После того, как летописец был затребован к царю в опричную Слободу, работа над его продолжением прекратилась. Материалы, доведенные Висковатым до лета 1567 г. (7075 г.), а, возможно, и до осени 1567г.. (7076 г.), фактически больше не пополнялись. Трагические события, последовавшие за злосчастным Ливонским походом, не получили отражения в летописи. Редакционная работа в опричнине свелась к составлению ряда дополнений и тенденциозных приписок к тексту летописи, начального периода царствования Грозного, составленной еще при митрополите Макарии. Царь просматривал и правил летописец с самого его начала, но работы так и не завершил. Приписки относились к давно прошедшим временам и должны были представить противников Грозного, как давних политических преступников. Так, после казни И. П. Федорова был составлен подробный летописный рассказ о событиях 1547 г., согласно которому Иван Петров Федоров был якобы одним из главных виновников народного восстания в Москве, во время которого он и несколько других бояр будто бы «наустиша» чернь убить князя Ю. Глинского, родственника царя и т. д. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 456).
Опричный террор, открытое столкновение между царем и главою-церкви оказали самое погубное влияние на одну из древнейших традиций русской культуры — летописание. По существу опричнина положила конец летописанию, имевшему более чем пятивековую историю. Следы русского летописания теряются в опричной Александровской слободе.
31 августа Пимен уже находился на пути в Москву. (См. Новгородские летописи, стр. 98).
Новгородско-Псковское архиепископство было крупнейшей епархией России. Новгородская церковь имела особые привилегии. Только новгородские архиепископы обладали правом на ношение почетного белого клобука и белой мантии. Сам митрополит приобрел это право лишь за 2 года до избрания Филиппа.
См. Летописец Соловецкий. Изд. арх. Досифеем. М., 1833, стр. 36-37; Житие Филиппа, лл. 79—80.
Пафнутий и Феодосий сопровождали царя в Новгород, когда осенью 1567 г. вся опричная армия двинулась через Новгород к ливонской границе. (См. Новгородские летописи, стр. 97).
См. А. Шлихтинг. Новое известие, стр. 22; ср. Г. Штаден. Записки, стр. 86—87. Найденные М. Е. Бычковой родословцы XVI века свидетельствуют, что Федоров «казнен в 77-м году в сентябре». (См. А. А. Зимин. Опричнина, стр. 280, прим. 4).. Дату гибели Федорова сообщают также Кормовые книги Кирилло-Белозерского монастыря. (См. ЗОРСА, т. I, стр. 53).
См. А. Шлихтинг. Новое известие, стр. 22. В своих «Сказаниях» Шлихтинг сознательно скрыл известный ему факт обвинения Федорова в тайных сношениях с Литвой. Все это бросает тень на рассказ о казни главы заговора. Некоторый отзвук описанных событий мы находим в записках Таубе и Крузе. При учреждении опричнины Грозный будто бы обвинил бояр в том, что они после смерти его отца хотели сделать своим государем выходца из рода Челяднина. (См. G. Hoff. Указ. соч., стр. 17).
А. Курбский. История. — РИБ, т. XXXI, стр. 294.
«У нас нет определенных данных, — пишет А. А. Зимин, — которые бы связывали казнь Федорова с репрессиями против кого-либо из других членов Боярской думы... примерно осенью 1568 г. был казнен окольничий М. И. Колычев. Но расправа с ним могла быть связана с делом Филиппа Колычева...» (См. А. А. Зимин. Опричнина, стр. 283). Данные, о которых пишет А. А. Зимин, содержатся в синодике опальных, записках Таубе и Крузе и т. д.
См. Р. Г. Скрынников. Синодик опальных, стр. 71.
Разряды, л. 337 об.
В этот день он участвовал в приеме литовского гонца во дворце. (См. Сб. РИО, т. 71, стр. 567).
ПСРЛ, т. XIII,/стр. 369.
G. Hoff. Указ. соч., стр. 11.
Житие Филиппа, л. 87.
А. А. Зимин. Опричнина, стр. 220.
Курбский История. — РИБ, т. XXXI, стр. 299—300.
Курбский История. — РИБ, т. XXXI, стр. 298—299.
Курбский История. — РИБ, т. XXXI, стр. 298—299.
Разряды, лл. 318 об, 327 об, 342.
См. А. А. Зимин. Опричнина, стр. 250—252.
См. П. Строев. Списки иерархов, стр. 287.
ПСРЛ, т. XIII, стр. 250.
ПСРЛ, т. XIII, стр. 406.
ПСРЛ, т. XIII, стр. 403. Палецкий был человеком не только «сребролюбивым и пьяным», но и совершенно беспринципным. Получив назначение в Суздаль благодаря проискам Сильвестра в 1551 г., он через несколько лет выступил на стороне его противников осифлян. Палецкий вынужден был уйти на покой в первый раз в 1564 г. и вторично — ранее мая 1568 г. (См. П. Строев. Списки иерархов, стр. 655, 497; А. А. Зимин. Пересветов, стр. 47, 101).
Курбский. История. — РИБ, т. XXXI, стр. 318.
См. А. А. Зимин. Пересветов, стр. 47, 101. А. А. Зимин полагает, что назначение Пимена новгородским архиепископом в 1552 г. было последним успехом Сильвестра и его нестяжательского окружения. Ученик М. Грека, Курбский с исключительной похвалой отзывается о «житие» Пимена: «тот то был Пимин чистого и зело жестокаго жительства...» Подобных похвал у Курбского заслужили только противники осифлян. (См. Курбский. История. — РИБ, т. XXXI, стр. 319).
А. А. Зимин начинает с осторожного предположения («скорее всего, митрополит Филипп принадлежал к числу нестяжательских сторонников Сильвестра»), а затем прямо объявляет его одним из главных лидеров нестяжательства. («Но из лидеров нестяжателей только две крупные фигуры могли рассматриваться как будущие митрополиты: это... Пимен и... Филипп»). (См. А. А. Зимин. Опричнина, стр. 237, 245). Присмотримся ближе к .аргументам А. А. Зимина. Во-первых, Соловецкий монастырь пользовался особыми привилегиями в правление Сильвестра в середине XVI в. Это соображение самого общего порядка. Другие монастыри пользовались тогда неменьшими привилегиями. Во-вторых, Сильвестр был заточен в Соловки и, по мысли Н. М. Карамзина, кончил там свои дни «любимый, уважаемый Филиппом». Это не исключено, замечает А. А. Зимин. Однако он не подкрепляет подобное предположение никакими фактами. По существу, Филипп много лет был тюремщиком Сильвестра. Карамзин облек этот факт в сентиментальную слащавую фразу. В-третьих, из Соловков бежал сосланный туда нестяжатель старец Артемий. «Возможно, — пишет А. А. Зимин, — что игумен Филипп или имел прямое отношение к организации этого побега, или посмотрел на него сквозь пальцы». (См. там же, стр. 238-—239). Это предположение опять-таки не подкреплено никакими фактами. На наш взгляд, правительство едва ли бы превратило Соловки в тюрьму для нестяжателей, если бы во главе монастыря стоял их единомышленник и даже лидер. Очевидно, Филипп принадлежал к осифлянам, злейшим врагам нестяжателей.
Житие Филиппа, лл. 59—59 об.
«...судя по списку иерархов, помещенных в житии, Собор об опричнине происходил во второй половине 1567 — начале 1568 г.» (См. А. А. Зимин. Митрополит Филипп и опричнина, стр. 286—287).
Житие Филиппа, лл. 59—59 об, 63.
Большинство собора, хотя и сочувствовало Филиппу, открыто не поддержало его: «ни по Филиппе поборающе, ниже по цари, но яко царе восхощет, тако и они». Пастыри церкви «страха ради и глаголати не смеяху и никто не смеяше противу что рещи, что царя о том умолити и кто его возмущает, тем бы запретити». (Житие Филиппа, лл. 63, 59 об).
Житие Филиппа, л. 62.
В первых своих посланиях из Москвы в Соловки Филипп обращался к «старцу Ионе и старцу Паисеи, келарю и казначею, священником и всей братии». (См. Грамоты Филиппа, стр. 196, 198). В первом из них, уставщике монастыря Ионе Шамине, Филипп, возможно, видел наиболее достойного себе преемника. Однако монастырские старцы избрали игуменом Паисия. (См. История первоклассного Соловецкого монастыря. СПб., 1899, стр. 207; Леонид. Жизнь св. Филиппа, стр. 31).
Перед отъездом с Соловков опричники опечатали монастырскую казну и ризницу вплоть до особого разрешения. (См. Летописец Соловецкий, стр. 36).
