– В Кремль,– распорядился Булганин. Когда подъехали к Троицким воротам, Булганин предупредил:
– Не высовывайтесь.
Действительно, выглядывать в окно не было резона, пропуска были не у всех.
Благополучно проскочили часовых, подкатили к особому правительственному подъезду – это называлось «с уголка»,– поднялись на второй этаж. Вот и кабинет No 1, где когда-то сидел Сталин. Сейчас здесь заседал Президиум ЦК.
Булганин вошел в кабинет, остальных провели из комнаты секретаря в смежный кабинет, напротив. Там находилось человек пятнадцать – двадцать – работники ЦК, несколько генералов и маршал Жуков. Держались все непринужденно, шутили, рассказывали анекдоты... К группе Москаленко подошел Жуков, поздоровался и спросил:
– Вы знаете, кого вам предстоит арестовать?
– Не знаем, но догадываемся, – ответил Москаленко.
В этот момент появился Хрущев. Он подошел к Москаленко:
– Вам придется брать одного из членов Президиума. Возможно, он будет вооружен...
Хрущев остановил взгляд на рослых, могучего сложения Батицком и Юфереве.
– Вот вы и подойдете к нему – вам скажут, когда – и возьмете его.
Юферев:
– Что, и стрелять можно?
Хрущев:
– Нет, его надо оставить для следствия. Оружие не применять.
Пока все остаются здесь. Когда услышите два длинных звонка, направляйтесь к нам, на заседание. Приходите прямо в кабинет, мимо секретаря, не обращайте внимания ни на кого.
Хрущев вышел. Берия явился на заседание одним из последних, занял свое место и спросил:
– Какая повестка дня?
– Вопрос стоит один,– ответил Хрущев,– о Лаврентии Берия.
И, обратившись к Маленкову, добавил:
– Докладывай.
Прошло не более четверти часа, и раздались два продолжительных звонка.
Военные открыли дверь, навстречу им встал секретарь. Пятеро, минуя его, прошли в кабинет напротив. За ними следовал маршал Жуков.
...На председательском месте сидел Хрущев, по правую руку – Маленков, рядом с ним – Булганин, ближе к двери, наискосок от Маленкова,– Берия, напротив Лаврентия Павловича – Ворошилов.
Вошедшие встали слева, ближе к Булганину, за спиной Берия. Маленков заканчивал чтение документов: «... Как видите, Берия оказался не только врагом внутренним, но и врагом в международном плане. Предлагается немедленно его арестовать и передать в руки этих товарищей».
Батицкий обнажил свой «парабеллум», Юферев – «ТТ».
Берия сидел опустив голову и нервно что-то писал карандашом на листе бумаги. Потом оказалось, что он выводил лишь одно слово «тревога», повторил это слово девятнадцать раз. Наконец Берия поднял глаза, военные уже стояли подле него – Юферев по левую руку, Батицкий по правую. Ладони Юферева скользнули сверху вниз по карманам арестованного.
– Оружия у меня нет,– сказал Берия и поднял руки.
Батицкий и Юферев предложили Берия пройти в комнату отдыха – она примыкала к кабинету слева. Посадили министра на диван, встали рядом.
Москаленко, Баксов, Зуб расположились на стульях в углу, возле круглого столика, с пистолетами в руках. Командующий достал свой «вальтер».
Батицкий:
– Снимите с него пенсне.
Юферев исполнил приказание.
Берия:
– Как же я теперь буду видеть? У меня слабое зрение...
Батицкий:
– Нечего тебе смотреть. Ну-ка покажи, что у тебя в карманах.
Берия достал носовой платок и записную книжку.
Берия:
– Убери свою пушку.
Батицкий:
– Ничего, она еще пригодится.
Москаленко:
– Послушайте, Батицкий, с ним не следует сейчас разговаривать.
Берия замолчал и принялся тщательно разглаживать руками стрелки брюк и стряхивать с них пылинки. На нем был серый поношенный костюм, под пиджаком – белая сорочка без галстука.
Через некоторое время в комнату вошли заместитель командующего танковой армии генерал Андрей Лаврентьевич Гетман и командующий артиллерией Советской Армии генерал Митрофан Иванович Неделин. Их прислали в помощь Москаленко.
В комнате отдыха военные пробыли с арестованным до глубокой ночи. Это были тревожные часы, никто не знал, чем все кончится...
Москаленко тем временем отдавал распоряжения – уже на правах командующего Московским военным округом. Прежний командующий, генерал Артемьев, был смещен.
Члены Президиума ЦК отправились в тот вечер в Большой театр. Давали оперу «Декабристы». Один Ворошилов остался в Кремле.
История сохранила фотографию: Берия с Ворошиловым стоят в обнимку, словно братья. Но Клим всегда ненавидел удачливого Лаврентия и боялся его.
Трусоватый маршал тужился предугадать ход событий, ведь могущественного чекиста могли выручить его давние дружки, тот же Иван Серов. Напрасно Никита Сергеевич ему доверился. И когда Берия наконец вывели из комнат Президиума ЦК, Ворошилов был тут как тут. Он искательно заглядывал в глаза рослым конвоирам. Подполковник Юферев оставил свою фуражку в кабинете секретаря на вешалке и, проходя мимо, хотел ее достать. Услужливо подскочил Ворошилов:
«Сейчас я тебе, голубчик, подам...»
Надо сказать, что по указанию Хрущева и Булганина каждому офицеру охраны с утра был придан армейский офицер. Гебистам пояснили, будто это входит в план репетиции военного положения. Так они и стояли парами на каждой лестничной площадке, у каждой двери. К вечеру гебисты куда-то исчезли, остались одни армейские офицеры. Они стояли сдвоенными рядами вдоль всех коридоров. Берия провели сквозь строй и посадили в машину Булганина.
Арестованного поместили на заднее сиденье. Батицкий сел слева, Юферев – справа. На всякий случай Юферев сунул дуло пистолета под ребра Берия. А он смотрел по дороге в окно, явно любопытствуя, куда его везут.
Москаленко сидел рядом с шофером. Баксов и Зуб заняли откидные места.
Машина помчалась по набережной к Абельмановской заставе, повернула налево. Вот и Алешинские казармы, здесь уже ждал вновь назначенный комендант города генерал Иван Колесников. Он поместил Берия на гауптвахту, под усиленную охрану. Начальником караула был назначен генерал Батицкий, ответственными дежурными – Гетман, Зуб, Юферев, Неделин, Баксов. Караул несли офицеры из войск ПВО Москвы.
Ночь Берия провел на гауптвахте. На другой день, в 12 часов, в казармы прибыли новый министр внутренних дел Круглов и бывший заместитель Берия генерал Серов.
Заметив высоких визитеров, Москаленко бросил сопровождающему его подполковнику Юфереву: «Как они здесь очутились, эти сволочи?».
Генерал спросил прибывших:
– Что вам здесь нужно?
– Они прибыли для проведения следствия,– ответил за них комендант.
Москаленко:
– Какого еще следствия? Уберите их отсюда сейчас же!
(Коменданту):
– Выведите отсюда посторонних.
Серов:
– Мы не посторонние.
Москаленко:
– Вас никто не уполномочивал.
Серов:
– Нас послали сюда, чтобы начать следствие.
Москаленко:
– Мне об этом ничего не известно. Никто вам таких полномочий не давал.
Серов с Кругловым уехали, а Москаленко с подполковником поспешили к Маленкову. Генерал доложил премьер-министру об инциденте.
На экстренном заседании Президиума ЦК было решено перевести Берия в штаб МВО. Следствие по делу Берия и его подручных возглавил Генеральный прокурор Руденко.
Штаб МВО находился около набережной реки Москвы. Вечером 27 июня туда прибыл Булганин. Он остался доволен осмотром помещения и ночью бывшего министра, бывшего члена Политбюро перевезли на новое место. Как и в первый раз, его сопровождал в автомобиле Москаленко с четырьмя помощниками.
Берия поместили в небольшую комнату площадью не более двенадцати квадратных метров. Койка, табурет – вот и вся мебель. Там же, в бункере, проходило следствие. Особый кабинет отвели Генеральному прокурору.
Москаленко находился в штабе округа неотлучно. И ночевал там вместе с Юферевым. На охране штаба дежурили танки и бронетранспортеры.
Берия пришлось сменить свой костюм на солдатское обмундирование – хлопчатобумажную гимнастерку и брюки. Еду арестованному доставляли из гаража штаба МВО – солдатский паек, солдатская сервировка: котелок и алюминиевая ложка.
Первые дни Булганин звонил в бункер каждую ночь после 12 часов:
– Как дела? Все спокойно? Как себя ведет арестованный?
Если генерал Москаленко уже спал, Булганин получал информацию от подполковника Юферева, который постоянно дежурил в одном из подземных кабинетов.
Охрана надежная, случайности были исключены. Ну, а если бы кому-то удалось передать Берия в камеру яд, нашлось бы у него мужество покончить с собой? Ведь вот же у его берлинского коллеги Гиммлера рука не дрогнула. Нет, в этом случае он поступил бы как типичный уголовник – трусливо.
...Что его ждет? Неужто они посмеют? Нет, конечно. Он как-никак член Политбюро.
В 1921 году он впервые отведал тюрьму. И выбрался с помощью Багирова.
Верные друзья теперь должны помочь, они заставят считаться со своим мнением этого выскочку Никиту. Но Маленков, Маленков! Сколько он для него сделал...
