тут же ответил:
– Нас выбрала русская революция! Он искренно верил в это…
Так что же – антимонархист, революционер? Нет, – сторонник просвещенной монархии, конституционной, поддерживаемой демократическими институтами, деятелями недавней думской оппозиции. Лишь ныне царствующий государь, нынешнее правительство, по его мнению, не способно было более править государством Российским.
И это был самый уязвимый аспект программы лидера кадетов, на нем он вскоре потерял популярность и понял, что основная масса россиян за таким Временным правительством не пойдет. Уже 20–21 апреля тысячи рабочих, солдат и матросов несли среди других и лозунг «Долой Милюкова», это был прежде всего протест против линии на продолжение войны, но и в целом – против политической программы кадетов.
Кадеты теряют популярность, в том числе и из-за промонархической ориентации, их лидер продолжал делать попытки спасти престол, уговаривал Великого князя Михаила принять корону Российской империи, будучи уверен, что без монархии России вскоре грозит и потеря государственности, и полная анархия.
Монархист В. В. Шульгин в мемуарах, воспроизводя потрясающую речь Милюкова, нарисовал такой его портрет тех дней: головой белый как лунь, лицом сизый от бессонницы, он не говорил, а каркал хрипло, без остановки, одни и те же слова: без монархии Россия потеряет свою ось, будет анархия, хаос, кровавое месиво, ужас, полная неизвестность.
Была ли возможность избежать всего того, что ждало впереди Россию? Если и была, то кадетская партия во главе с истинно любящим Россию и свой народ П. Н. Милюковым ее предложить в 1917 г. не смогла… Статья 13-я кадетской программы гласила: «Россия должна быть конституционной и парламентской монархией». Однако в 1917 г. большинство граждан России высказалось против монархии, и в мае на VIII съезде своей партии кадеты высказались за республику. Это их, однако, уже не спасло. На муниципальных выборах в мае 1917 г. кадеты лишаются большинства в городских думах, уступая лидерство эсерам и социал-демократам. Милюков удручен нарастающим дефицитом государственной власти и тем, что страна неотвратимо приближается к роковой черте, за которой – гражданская война.
В начале июня на заседании кадетского клуба Милюков выступает с анализом сложившейся ситуации: социалисты считают, что представительство социалистических групп в органах, претендующих на власть, – своего рода монопольное право. На этой почве чрезвычайно обостряется борьба классов, борьба, которая обращается прямо к зоологическим инстинктам. Мы недавно видели у себя в Петрограде борьбу, сопровождавшую муниципальные выборы. Это не были выборы политические, стало быть, казалось, что тут нет места для такого разгула страстей, какой был. Мы видели искаженные ненавистью лица, мы слышали слова, которые благодаря пропаганде большевиков долетают и до вас… Пропаганда безошибочных демагогически-ярких лозунгов привлекает наименее организованное население столицы. Эти люди признаком принадлежности или непринадлежности к своим друзьям выставляют то, что человек носит крахмальный воротничок… Трещина дошла до деревни, тут тоже есть свое мерило: как в городе различают человека в воротничке и котелке, так в деревне различают человека в хороших сапогах и человека в лаптях или худой обуви. Во всей России сверху донизу прошел призрак классовой ненависти, которая переходит в ненависть соседскую – того, кто имеет меньше, к тому, кто имеет несколько больше.
Способность Милюкова к компромиссу была исчерпана. На одном из митингов (11 июня) Милюкова спросили: «Что делать с Лениным и его единомышленниками?» Ответ был категоричен: «Этот вопрос мне задавали не раз, и всегда я отвечал на него одним словом – арестовать!» Милюков обвиняет большевиков в контрреволюции, в стремлении узурпировать власть, сделать революцию из всенародной партийной.
Вскоре он приходит к выводу о необходимости введения чрезвычайного положения в стране, охваченной насилием; сам участвует в переговорах с Корниловым, но предотвратить захват власти большевиками ни он, ни кадетская партия, ни Временное правительство оказываются не в силах.
Уже первые шаги «большевистской республики» вновь вернули кадетов и их лидера на монархические позиции.
В феврале 1918 г. в партии был выработан специальный документ, в котором говорилось: Провозглашенные республиканские формы правления не отвечают пониманию и степени государственного развития подавляющего большинства населения. Должно поэтому признать, что монархия после мартовского переворота 1917 года была отвергнута в ущерб интересам России…
После долгого и горького опыта революции… восстановление законно приемлемой монархии как единственной формы, могущей еще обеспечить наше национальное и государственное бытие и порядок, представляется необходимым.
Ну и, чтобы закончить рассмотрение метаморфоз политической платформы кадетов, обратимся к позднейшему признанию П. Н. Милюкова (и в «России на переломе», и в «Воспоминаниях»): бывший партийный лидер и бывший министр вскоре после разгрома белых армий писал: «Монархия стала в России невозможна, а республика – необходима». Это высказанное открытое признание вызвало негодование и угрозы эмигрантов-монархистов. 28 марта 1922 г. во время публичного выступления из зала раздался выстрел. Но Милюков остался в живых: его заслонил от пули другой бывший видный деятель партии кадетов, многолетний друг Милюкова В. Д. Набоков. Судя по воспоминаниям замечательного писателя В. В. Набокова «Другие берега», его отец Владимир Дмитриевич был человеком необычайно благородным! Таким он остался и в смерти…
Ознакомительная версия.
