Может, она просто застудилась, и я молил небо, чтоб это не оказалось воспаление легких или ещё что похуже. Уж больно она ослабела, да и не питалась, видно, как следует. Своими силками она могла добыть сущую ерунду, а убить что-нибудь покрупнее, так у неё не было патронов. Но больше всего меня донимала мысль, как она вообще попала в это дикое безлюдное место, с самого начала.
Пока она спала, я обыскал пещеру и нашел стоптанные мужские сапоги и пальто, висящее на стене. Пальто я снял и укрыл её поверх одеяла.
Несколько часов спустя, когда ещё по-прежнему бушевала буря и молнии метались от пика к пику, она проснулась, огляделась по сторонам и позвала кого-то - только я не разобрал имени. Я ей ничего не мог дать, кроме этого бульона, но она его пила жадно, как грудничок материнское молоко.
Всю ночь я сидел возле очага и поддерживал яркий огонь на всякий случай, чтоб она не испугалась, если вдруг проснется в темноте. Ближе к утру буря выдохлась и с ворчанием уползла дальше в горы.
Я снарядил удочку и спустился к ручью. Шансы поймать что-нибудь после такой катавасии выглядели не очень обещающими, вода просто бурлила. Но я все равно забросил. И чуть погодя поймал форель, а потом ещё одну, примерно через полчаса.
Наверху, в пещере, эта рыжая девчонка спокойно спала; ну, я пока взялся за работу, почистил этих форелей и поджарил. Сварил кофе и вышел наружу.
Побродил вокруг - и нашел могилу. Я видел, что на самом деле это не выкопанная могила, а просто естественная трещина в скале. А после в неё накатили камней с обеих сторон и залепили щели глиной - она стала твердая как камень. Над могилой было нацарапано имя и две даты:
Х У А Н М О Р А Л Е С
1 7 9 О - 1 8 7 4
Выходит, он помер в прошлом году.
А это значит, что девушка прожила в этом каньоне совсем одна почти целый год. Неудивительно, что так ослабела.
Хуану Моралесу было восемьдесят четыре года, когда он умер. Слишком много, чтоб человеку лазить по горам с молодой девушкой. Судя по имени, он был испанец, но она вовсе не походила ни на одну испанскую девушку, что я в жизни видел. Слышал я, правда, разговоры, что среди них попадаются блондинки, так что, может, и рыжие бывают тоже...
Я вернулся обратно в пещеру и поглядел на свою пациентку. Она лежала с открытыми глазами, глядела на меня, и первое, что она сказала, было:
- Спасибо вам за оленину.
У неё были самые голубые глаза на свете.
- Мэм, - сказал я, - меня зовут Уильям Телл Сакетт, сокращенно - Телл, ну, а мясо, что я оставил, так это пустяк.
- Меня зовут Эйндж Керри, - сказала она, - и я невероятно рада, что вы меня нашли.
Единственное, чего я не мог понять, как это девушка такой красоты вообще могла затеряться тут.
IX
Эйндж снова заснула, а я, подбросив веточек в огонь, вышел наружу и уселся у входа в пещеру. Только теперь мне представился случай как следует осмотреться.
Долина, где я нашел золото, была безлюдной, но мирной... а эта просто дикая. Отвесные черные скалы окружали её почти со всех сторон, изломанные тут и там, как будто могучая гора вздохнула когда-то с басистым громом и расколола эти утесы. Трещины тянулись сверху вниз до самой земли, уходили в осыпной склон, кое-где высились голые, без коры древесные стволы, они широко растопыривали сучья, и те белели на фоне скал, как руки скелета.
Поток пробирался через долину многими струйками, маленькими каскадами, то здесь, то там собирался в крохотное озерко - только для того, чтобы тут же свалиться вниз по естественному желобу, как будто обрывающемуся в пространстве.
Деревья, обрамляющие каньон, были карликовые и скрученные, наклонившиеся на одну сторону под действием преобладающих ветров, годы не прибавили этим деревьям росту, а лишь толщины да цепкости, чтоб крепче держаться за камень.
Оползни начисто срезали осиновые рощицы и свалили их грудами бревен и сучьев среди обломков и валунов на дне каньона. Глыбы и обломки скал, отколовшиеся от обрывистых стен, валялись у их подножия, потрескавшиеся и выветренные. Ровного места и не найдешь, только полоска арктического луга здесь или горной тундры там. Камни были, как коркой, покрыты лишайником зеленым, оранжевым, рыжеватым, черным, серым, вцепившимся в них навечно, чтобы постепенно превратить жесткие гранитные бока в почву, на которой со временем укоренится другая растительность.
Местами вдоль потока тянулись густо переплетенные заросли арктической ивы, а в тех местах, куда не доставало солнце, залегли по трещинкам полоски снега и льда.
Примерно за час до полудня из-за горы выглянуло солнце и согрело зев пещеры. Начали подтаивать снежные подушки, появились новые ручейки, я увидел нескольких горных баранов, спускающихся по узкой ниточке тропы. На горе напротив показался большой старый черный медведь. Если его подстрелить, то понадобится целый день, чтобы добраться туда, где он сейчас бродит. Во всяком случае, он на меня не обратил внимания.
Место было тихое, но все равно, ощущалось здесь что-то дикое и жуткое, я бы тут не смог усидеть. Да и мысли про Кэпа не переставали меня тревожить.
Еще часа через три Эйндж Керри снова проснулась, я вернулся и приготовил ей кружку кофе.
Она подняла на меня глаза.
- Вы себе представить не можете, как это вкусно. Я уже год не пила кофе.
- Вот что я понять не могу, - сказал я, - как вы вообще сюда попали? Вы приехали вместе с этим Хуаном Моралесом, что там похоронен?
- Это был мой дедушка. Они с бабушкой вырастили меня, а когда она умерла, он начал беспокоиться, что тоже умрет и оставит меня без ничего. У деда была старая карта, которая хранилась у нас в семье много лет, на ней было обозначено золото в горах Сан-Хуан, и он решил найти его для меня. А я настояла, что поеду вместе с ним.
Он был очень крепкий, Телл. Казалось, нет такого, что ему не по силам. Но мы не смогли двигаться по карте и заблудились в горах. Нам не хватало боеприпасов, часть их мы потеряли во время оползня, тогда же он повредил плечо.
Мы нашли это место, и дедушка был уверен, что мы совсем недалеко - от золота, я хочу сказать. Он никогда не говорил мне, почему так считает, но что-то тут было связано с положением относительно двух горных вершин. Одна находится слегка к западу от строго северного направления, вторая - чисто на западе.
Дедушка, по-видимому, во время оползня пострадал намного сильнее, чем показывал мне. Он так и не поправился полностью. Одно плечо у него было в очень плохом состоянии, он начал хромать после того случая - и все беспокоился обо мне. Он говорил, что мы должны забыть про это золото и выбираться отсюда поскорее.
А потом он начал болеть... это было, когда вы пришли в долину и я взяла у вас немного оленины ночью.
- Вы должны были разбудить меня.
- Я... я боялась.
- Значит, когда вы позже вернулись и нашли оленину, которую я для вас оставил... значит, вы тогда решили, что меня можно не бояться?
- Я думала... ох, я не знаю, что я думала! Когда я взяла этот первый кусок мяса и вернулась сюда, дедушка умирал. Я рассказала ему о вас.
- Он умирал тогда?
- Он сказал, чтобы я шла к вам, что вы меня заберете отсюда и что большинство мужчин добры к женщинам.
- Когда я нашел могилу, я думал, что он умер раньше.
- Я не знала даты точно. Мы потеряли счет времени здесь, наверху.
Да, нелегкие, видно, у неё были времена здесь наверху... Я все думал про это, пока занимался делом - варил ей снова бульон, только на этот раз с кусочками мяса.
- Как вы попали в это место?
- Пришли по тропе с севера - древняя тропа, очень крутая, а может, это вообще звериная тропа.
С севера, тоже с севера. А мне нужна дорога вниз в западную сторону. Как я прикидывал, мы теперь находимся от Кэпа не - намного дальше мили, беда только в том, что это миля почти прямо вниз.
Эйндж Керри сейчас не в состоянии выдержать дорогу, а когда столько людей меня ищут и хотят нашпиговать свинцом, я вовсе не собирался спускаться вниз, пока не смогу взять Эйндж с собой. Допустим, меня пристрелят раньше, чем успею рассказать кому-нибудь, где она находится...
На всякий случай я ей растолковал, как обстоят дела.
- Мы стоим лагерем, старый Кэп Раунтри и я, внизу, на реке Вальеситос, к западу отсюда. Если со мной что-нибудь случится, отправляйтесь к нему. Он отвезет вас к моим родственникам, в Мору.
Мне казалось, что после нескольких дней отдыха она будет готова двинуться вниз с горы. Больше всего она страдала от недостатка еды.
Я вышел наружу и перешел через каньон. А там повернулся в обратную сторону и внимательно осмотрел этот обрыв. Человек может подняться по этому осыпному склону и взобраться на вершину обрыва по трещине, которая виднеется за осыпью. Пеший человек может.
Не исключено, что наш лагерь находится прямо по ту сторону гребня. Я осмотрел его - и решил попробовать. Чуть ниже по ручью я нашел выход талька, отломил кусок и нацарапал на камне "СКОРО ВЕРНУСЬ".
