Ознакомительная версия.
Все эти государства враждовали между собой; с каждым из них Иван III вел себя по-разному.
Успех его татарской политики основывался на дружбе и союзе с Крымским ханством, которое он очень ловко использовал то против Большой Орды, то против Литвы. Об истории и значении этого ключевого для Москвы альянса будет рассказано в главе о дипломатии Ивана III.
С Большой Ордой, требовавшей изъявлений покорности и выплаты долгов по дани, хорошие отношения были невозможны, но Иван до поры до времени старался ограничиваться мелкими стычками: так сказать, показывал зубы, чтобы его не трогали.
Казань была слабее, и с ней великий князь вел себя напористей, но в основном обходился средствами политическими – потихоньку подкармливал там партию своих сторонников.
В 1479 году умер казанский хан Ибрагим, и царство погрузилось в смуту: сыновья от одной ханши, Фатимы, схватились с сыновьями от другой ханши, Нур-Султан. Вторая фракция ориентировалась на Москву. В любом случае, удара с этой стороны в 1480 году можно было не опасаться.
Однако перестал опасаться Казани и хан Большой Орды, ему этот момент тоже показался удобным для нападения. Ахмат был сильным военным вождем, который сумел подчинить своевольных татарских мурз и уже двадцать лет правил в своих обширных владениях твердой рукой. Он давно мечтал о возобновлении русской дани. В 1472 году даже попробовал повоевать с Русью и сжег небольшой город Алексин, однако для решительного сражения у него не хватило сил, пришлось уйти.
Теперь Ахмат подготовился более основательно. Он собрал большое войско и, главное, сговорился с Казимиром Литовским о совместных действиях. Кроме того, он наверняка знал, что зимой 1479–1480 годов чрезвычайно обострились отношения Ивана с братьями, Андреем Большим и Борисом.
Мы имеем представление о притязаниях Ахмата по грамоте, отправленной им осенью 1480 года, когда обсуждались условия замирения. Условия были умеренными. Во-первых, хан добивался символического признания Москвой вассального статуса (Иван должен был носить на шапке какой-то «знак Батыя»); во-вторых, выплаты долгов (довольно скромной суммы в 4 200 рублей); и, в-третьих, требовал подвергнуть опале его личного врага, касимовского царевича Даньяра.
То, чего, скорее всего, не было: Иван III топчет «басму». Н. Шустов
Одна из самых известных легенд отечественной истории гласит, что разрыву с Ордой был придан торжественно-декларативный характер. Якобы к Ивану III явился татарский посол с требованием поклониться «басме» (ханскому изображению), а великий князь кинул басму на пол и топтал ее ногами.
Эпизод с «топтанием басмы» перекочевал в учебники из «Казанской истории», составленной почти век спустя. Георгий Вернадский предполагает, что автор перепутал басму с пайцзой, ханским ярлыком, поскольку у мусульманского владыки не могло быть никаких портретов, и вообще считает этот драматический эпизод «чистым вымыслом». Правдоподобнее предположение, высказанное еще С. Соловьевым, что Иван Васильевич раз за разом отказывался встречаться с ханскими посланцами и сколько было возможно тянул время.
Эффектные жесты были не в характере великого князя, да и вряд ли он стал бы обострять и без того плохие отношения такой демонстрацией. Войну инициировала не Москва, а Орда.
В начале 1480 года разразился кризис. В тылу у Ивана Васильевича подняли мятеж младшие братья – их войско встало лагерем в Великих Луках; на вассальную Псковскую республику напал Орден; враждебные литовцы готовились к войне; разгромленный Новгород при первом же поражении Москвы мог снова взбунтоваться. Процитирую замечательного исследователя этой эпохи Руслана Скрынникова: «Опасность угрожала Москве с трех сторон. От Мценска к Калуге двигался Ахмат-хан с татарами. Удельные князья могли в любой момент подойти из Великих Лук. Королю Казимиру принадлежала Вязьма, и его войска могли достичь Москвы за несколько дней».
Но обычно неторопливый Иван III при необходимости умел действовать быстро. Угрозу междоусобной войны он решил, дав отступного, – и братья не только успокоились, но и пришли со своими дружинами помогать против Ахмата.
От литовской опасности Иван избавился при помощи крымских союзников. Они вторглись во владения Казимира с юго-востока, и королю стало не до Москвы.
Но от ордынского войска отбиться можно было только силой оружия, а этого великий князь очень не любил.
Не зная, откуда ждать удара, и осторожничая, он распределил полки вдоль рубежа со Степью. Ахмат двигался параллельно этой оборонительной линии к западу, рассчитывая найти слабое место и заодно надеясь встретиться с войском своего литовского союзника.
Наконец главные силы обеих армий встали напротив друг друга, у реки Угры, недалеко от Калуги. Псковская летопись сообщает, что в русском войске было 180 000 человек, но это, несомненно, сильное преувеличение. По расчетам Р. Скрынникова у Ахмата было 30–40 тысяч воинов, и у русских на Угре примерно столько же, хотя общая численность великокняжеской армии, прикрывавшей московскую территорию с разных направлений, была значительно больше.
Государь держался на безопасном расстоянии от Угры и вообще, как уже было рассказано, сильно нервничал, так что это даже вызвало недовольство у москвичей и духовенства. Иван III был выдающимся государственным стратегом, но героя из себя никогда не изображал, и в «Стоянии на Угре», в отличие от, скажем, Куликовской баталии, героического мало. Впрочем, по-настоящему умелый правитель никогда не доводит дело до того, чтобы его народу понадобилось проявлять героизм – последнее, отчаянное средство спасения в критической ситуации.
Если коротко пересказать суть последующих событий, она сводится к следующему. Две рати простояли на месте почти всю осень, то и дело ввязываясь в стычки, но не решаясь затеять сражение. Русским это было не нужно, да и государь не велел; татары боялись форсировать Угру и всё ждали, не придет ли Казимир. Казимир не пришел, у ордынцев кончились припасы, лошади съели весь корм, начались холода – и татары убрались несолоно хлебавши. Так недраматично закончилось двух-с-половиной-вековое татаро-монгольское владычество над Русью.
Однако интересны некоторые подробности «стояния».
О том, как сильно Иван III был напуган ордынским нашествием, свидетельствует некоторая истеричность действий, обычно несвойственная этому хладнокровному, уверенному человеку. Он сам сжег Каширу, чтобы она не досталась татарам (хотя они туда и не пошли); спалил московские посады (то есть весь город за пределами московских стен); отправил жену и государственную казну далеко на Север (что, собственно, и возмутило москвичей); пытался насильно увезти из действующей армии и наследника, но Иван Молодой был боевитее отца и наотрез отказался.
Иван Иванович и воевода Даниил Холмский (Шелонский победитель) руководили боем, начавшимся 8 октября и с перерывами продолжавшимся четыре дня. Это была единственная сколько-нибудь серьезная попытка ордынцев переправиться на русский берег. Неширокие броды не давали Ахмату развернуть свою конницу; русские пушки и пищали вели огонь по столпившейся массе татар, и те в конце концов отступили.
Ахмат встал лагерем, сказав, что подождет, пока река покроется льдом.
Приехал из Москвы и Иван Васильевич, но устроил свою ставку на безопасном расстоянии от Угры. Он попробовал договориться с ханом о мире, послав щедрые дары. Ахмат ответил: хорошо, но приезжай сам. Когда великий князь отказался, предложил прислать сына или брата. Потом согласился на простого боярина.
И тут, в конце октября, вдруг ударили ранние морозы, и Угра встала. Памятуя об угрозах Ахмата, Иван велел войскам отступать.
Но татары не стали нападать и по льду. Ахмату воевать тоже не хотелось. Он придумал другое решение. Вместо того чтобы лезть под московские пули и сабли, повернул свое оголодавшее, измерзшееся войско в литовскую сторону – в отместку за неисполнение Казимиром союзнических обязательств. Там, не встречая сопротивления, татары набрали богатой добычи и ушли назад, в степь.
В результате «Стояния на Угре» Иван оказался двойным триумфатором. Он – притом почти без потерь – посрамил Большую Орду, а заодно ее руками наказал другого заклятого врага, Литву.
Однако Ахмату литовские трофеи на пользу не пошли. Точнее говоря, они его погубили.
Слух об огромной добыче вызвал зависть у хана Сибирской (Тюменской) орды Айбека. Он вместе с ногайскими татарами дождался момента, когда Ахмат распустит войско по домам, и напал на ставку. Ахмат был убит, а его сыновья растащили улус на куски.
После этого Большая Орда кое-как просуществовала еще двадцать лет, уже не представляя для Руси никакой угрозы. В 1502 году ее окончательно добили крымцы.
Ознакомительная версия.
