В Среднем Поднепровье «черняховцы» встретились с зарубинецким населением, уже потревоженным на западе готами и «пшеворцами», а на востоке и юге сарматами. Очевидно, основная масса зарубинецкого населения на рубеже II–III вв. отошла к северу, за Припять и на Десну. Но какая-то часть зарубинецких славян могла остаться на старых местах, усвоив черняховскую культуру. Насколько справедливо такое предположение, покажут будущие исследования.
Славяне и балты в верхнем Поднепровье в середине и третьей четверти I тыс. н. э
1
Вплоть до недавнего времени вопрос о зарубинецких племенах как древних славянах, поставленный впервые семьдесят лет тому назад, оставался дискуссионным. Это объясняется тем, что между зарубинецкими древностями и бесспорными остатками культуры восточных славян конца I тыс. н. э. в археологии зиял хронологический разрыв протяженностью более чем в полтысячи лет. На него постоянно указывали противники «славянства» зарубинецких племен. Многие исследователи полагали, что эти древние, по их мнению, неизвестные племена бесследно исчезли в первые века нашей эры, были поглощены черняховским населением. Еще в 1964 г. Ю. В. Кухаренко в своей книге о зарубинецкой культуре писал, что «группа племен, которым принадлежала собственно зарубинецкая культура, исчезла еще в древности, как исчезали, например, многие древние языковые диалекты, и отождествлять ее с какими-либо конкретными из исторически известных нам на этой территории в более позднее время племенами и народами невозможно».[42]
Но приблизительно в те же годы, когда писались эти «агностические» строки, были обнаружены многочисленные позднезарубинецкие древности в южных и восточных частях Верхнего Поднепровья, в частности на Десне. Выяснилось, что в первые века нашей эры основные центры зарубинецкой оседлости переместились в северо-восточном направлении, в местности, куда в последующие столетия черняховское население не проникало. Выше были указаны возможные причины подвижки зарубинецких племен: вторжение на Западную Волынь и в Полесье готов и «пшеворцев», а также, по-видимому, рост активности сарматов в Среднем Поднепровье.
Спустя некоторое время после открытия позднезарубинецких древностей в южных и восточных областях Верхнего Поднепровья было обнаружено и последнее, до сего времени неизвестное звено восточнославянской культуры — древности середины и третьей четверти I тыс. н. э. Они заметно отличаются от синхроничных им памятников черняховской культуры и остатков культуры древних балтов, расположенных в более северных областях Поднепровья.
Новая группа древностей принадлежит прямым потомкам зарубинецкого населения — раннесредневековым днепровским славянским племенам. Теперь генетическая цепь между племенами зарубинецкой культуры и средневековыми восточными славянами как будто бы окончательно замкнулась. Мнение археологов о зарубинецких племенах — одной из раннеславянских группировок — получило, наконец, прочное основание. Пределы бесспорного в восточнославянской археологии значительно расширились; они отодвинулись вглубь почти на тысячу лет.
Новая группа древностей и ее отношение к предыдущей, зарубинецкой и последующей, средневековой восточнославянской культурам известны еще далеко не достаточно. Исследования новой группы древностей продолжаются, пока что обнародована лишь незначительная часть полученных материалов. Поэтому на всем этом следует остановиться относительно подробно, чтобы проследить преемственное изменение культуры зарубинецких племен и их потомков в течение I тыс. н. э.
Понятно, что продвинувшиеся на север зарубинецкие славяне оказались в совершенно новой для них исторической обстановке. Прервались их экономические и культурные связи с Западом, Прикарпатьем и Причерноморьем. Их соседом на юге стали черняховские племена, распространившиеся в конце II — начале III в. по всему Среднему Поднепровью, а через два века — на рубеже IV–V вв. — исчезнувшие с исторической арены. В это время, в середине I тыс. н. э., повсюду в Европе происходили особенно большие изменения в области культуры, связанные с нараставшим «великим переселением народов» и падением Римской империи. Вместе с тем у зарубинецких племен установились тесные отношения — мирные и враждебные — с верхнеднепровскими балтами. И естественно, что в этой сложной и меняющейся обстановке культура зарубинецких племен претерпевала значительные изменения.
Они обитали, однако, сравнительно далеко от южной части Европы, где происходили крупнейшие события того времени. Поэтому изменение их культуры, к счастью для археологов, отнюдь не носило характера мутации, а протекало сравнительно медленно, преемственно. Многие элементы культуры, возникшие в зарубинецкое время, сохраняли свой традиционный облик вплоть до средневековья.
В настоящее время интересующие нас древности — места поселений и могильники потомков зарубинецких племен — найдены в количестве 50–60. Они исследованы уже более чем в двадцати пунктах, хотя в большинстве случаев масштабы раскопок были небольшими. Все эти памятники можно разделить на три хронологические группы, тесно связанные одна с другой.
К наиболее ранней группе принадлежат в Могилевской области поселение и могильник в урочище Обидня (Абидня) на р. Адаменке, небольшом правом притоке Днепра. Судя по найденным там вещам, в частности фибулам, а также римской монете начала III в., поселение и могильник датируются второй четвертью I тыс. н. э. В это время зарубинецкие традиции в культуре были представлены еще весьма отчетливо. Недаром исследователь Обидни Л. Д. Побаль отнес свои древности к позднезарубинецким.[43]
К несколько более позднему времени — середине I тыс. н. э. — принадлежат остатки нескольких поселений, обнаруженных в бассейне Десны. Небольшие исследования были произведены на селищах около Жуковки на р. Ветьме, в Белокаменке на окраине Брянска на правом берегу Десны и в Посудичах на р. Судости. В это время в материальной культуре появилось кое-что новое, но зарубинецкие традиции еще не забылись. Некоторые из этих поселений, в частности Жуковское, первоначально также были определены как позднезарубинецкие.[44]
Наконец, наиболее многочисленными являются древности третьей четверти I тыс. н. э. Это поселения у Смольяни и Хотылево на Верхней Десне, группа селищ и два могильника на Десне в районе г. Трубчевска, несколько поселений на Средней Десне ниже Новгорода-Северского, Новобыховский могильник, Колочинское городище и другие памятники на Днепре в пределах Могилевской и Гомельской областей.[45]
Судя по материалам, полученным в итоге раскопок, у потомков зарубинецкого населения наиболее прочными оказались специфические традиции, связанные с такими важными элементами культуры, как поселение, жилище и религиозные представления, в частности погребальная обрядность.
Выше уже шла речь о том, что зарубинецкие поселения располагались, как правило, невысоко, рядом с водой, иногда на небольших всхолмлениях в пределах речной поймы. Отклонения от этой нормы наблюдались лишь в тех случаях, когда население оказывалось на новых местах, на территории чуждых племен. Там поселки устраивались нередко в пунктах, удобных для обороны, на отрогах высоких речных берегов, часто на старых городищах. Но в последующий период, почувствовав себя хозяином края, зарубинецкое население и в этих местах спускалось вниз, к воде. Так было и в Среднем Поднепровье, и в более северных местностях, принадлежавших ранее милоградским и юхновским племенам.
В таких же точно топографических условиях — на низких местах, иногда в пределах поймы — было обнаружено большинство остатков поселений середины и третьей четверти I тыс. н. э. Например, селища Обидня, Жуковка, Посудичи, Кветунский могильник около Трубчевска. Поселения Смольянь и Вишенки находились на краю сниженных участков коренной террасы. В таких условиях эти древности никто раньше не искал. Археологи были уверены, что поселения ранних славян должны располагаться преимущественно высоко, подобно городищам времени Древней Руси. Это и послужило основной причиной того, что остатки позднезарубинецких поселений и поселений середины и третьей четверти I тыс. н. э. до самого последнего времени оставались не только не исследованными, но и неизвестными.
Укрепленные поселения типа городищ, расположенные на высоких, труднодоступных местах, стали появляться у днепровских славян, по-видимому, лишь к исходу третьей четверти I тыс. н. э. и то только в отдельных пунктах. Таковы уже упомянутое Колочинское городище на Днепре, Макча и Владимирское городище на Десне. Их появление скорее всего следует связывать с теми социальными процессами, которые назревали в это время в славянском обществе. Они были первыми поселениями-замками. Верхнедеснинское Владимирское городище (север Брянской области) возникло, быть может, и по другой причине — вследствие близости областей, принадлежавших балтийским племенам.
