Свою новую точку зрения Гитлер высказал 30 марта 1941 г. на совещании германского военно-политического руководства, в ходе которого цели войны против СССР были определены окончательно. С военной точки зрения они должны были заключаться в достижении линии «Архангельск – Астрахань», а в политическом плане следовало сделать так, чтобы «никакая организованная сила не могла противостоять немцам по эту сторону Урала». В заключение своего выступления Гитлер выразился более конкретно:
«Наши задачи в отношении России – разгромить ее вооруженные силы, уничтожить государство»[107]. Для управления же захваченными советскими территориями фюрер предлагал создать «протектораты»: в Прибалтике, на Украине и в Белоруссии. Слово «протекторат» здесь взято в кавычки намеренно. Конечно, это не должны были быть протектораты как в Чехии и Моравии. Скорее, речь шла только о политической ширме[108].
Это мартовское совещание знаменательно еще и тем, что на нем все вопросы будущего административно-политического планирования на «восточных территориях» были переданы в ведомство Розенберга. Теперь только он и его подчиненные могли заниматься этим. Уже 2 апреля 1941 г. Розенберг представил первый меморандум, в котором полностью отразил свои политические взгляды и концепцию решения национального вопроса в СССР. В целом, он предлагал разделить его на семь регионов:
• Великороссия с центром в Москве;
• Белоруссия с Минском или Смоленском в качестве столицы;
• «Балтенланд» (Эстония, Латвия и Литва);
• Украина и Крым с центром в Киеве;
• Донская область с Ростовом-на-Дону в качестве столицы;
• Кавказский регион;
• Туркестан (российская Центральная Азия).
Согласно концепции, изложенной в этом документе, Россия (или, вернее, то, что от нее оставалось), должна была быть отрезана от остального мира кольцом нерусских государств. Однако это было еще не все: по замыслу Розенберга она еще и теряла целый ряд территорий с русским населением. Так, Курск, Воронеж и Крым отходили к Украине, а Ростовна-Дону и нижняя Волга – к Донской области. В будущей России «полностью уничтожалась еврейско-большевистская администрация», а сама она «должна была быть подвергнута интенсивной экономической эксплуатации» со стороны Германии. Кроме того, это территориальное образование получало статус гораздо ниже, чем даже у окружавших его «государств», чтобы служить своего рода «приемником» для всех «нежелательных элементов с их территорий»[109].
Розенберг, в целом, согласился с предыдущими планами Гитлера о выделении Белоруссии в самостоятельную административную единицу. Тем не менее, следует отметить, что он был очень низкого мнения относительно национальной «спелости» белорусского народа, и поэтому долго не решался сформировать свою окончательную позицию по белорусскому вопросу. Розенберг отмечал в своем меморандуме, что эта советская республика «очень отстает в культурной и хозяйственной сферах», в связи с чем «пробуждение ее национальной жизни и создание полноценного государственного механизма может оказаться весьма трудным делом». Однако ее самостоятельное существование могло быть оправдано хотя бы уже тем, что ослабляло Россию. С этой целью территорию Белоруссии планировалось увеличить за счет западнорусских областей с центром в Смоленске[110].
Этот план вызвал существенные замечания Гитлера, который считал, что деление будущей оккупированной территории не должно быть таким дробным, а создаваемые административные единицы – искусственными. Например, организация отдельной Донской области не было, на его взгляд, обусловлено ни политически, ни экономически, ни, даже, с точки зрения, национальной политики. Это же касалось и Белоруссии. Фюрер считал, что ее необходимо объединить с Прибалтикой – так будет удобней с административной точки зрения. И такие замечания были высказаны практически по всем пунктам меморандума Розенберга. Однако следует признать, что его генеральной линии они почти не затронули. Гитлер ничего не имел против таких пассажей, в которых шла речь о «дальнейшей дифференциации среди населения оккупированных территорий», «украинском народе и его свободе», «освобождении народов Кавказа» и «спасении эстонской, латышской и литовской наций». Что же касается «России или русских территорий, то о какихлибо изменениях в их судьбе не могло быть и речи»[111].
Розенберг работал над своим новым меморандумом больше двух месяцев. Судя по его черновым наброскам, только в мае 1941 г. Он признал необходимым соединение Белоруссии и прибалтийских республик в рамках одной административной единицы. Однако, и Розенберг это сам признавал, такое решение могло быть только временной мерой, совершенно не решавшей проблему политического статуса Белоруссии. Не было однозначного ответа и на вопрос о послевоенном будущем этой республики. То она определялась, как территория, которая вместе с Прибалтикой подлежала германизации и включению в состав Третьего рейха, то, как территория, которая не подлежала вообще какой-либо инкорпорации. Было мнение сделать Белоруссию приемником для «нежелательных элементов» из Прибалтики и Польши, или даже природным заповедником. При этом Розенберг подчеркивал, что не следует отказываться от мысли предоставить Белоруссии в неопределенном будущем «своего рода автономию»[112].
20 июня 1941 г. в Берлине состоялось совещание высшего военно-политического руководства Германии, на котором Розенберг представил Гитлеру новый план будущего административно-политического устройства «восточных территорий». Согласно этому плану предполагалось создать пять административных единиц – рейхскомиссариатов (Reichskomissariat):
• «Московия» (центральные области России),
• «Остланд» (Прибалтика и Белоруссия),
• «Украина» (большая часть Украины и Крым),
• «Кавказ» (Северный Кавказ, Закавказье и Калмыкия) и
• «Туркестан» (Средняя Азия, Казахстан, Поволжье и Башкирия).
Эти административные единицы планировалось создавать по мере продвижения линии фронта на Восток и после военно-политического умиротворения указанных регионов57.
В целом, Гитлер согласился с таким решением проблемы, и уже 17 июля 1941 г., почти через месяц после нападения на СССР, подписал приказ о введении гражданского управления на оккупированных территориях. Этим приказом было создано Министерство оккупированных восточных областей (Reichsministerium für die besetzen Ostgebiete) – главный руководящий орган для указанных административных единиц. Возглавил министерство А. Розенберг[113]. Провал планов «молниеносной войны» против Советского Союза привел к тому, что удалось создать только два рейхскомиссариата – «Остланд» и «Украина». Юридически они начали функционировать 1 сентября 1941 г. В своем же окончательном виде их территория оформились только к декабрю 1941 г.[114]
В целом, этим приказом были урегулированы все планы по «организации восточного пространства». Однако, нельзя не отметить, что будущее Белоруссии, сформулированное Розенбергом и его сотрудниками, было очень туманным. Поэтому, когда немецкие войска входили на территорию этой советской республики, ни одна из оккупационных инстанций не имела представления о ее будущем политическом статусе.
Белорусская эмиграция в межвоенной Европе
К моменту нападения Германии на Советский Союз белорусское национальное движение существовало уже более 40 лет. Однако, как в идейном, так и организационном плане оно относилось к числу наиболее неразвитых и малоэффективных даже в сравнении с национальными движениями других народов бывшей Российской империи. Именно на счет этой слабости следует отнести полное поражение белорусской идеи в период революции и гражданской войны 1917-1920 гг. Провозглашенная националистами Белорусская народная республика (БНР) так и осталась, фактически, на бумаге, не получив поддержки даже у германских оккупационных властей. Ее лидерам не удалось создать ни полноценной администрации, ни вооруженных сил, ни получить международное признание. Наконец, белорусский народ также оказался полностью равнодушным к идее независимости. В результате, Белоруссия стала полем борьбы между Советской Россией и Польшей. Итогом этой борьбы стало заключение Рижского мира (март 1921 г.), который закрепил разделение белорусских земель и, фактически, «поставил крест» на всех проектах националистов. Восточная часть этих земель вошла в состав СССР под именем Белорусской Советской Социалистической Республики (БССР). К Польше отошла западная часть с городами Гродно, Барановичи, Белосток, Брест и Пинск. В дальнейшем этот территориальный (и, что не менее важно, религиозный) раскол сыграл значительную роль в развитии белорусского национализма в годы Второй мировой войны. Кроме того, в Восточной Европе осела послереволюционная белорусская эмиграция. Хотя по своим размерам она и не была такой значительной, как, например, русская или украинская (еще меньше там было «сознательных» белорусов), ее роль в дальнейшем развитии белорусского национализма также важна. Еще одним значительным местом проживания белорусской диаспоры была Германия. Естественно, что настоящая белорусская политическая жизнь развивалась только на белорусских землях, а именно, в БССР и Польше. Развивалась она здесь в совершенно противоположных направлениях, но со временем пришла к единому знаменателю – усилению белорусского национализма.
