Более старшие должности представители белого духовенства занимать не могли, для этого следовало дать обет иночества, то есть монашества, и вступить в черное духовенство, которое делилось на пять рангов: игумена, архимандрита, епископа, архиепископа и митрополита. К игумену и архимандриту сохранялось обращение „Ваше высокопреподобие“, как и к иерею, и протоиерею, а к епископу – „Ваше преосвященство“. Священники двух самых высоких рангов – архиепископ и митрополит – именовались „Ваше высокопреосвященство“. Епископов, архиепископов и митрополитов называли и называют сегодня архиереями, к любому из них обращаются также „Владыка“. К ним же применяется и термин „князья церкви“. Глава церкви – патриарх – находится вне рангов и носит титул „Преосвященный“».
ХОД СЕВЕРНОЙ ВОЙНЫ НА МОРЕ
Взаимодействие армии и флота в 1713-1714 годах
С 1709 года в Северной войне наступил новый этап: инициатива перешла к Петру и, несмотря на отдельные неудачи и продолжительные паузы в ведении боевых действий, русские прочно заняли господствующее положение на суше и на море.
После побед, одержанных русской армией в боях под Полтавой, при Лесной, под Выборгом и в Прибалтике, пришла пора победоносных сражений на море. Молодой русский флот внес свою лепту при взятии в июле 1710 года Выборга, тесно взаимодействуя с сухопутными войсками генерал-адмирала Ф. М. Апраксина. Флотом при осаде Выборга командовал сам Петр и вице-адмирал Корнелий Крюйс – опытный моряк.
Летом 1713 года войска Апраксина, численностью в шестнадцать тысяч человек, при поддержке галерного флота из двухсот судов, овладели двумя важнейшими городами Финляндии – Гельсингфорсом и Або. Летние успехи были развиты осенью: 6 октября корпус М. М. Голицына разбил войска Карла Густава Армфельдта под Пялкяне.
Ведение войны, по тактике XVIII столетия, требовало с наступлением холодов возвращаться на зимние квартиры. Русские войска ушли в Гельсингфорс, откуда выступили на театр военных действий лишь в начале февраля 1714 года. 19 февраля корпус М. М. Голицына вступил в бой с десятитысячным отрядом Армфельдта, встретившим русских под селением Лапполо. Шведы и здесь потерпели поражение, которое привело к тому, что вся южная Финляндия оказалась в руках русских. Учитывая это, Петр решил вывести в Балтийское море весь русский галерный и парусный флот.
Победа русского флота при Гангуте 27 июля 1714 года
Напрасно, уважаемые читатели, стали бы вы искать на карте название «Гангут», ибо этого названия там нет. Сегодня, да и уже много лет назад, полуостров Гангут, или даже Гангоуд, как называли его русские, известен под именем Ханко. Этот полуостров находится на северном берегу Финского залива, у входа в Балтийское море. На противоположной стороне залива лежит Ревель – нынешний Таллинн.
А теперь от историко-географической справки перейдем к истории, предоставив слово С. А. Чистяковой: «Между тем Петр с своим галерным и парусным флотом вышел из Петербурга и Кроншлота. Галерным флотом начальствовал Апраксин, а на корабельном командовал сам Петр. Гребной флот пошел к Ревелю, а сам царь с корабельною эскадрою направился к Або. До отправления в море Петр Михайлов вошел с прошением в морскую коллегию и просил о повышении его в чин вице-адмирала, но коллегия знала, что царь несправедливости не любит, и потому отвечала: „Коллегия не может без причины обходить достойнейшего чином; перед Петром Михайловым право на это звание имеет другой, его товарищ по службе; если же контр-адмирал Петр Михайлов чем-нибудь особенным отличится, то ему и будет дан чин вице-адмирала“. Петр остался очень доволен таким решением.
Русский галерный флот, достигнув Твереминдского залива между Гельсингфорсом и Або не мог идти дальше; путь ему загородил весь неприятельский флот. Апраксин был в затруднительном положении, он не знал, что делать, и потребовал помощи русской эскадры или, чтобы Петр присоветовал, что ему делать.
Петр приехал на совещание к адмиралу Апраксину; все случайности были взвешены, и согласились, как действовать. Петр с парусным флотом стал так, что неприятель, обманутый движением, разделил свои силы на три части. Этого ожидал и на это надеялся царь; пользуясь удобным мгновением, галеры начали пробиваться через неприятельский флот. К счастью, наступил совершенный штиль, флюгера и паруса, как тряпки, повисли на мачтах. Лучшего случая гребному флоту нечего было желать; перед рассветом 27 июля сам Петр приехал к галерам, весла ударили по волнам, и вся гребная флотилия, несмотря на выстрелы из пушек и ружей, без всякого повреждения, прошла мимо линейных кораблей и фрегатов неприятеля и в виду раздосадованного и изумленного шведского главнокомандующего повернула к мысу Гангоуду и напала на отделившуюся от главного флота эскадру.
Петр был во главе своих отважных солдат; они с своими галерами ускользали от шведов и опять нападали на них оттуда, откуда их не ожидали. Два часа кипела отчаянная битва; русские нападали с возрастающею отважностью; шведы отчаянно защищались; каждое из отрезанных судов приходилось брать приступом, ни одно не сдалось добровольно; фрегат покорился последний, командир его Эреншельд последний оставил его и бросился в шлюпку, чтобы искать спасения в бегстве; но русские зорко следили за каждою неприятельскою лодкою и, несмотря на густой дым, стлавшийся по морю, схватили убегающего и привели его к победителю. Петр ласково встретил побежденного, хвалил его за храбрость, сказал, что уважает его за отчаянное сопротивление, советовал быть спокойным насчёт своей участи и заняться излечением своих многочисленных ран и тут же приказал перевязать их и дать ему удобное помещение в каюте.
Победа при Гангуте обрадовала Петра; посредством ее он освободил галерный флот, запертый шведским флотом, и добыл один фрегат, десять галер и сто шестнадцать пушек. Победа открыла путь к Аландским островам; овладев ими, Петр навел ужас на Швецию, потому что Стокгольм находится только в 15 милях от островов. Шведский адмирал Вагранг с своим флотом отступил из Финского залива к Стокгольму, чтобы защитить столицу от нечаянного нападения.
Около этого же времени Шувалов взял Нейшлот, последнюю шведскую крепость в Карелии, и таким образом вся Финляндия находилась в руках русских».
ПРУТСКИЙ ПОХОД
Война с Турцией
Международная обстановка все больше толкала Россию на войну с Турцией, хотя новый вооруженный конфликт в условиях непрекращающейся борьбы со Швецией был для Петра крайне невыгоден. Однако обстоятельства требовали нанести туркам превентивный удар, и 17 января 1711 года, оставив Меншикова в Петербурге, Петр и Екатерина выехали в Москву. Им предстояло серьезнейшее испытание – необычайно трудный, и, как впоследствии оказалось, несчастливый Прутский поход.
25 февраля в Успенском соборе был зачитан манифест об объявлении войны Османской империи. Но еще месяцем раньше из Риги на юг двинулись полки Шереметева. Чуть позже выехал и сам командующий – фельдмаршал Б. П. Шереметев, а 6 марта из Москвы направился на театр военных действий и Петр.
25 февраля 1711 года Петр тайно обвенчался с Екатериной (после крещения ей было дано это имя. – В. Б.), и теперь в поход с ним она впервые отправилась не как любовница Петра Михайлова, а как законная супруга царя. Правда, об этом знали только самые близкие Петру и Екатерине люди. Официально же Петр венчался с Екатериной почти через год – 19 февраля 1712 года, после возвращения из Прутского похода и поездки в Польшу и Германию.
Необычайно сильная привязанность Петра к Екатерине объяснялась не только силой чувств, которые он долгие годы испытывал к ней. Прусский резидент в Петербурге граф Бассевич писал в своих «Записках»: «Она имела и власть над его чувствами, власть, которая производила почти чудеса. У него были иногда припадки меланхолии, когда им овладевала мрачная мысль, что хотят посягнуть на его особу. Самые приближенные к нему люди должны были трепетать его гнева. Появление их узнавали по судорожным движениям рта. Императрицу немедленно извещали о том. Она начинала говорить с ним, и звук ее голоса тотчас успокаивал его, потом она сажала его и брала, лаская, за голову, которую слегка почесывала. И он засыпал в несколько минут. Чтобы не нарушать его сна, она держала его голову на своей груди, сидя неподвижно в продолжении двух или трех часов. После того он просыпался совершенно свежим и бодрым. Между тем, прежде нежели она нашла такой простой способ успокаивать его, припадки эти были ужасом для его приближенных, причинили, говорят, несколько несчастий и всегда сопровождались страшной головной болью, которая продолжалась целые дни. Известно, что Екатерина Алексеевна обязана всем не воспитанию, а душевным своим качествам. Поняв, что для нее достаточно исполнять важное свое назначение, она отвергала всякое образование, кроме основанного на опыте и размышлении».
