Ознакомительная версия.
Энтреольес говорит, что город Цзин-дэ-чжэнь «имеет одну лигу{142} в длину, а жителей там миллион душ». По всей вероятности, в начале XVIII столетия, когда он там жил, Цзин-дэ-чжэнь и вправду был таким многолюдным. Однако я склонен заключить, что в настоящее время население города гораздо меньше. Можно назвать как минимум одну причину серьезного уменьшения численности горожан. Во время Тайпинского восстания, опустошавшего наиболее процветающие районы Китая с 1847 по 1854 год, Цзин-дэ-чжэнь был захвачен повстанцами. Они, по обыкновению, начали проводить массовые убийства местных жителей, подобных которым не видело ни прошлое, ни наше столетие{143}. Мятежники стали вести беспорядочную стрельбу на улицах и во дворах, не обращая внимания ни на возраст, ни на пол, ни на общественное положение жертв, с той же яростью, что и во время сражений. Никто из нападающих не проявлял гуманности, никто не выказал ни малейших знаков сочувствия. Полностью овладев городом, они рассредоточились и начали вламываться в дома с целью грабежа. Совершались хладнокровные убийства. Захватчики не знали жалости ни к старым, ни к больным, ни к юным. К этому времени большая часть города была объята пламенем, а поскольку пожар начался сразу в нескольких местах, его нельзя было объяснить случайностью. Большинство самых заметных городских зданий и множество домов бедноты были стерты с лица земли, так что, когда вновь воцарился мир, жители, спасшиеся от ярости повстанцев и пожелавшие вернуться под отеческий кров, часто обнаруживали, что им негде найти пристанище. Город, где, по словам Энтреольеса, в XVIII веке было такое многочисленное население и где, несмотря на страшную резню 1854 года, ныне, наверное, столько же жителей, как в нашем Бирмингеме, оказывается, был центром производства керамики с начала правления династии Чэнь (557 год н. э.). В 1280 году, во время правления династии Юань, китайское правительство назначило высокопоставленного чиновника надзирать за производством керамики. На второй год правления под девизом Хун-у (в 1369 году) был издан императорский указ возвести большую факторию и печи на Чжу-шань, или Жемчужном холме, – там должны были делать вазы и другую посуду для членов царствующего дома. Следить за тем, чтобы работы на императорской фактории проводились в должном порядке, был поставлен очень знатный чиновник, которому была дана полная власть над всем этим заведением. Указу повиновались, но воздвигнутое тогда здание сгорело в пожаре, устроенном мятежниками в 1854 году. Китайские летописцы сообщают, что эта фактория была обнесена стеной окружностью в милю с лишним. В центре участка был общий зал, где императорский управляющий имел обыкновение совещаться с подчиненными ему чиновниками. На севере и на юге огороженной территории располагались конторы, на востоке же и на западе – казна фактории, из которой оплачивали текущие расходы. Неподалеку от южных ворот находилась башня, а на ней стоял большой барабан. Рядом с башней была тюрьма, куда сажали непокорных рабочих. Были и более привлекательные здания – два больших зала, где рабочие обычно отдыхали. Там же располагались и три храма, первый из которых был посвящен Ю Тулину – изобретателю гончарного искусства, второй – Бэй-ди, божеству севера, а третий – Гуань-ди, богу войны. Снаружи, за пределами стен, был храм, тоже относившийся к фактории, с идолом бога-покровителя уезда. Каждая из шести печей носила особое имя. В первой обжигали зеленые фарфоровые сосуды, она называлась зеленой печью; во-второй делали посуду с изображением драконов, поэтому называлась лун-яо, третья – фэн-хо-яо, или печь ветра и огня; четвертая – сэ-яо, или цветная печь, пятая – лань-хуан-яо, или синяя и желтая печь, а шестая – хэ-яо, или печь для обжига огнеупорных капсул. Перед главными воротами фактории, как и перед всеми правительственными зданиями в Китае, находилась декоративная стена с изображением большого дракона.
Работали там в основном выходцы из районов Холян и Паньтун. Одно время у мандаринов были полномочия заставлять тамошних жителей работать на императорской фактории, но некий чиновник Чжу Сунь решил, что нет необходимости придерживаться этого принципа, и предложил набирать работников из всех близлежащих уездов. Через некоторое время идея была одобрена, и на императорскую факторию стали набирать работников со всей округи, причем их труд щедро оплачивался. Они были разделены на пять классов, которые назывались соответственно «огнем», «водой», «деревом», «металлом» и «почвой». Далее шли еще двадцать две группы:
1. Да-цзо, или крупная посуда.
2. Сяо-цзо, или мелкая посуда.
3. Гу-цзо, или сосуды, сделанные по древним образцам.
4. Дяо-су-цзо, или резьба.
5. Инь-цзо, или сосуды, изготовленные по формам.
6. Хуа-цзо, или расписной фарфор.
7. Чун-синь-цзо, или сосуды, сделанные по новым образцам.
8. Цзай-лун-цзо, или сосуды с барельефными изображениями драконов.
9. Се-цзы-цзо, или вазы, на которых начертаны китайские иероглифы.
10. Сэ-цай-цзо, или разноцветный фарфор.
11. Ци-цзо, или лакированный фарфор.
12. Хэ-цзо, или изготовление коробок и ящиков для фарфора.
13. Янь-цзо, или окраска.
14. Ни-шуй-цзо, или работы по укладке кирпичей.
15. Да-му-цзо, или плотницкие работы.
16. Сяо-му-цзо, или столяры.
17. Чуань-цзо, или корабельные плотники.
18. Те-цзо, или литейщики.
19. Чжу-цзо, или работники по бамбуку.
20. Со-цзо, или изготовители веревок.
21. Тун-цзо, или бондари.
22. Дун-чуй, или рабочие, растирающие глину в ступах.
Энтреольес сообщает, что помимо этой императорской фактории в городе было не менее трех тысяч печей, находившихся в собственности предприимчивых горожан. Когда я был в Цзин-дэ-чжэне, императорская фактория все еще стояла в запустении. Несомненно, с тех пор она, подобно сказочному фениксу, восстала из руин, и на ней вновь кипела работа.
Я уже говорил, что лучшую гончарную глину добывают поблизости, в Пин-ли и Цзя-хао. Различают два ее вида: собственно каолин (гао-лин), и пе-тун-зе{144}. Проследим за тем, что происходит со вторым видом глины, прежде чем он попадает в руки гончара. Карьер, откуда эту глину добывают, ярко свидетельствует о ценности, которую придают этим непривлекательным серым массам, – так многочисленны тамошние шахты или пещеры. Для поддержки потолка, где проводится раскоп, сделаны крепкие деревянные колонны. Одни рабочие отрезают киркомотыгами куски глины разных размеров, другие кладут их куски в корзины. Когда корзины наполняются, их на спинах относят к дробилкам, находящимся в больших сараях неподалеку от шахт. Затем бай-дунь-цзы кладут в ступы, которых по несколько штук; в каждом сарае. Всю глину разминают песты, приводимые в движение водяным колесом. Когда она в достаточной мере измельчена, ее в корзинах относят к расположенному поблизости прудику и ссыпают туда, чтобы она как следует смешалась с водой. Полученную смесь некоторое время не трогают, и более тяжелые частицы размолотой в порошок массы оседают на дно. На поверхности пруда в конце концов остается напоминающая крем жидкость. Ее вычерпывают и выливают в другой резервуар, где ее сбивают рабочие, ходя по ней взад-вперед. Тяжелые частицы глины, опустившиеся на дно первого водоема, относят обратно к дробилкам, где их размалывают в более мелкий порошок. После этого их вновь относят к пруду, и процесс повторяется. Тем временем жидкость, напоминающую по консистенции крем, которую как следует взболтали, на некоторое время оставляют в резервуаре. Когда вся очищенная глина опускается на дно, воду спускают и достают бай-дунь-цзы. При помощи специальных форм ему придают вид брусков. Из-за своего цвета они так и называются бай-дунь, или белые бруски. Подготовка каолина для гончаров бывает почти такой же. Впоследствии бруски глины растирают до состояния порошка, его тщательно промывают в ключевой воде, обе глины смешивают до тестообразной массы, иногда ее месят люди, а иногда – буйволы. Для этого буйволов водят туда и обратно по большому резервуару с этой массой. Из нее гончар делает посуду при помощи гончарного колеса. Согласно одному известному автору, его «вращает человек, держащий конец плоского ремня, который слегка прижимает к ободу колеса; работник тянет за один конец ремня, приводя колесо в движение другим концом. После каждого рывка ремень отпускают и возвращают на прежнюю позицию на ободе, чтобы повторить рывок. Ремню не дают соскользнуть с колеса торчащие на ободе шпильки или зубчики». Мальчик-помощник подает гончару столько глины, сколько требуется для изготовления сосуда определенного размера. Гончар кладет часть глины на круглый вращающийся стол, который приводит в движение приставленный к колесу человек, внимательно следящий за действиями гончара и соответственно регулирующий скорость вращения. Горшечник, или на профессиональном языке гончар, сначала делает из глины столбик, а потом сжимает ее в лепешку, затем проделывает в ее центре большим пальцем отверстие и продолжает вытягивать и давить глину, пока она не примет нужной формы. Конечно, прямоугольные сосуды и вообще сосуды с любыми углами формуются при помощи ножей. После формовки сосуды ставят на солнце, иногда в помещение, чтобы они затвердели.
Ознакомительная версия.
