Но братья Косого, два Димитрия - Шемяка и Красный,- послали сказать ему: "Если богу неугодно, чтоб княжил отец наш, то тебя сами не хотим", и в то же время послали к Василию Васильевичу в Нижний звать его на великое княжение в Москву; они знали, что брату их не удержаться в Москве, и спешили добровольным признанием Василия получить расположение последнего и прибавки к своим уделам.
Василий Васильевич действительно отдал Шемяке удел умершего дяди Константина Дмитриевича - Ржеву и Углич, Димитрию Красному - Бежецкий Верх, но зато Удержал за собою удел дяди Петра - Дмитров и удел Косого Звенигород; кроме того, выговорил, чтоб Шемяка не вступался в Вятку, воинственное народонаселение которой давало постоянно деятельную помощь Юрию. Косой был изгнан из Москвы и лишен удела; ему не оставалось ничего, кроме самых отчаянных средств, которые, следовательно, условливались его положением и притом еще личным характером.
Вообще, чтоб уяснить себе характер Косого и Шемяки, надобно войти в их положение: притязания отца вовлекли их во вражду с Василием московским, из которой им не было выхода. Когда отец их овладел в первый раз Москвою, они требовали насильственных мер против Василия, понимая, что дело идет о том, кому быть московским князем и кому быть слугою московского князя; теперь, когда восторжествовал Василий, Юрьевичи чувствуют, что победитель должен употребить против них те же самые средства, какие прежде они сами хотели употребить против него, и если они примиряются с ним, то это примирение вынуждено только обстоятельствами, ненадежно, и обе стороны пользуются им для отыскания средств к возобновлению борьбы. Но во имя чего же идет эта борьба? Какое право поддерживают Юрьевичи против Василия? Борьба идет во имя права самосохранения:
доведенные до отчаяния, озлобленные неудачею, Юрьевичи повинуются одному инстинкту самосохранения и не разбирают средств для достижения цели; но средства, употребляемые Юрьевичами, вызывают подобные же и со стороны их соперника.
Косой бежал из Москвы в Новгород Великий, но скоро выехал оттуда, пограбивши по дороге берега Мсты, Бежецкий Верх и Заволочье. В 1435 году он успел собрать войско в Костроме и встретился с великим князем московским в Ярославской волости, на берегу Которости, между Кузьминским и Великим Селом: бог помог Василию Васильевичу, Косой бежал в Кашин и, собравшись здесь с силами, напал нечаянно на Вологду, где была застава (гарнизон) великокняжеская, захватил воевод и дворян московских и послал за вятчанами, которые не замедлили прийти к нему. Московский князь пошел опять за ним к Костроме и стал у нынешнего монастыря Ипатьевского, на мысе между Волгою и Костромою, за которою расположился Косой. Река помешала биться, и двоюродные братья помирились:
великий князь отдал Косому в удел Дмитров; почему же не прежний удел его - Звенигород? Почему и прежде Василий не дал этого отцовского удела Шемяке и уступил ему удел Константина Дмитриевича! Распоряжение это объясняется последующими распоряжениями: и после великие князья стараются переменять владения князей удельных, дабы последние, постоянно живя в одном уделе, не могли приучить к себе его жителей, приобресть их любовь. Юрьевич признал Василия Васильевича старшим братом, обязался не брать великого княжения, если татары будут давать ему его, обязался также отдать всю казну, увезенную им из Москвы, равно казну покойного дяди Константина. В этом же договоре встречаем следующее условие: "Которые гости суконники завели крамолу на меня, великого князя, и на мою мать, великую княгиню, да ушли из Москвы в Тверь во время нашей войны, тех тебе не принимать". Но мир был не долог: прожив только месяц в Дмитрове, Косой отправился опять в Кострому, отославши к великому князю разметные грамоты.
Проживши в Костроме до зимнего пути, отправился к брату в Галич, отсюда к Устюгу, куда пришли к нему и вятчане; не могши взять крепости устюжской Гледена силою, взял его на условиях, но, нарушив их, убил московского воеводу князя Оболенского, повесил десятильника владыки ростовского и многих устюжан перебил и перевешал. И в это самое время брат Косого Шемяка приехал в Москву звать великого князя к себе на свадьбу; но Василий Васильевич велел задержать его и стеречь в Коломне на все время войны с братом его; третий же Юрьевич, Димитрий Красный, по своему кроткому характеру не мог возбудить подозрения и был в войсках великого князя. Последний встретился с Косым в Ростовской области, при селе Скорятине. У Юрьевича кроме вятчан был двор брата его Шемяки; с великим князем кроме Димитрия Красного находился Иван можайский и новоприбывший из Литвы князь Иван Баба Друцкой, который изрядил свой полк с копьями, по литовскому обычаю. Косой не надеялся одолеть соперника силою и решился употребить коварство: заключил с великим князем перемирие до утра, и, когда Василий, понадеявшись на это, распустил свои полки для сбора припасов, вдруг прибежали к нему сторожа с вестию, что неприятель наступает. Великий князь тотчас разослал по всем сторонам приказ собираться, сам схватил трубу и начал трубить; полки московские успели собраться до прихода Косого, который был разбит, взят в плен и отвезен в Москву, и когда союзники его, вятчане, схватили воеводу великокняжеского, князя Александра Брюхатого, взяли с него богатый окуп и, несмотря на это, отвели к себе в плен, то великий князь велел ослепить Косого.
Ожесточенная борьба, в которой решался вопрос, кому стать сильнее всех и подчинить себе всех других, давно уже шла между князьями, борьба, по означенному характеру не могшая отличаться мягкостию средств: так, борьба между Москвою и Тверью кончилась гибелью четырех князей тверских. Московские князья погубили их в Орде посредством хана, но не менее того погубили; теперь же, в борьбе между московскими князьями, соперники были поставлены в положение гораздо опаснейшее:
прежде вопрос шел только о великом княжении Владимирском, торжество одного князя еще не грозило такою близкою гибелью побежденному: он, его сыновья и внуки могли существовать как владельцы почти независимые, тогда как теперь обстоятельства были уже не те, Косой обнаружил свой характер и свои цели, показал, что, пока он жив, имеет средства вредить, до тех пор Василий Васильевич не будет покоен; ханы в это время потеряли прежнее значение, их уже нельзя было употреблять орудием для гибели соперника, и князьям было предоставлено разделываться самим друг с другом.
По ослеплении Косого великий князь выпустил брата его Шемяку из Коломны в прежний удел и заключил с ним договор, совершенно одинаковый с предыдущим. В 1440 году встречаем новый договор с Юрьевичем, где, между прочим, сказано следующее: "Также и теперь, что вы взяли на Москве нынешним приходом у меня, и у моей матери, и у моих князей, у бояр моих и детей боярских и что будет у вас, то все вы должны отдать". Это место ясно указывает на неприятельский приход Юрьевичей к Москве. Летописцы молчат об этом приходе Шемяки под 1440 годом и помещают приход его под 1442, которому предшествовал поход великого князя на Юрьевича и бегство последнего в Новгородскую область; причиною вражды Василия к Шемяке в этом случае было то, что Юрьевич ослушался зову великокняжеского и не пошел помогать Москве, когда она была осаждена ханом Улу-Махметом в 1439 году, соперники были примирены троицким архимандритом Зиновием. Если мы предположим, что в летописи перемешаны года и этот поход 1442 года должно отнести к 1440, после которого и был заключен означенный договор, то дело может объясниться легко: в 1439 году Улу-Махмет осаждал Москву; Шемяка не явился на помощь, за что великий князь пошел на него и прогнал в Новгородскую область; потом Шемяка, оправившись, явился сам под Москвою и заключил мир.
Так кончилась первая половина усобицы в княжение Василия Васильевича. За право дядей боролся один Юрий, остальные три Дмитриевича были на стороне племянника, хотя, как видно, и не желали окончательного низложения брата. Все они умерли во время первой половины усобицы, до 1440 года; Петр и Константин умерли бездетны, Андрей оставил двоих сыновей - Ивана можайского и Михаила верейского. Мы видели поведение Ивана можайского в борьбе Юрия с Василием: чтобы не лишиться волости, чтобы не заставить мать свою скитаться по чужим сторонам, он принимает сторону победителя, уверяя в верности своей побежденного, - таково обыкновенно поведение слабых в борьбе двух сильных. До нас дошел договор обоих Андреевичей с Василием Васильевичем, заключенный, как видно, еще до поездки в Орду, когда еще Василий не был уверен, что получит великое княжение, ибо Андреевичи говорят: "А даст тебе бог достать свою вотчину, великое княжение, то ты нас пожалуешь, как обещался, - из великого княжения, попригожу". Андреевичи обязываются считать себя младшими братьями. После торжества дяди Юрия они заключили и с ним договор, в котором обязываются почитать его отцом, не сноситься с Василием Васильевичем и по кончине Юрия признать великое княжение за детьми его, - знак, что Юрий под предлогом старшинства вел борьбу вовсе не за старый порядок вещей и, добывши себе великое княжение, передавал его своим детям мимо законного по старине наследника. Так же точно обязался не искать великого княжения Московского под сыновьями Юрия и рязанский князь Иван Федорович, по матери родной племянник Юрию, который обязывается иметь его племянником; Василий Косой обязывается иметь рязанского князя братом равным, Димитрий Шемяка и Димитрий Красный - братом старшим. До нас дошел также договор князя Василия Ярославича, внука Владимира Андреевича, с зятем (мужем сестры) и четвероюродным братом Василием Васильевичем московским. В этом договоре замечаем другой тон, гораздо униженнее: Василий Ярославич называет московского князя старшим братом и отцом, обязывается держать под ним великое княжение честно и грозно.
