Весь первый день они неукоснительно оставались на страже, но индейцев не было видно.
Подходили к ручью олени и антилопы, подошло также маленькое стадо бизонов, которые, утолив жажду, тотчас убегали прочь через луг. Вид их чрезвычайно соблазнял охотников: расстояние было так заманчиво близко, что пострелять можно было бы несомненно удачно; но охотники никак не могли решиться; это было бы крайне неосторожно, так как собаки индейцев могли почуять кровь.
На другой день они продолжали всматриваться жадными глазами в горизонт. У Сегэна была маленькая карманная подзорная труба, в которую можно было обозреть прерию на несколько миль вокруг. Но врага ниоткуда не было видно.
Третий день прошел также безрезультатно, и охотники уже начинали опасаться, не избрал ли индейский отряд другого пути.
Тревожило их еще одно обстоятельство: почти все запасы провизии были уже уничтожены, люди питались почти одними сырыми кедровыми орехами, так как огня, чтобы изжарить их, не разрешалось разводить. Индейцы обладают очень острым обонянием и чуют запах дыма на весьма большом расстоянии.
Наступил и четвертый день, а на северном горизонте все это время никто не появлялся. Было уже съедено до последнего куска и вяленое мясо, и охотники начинали голодать, так как одни орехи не питали и не насыщали.
Один из охотников предложил подстеречь за вербами антилопу или оленя - по утрам и по вечерам они сбегались сюда целыми стадами - и застрелить, но предводитель отказывал в своем согласии.
- Мы не можем решиться на это, - говорил он. - Собаки индейцев могут учуять кровь, и мы себя этим выдадим, если еще раньше нас не выдаст самый звук выстрела: ведь дикари могут быть и невдалеке отсюда.
- Я могу убить зверя, не пролив ни одной капли крови, - заметил один охотник-мексиканец, указав на аркан.
- А следы ваших ног? При ловле арканом вы оставите глубокие следы на месте.
- Мы можем их затоптать, капитан, - ответил охотник.
- Ну, попробуйте! - сдался Сегэн.
Мексиканец снял аркан и в сопровождении товарища отправился к ручью. Там они юркнули под вербы и улеглись ничком. Оставшиеся наблюдали за ними с горы. Не прошло и четверти часа, как с долины примчалось стадо антилоп. Эти животные бегают с быстротой ветра - и через несколько минут после того, как их заметили, они уже очутились у самых верб, где притаились охотники.
Но, подойдя вплотную, они остановились, подняли вверх головы и стали обнюхивать воздух. Очевидно, они почуяли опасность, но было уже поздно.
- Вон взлетел аркан! - воскликнул один из наблюдавших.
Им было видно, как взвился на воздух ремень и охватил петлей тело передового зверя; он хотел ускользнуть, рванулся раз, другой, насколько это допускала длина аркана, но ремень с силой дернулся, и животное свалилось недвижимо.
Охотник вышел из-за вербы, поднял полузадохшееся животное и понес его на спине ко входу в ущелье. Спутник последовал за ним, тщательно затаптывая и заделывая следы.
Через несколько минут они вернулись к своим товарищам. С антилопы была содрана шкура, и, так как разложить костер все же было нельзя, добыча была съедена в сыром виде.
Ночь с четвертого на пятый день была лунная и очень свежая, а так как индейцы обыкновенно выходят лунными ночами, то осторожность требовала не снимать сторожевых постов и на ночь.
Ожидания их не обманули.
Около полуночи дежурившие разбудили товарищей. Вмиг все были на ногах и увидели толпу темных фигур, вырисовывавшихся на севере на фоне неба.
Напряженно разглядывали все неясные очертания... Быть может, это стадо бизонов? Но нет, вот блеснули лунные лучи на оружии, а там уже явственно различались и лошади, всадники... Сомнения нет, это индейцы!
- Товарищи! - закричал вдруг в ужасе Сегэн. - Мы с ума сошли! Ведь лошади... наши лошади могут заржать - и это выдаст нас!
В то же мгновение он бросился вниз с холма, за ним спрыгнули все остальные и побежали в чащу, где были привязаны лошади.
Вбежав в лощину, каждый выхватил из-под седла свое одеяло, не проронив ни слова, - все без слов сами сообразили, что им надо было делать, - и они быстро закутали головы лошадей.
XVI. В западне
Почувствовав себя в сравнительной безопасности, охотники успокоились и вернулись на свой наблюдательный пункт как раз в ту минуту, когда уже довольно явственно послышался клич индейцев и топот копыт. Через некоторое время они приблизились к ручью, остановились и начали поить лошадей. После этого один за другим, выскочив из воды, все проехали небольшое пространство по долине, соскочили с лошадей и начали расседлывать их.
Было очевидно, что индейцы намереваются отдохнуть здесь до утра. Они разместились, разбившись на два отдельных отряда. При бледном свете луны Рубэ удалось разглядеть по украшениям на копьях, что индейцы разделились поплеменно: апачи отдельно от навахо. Навахо были в заметном меньшинстве, и место их отдыха было дальше от засады белых, чем место апачей.
Охотникам со своего места было слышно, как индейцы рубили своими томагавками деревья в чаще у подошвы горы, и было видно, как они стаскивали дрова к своему лагерю, сгребали их в кучу и затем зажгли костер.
Вскоре в нескольких местах запылали огни, и при свете их отчетливо можно было видеть татуировку на лицах и обнаженной груди индейцев. Узоры и краски были очень разнообразны: то красные рисунки, как бы нарисованные кровью, то глубоко-черные. У некоторых дикарей одна часть лица была черная, другая разрисована красным или белым. Другие были раскрашены пятнами, как легавые собаки, у третьих были наведены правильные цветные полосы то вдоль, то поперек тела или лица. У многих щеки и грудь были татуированы изображениями разных животных - волков, пантер, медведей, бизонов - и другими подобными фигурами. Некоторые носили на груди изображение красной руки или черепа с накрест сложенными костями под ним.
Эти уродливые и ужасные украшения не возбудили любопытства наблюдавших охотников, для большинства которых это зрелище и не представляло новизны. Но тем большее изумление вызвала с их стороны другая подробность: у большинства индейцев были блестящие, обитые медью, седла и военные каски со страусовыми перьями. Откуда они могли их добыть?
Один Сегэн знал это: они отобрали их у убитых ими кирасиров в Чихуахуа. За несколько лет до того те потерпели тяжкое поражение от индейцев.
Целых два часа наблюдали охотники каждое движение индейцев, пока совершенно не умолкли какие бы то ни было звуки в их лагере. Потухли огни, но при свете луны можно было различить распростертые тела дикарей. Между ними двигались белые фигуры. Это были их собаки, отыскивавшие всюду остатки пищи и начинавшие ворчать и оскаливать друг на друга зубы, когда одна хотела вырвать у другой лакомый кусок.
Но не одни собаки составляли стражу спящего лагеря: вдали в степи виднелись темные фигуры людей, расставленных на правильных промежутках друг от друга; это были сторожевые посты, надзиравшие за лошадьми.
Очень долго еще лежали охотники, не смыкая глаз, обдумывая на все лады свое собственное положение, начинавшее мало-помалу проясняться в голове каждого со всеми осложнениями, трудностями и опасностями, какими оно могло грозить.
Ведь вполне возможно, что индейцы вздумают остаться здесь, чтобы поохотиться; как быть тогда?.. Эта мысль как будто в одну минуту пришла всем в голову, и они озабоченно и тревожно переглянулись между собой.
- В этом нет ничего невероятного, - тихо и раздумчиво проговорил Сегэн. По-видимому, у них нет запасов мяса при себе, - и не могут же они отправиться на юг без запасов. Тут ли или в каком-либо ином месте, но поохотиться и сделать запас им необходимо; отчего же и не здесь?
- Ну, тогда мы очутимся в славной западне, - проговорил один из охотников, обведя рукой вокруг и указав сначала на лощину, а потом на гору. - Как мы тогда выберемся, вот что я хотел бы знать!
Все невольно проследили за рукой говорившего, также мысленно охватывая свое положение.
Перед ущельем, в котором они находились, тянулась линия индейского лагеря на расстоянии не более ста шагов от скалы, высившейся вокруг входа в их засаду.
Стража индейцев расположилась еще ближе, но если бы даже она уснула, выбраться мимо нее было бы все равно невозможно без того, чтобы не встретить собак, бродивших во множестве вокруг лагеря.
Позади их отвесной громадой высилась гора - пытаться переходить через нее было явно и несомненно немыслимо. Да, они очутились в западне.
- Проклятие! - воскликнул один из охотников. - Мы погибнем от голода и жажды, если эта медно-красная шайка решит остановиться здесь для охоты.
- Мы можем погибнуть еще раньше, - заметил другой. - Достаточно, чтобы им пришло в голову взобраться сюда.
В этом не было ничего невозможного, хотя не было и большой вероятности. Ущелье представляло род глухого переулка, тупика, косо изгибавшегося в направлении горы и кончавшегося у подошвы утеса. Ничего в нем не было такого, что могло бы привлечь индейцев.
