такой марш под песню изображен на одном рельефном сосуде), ткущей женщины у кросен, сеятелей и т.д., размеренное движение рук у мукомолки, пряхи и т.д. Содержание же песни могло быть самое различное — фантазии была предоставлена полная свобода.
Таково зарождение поэзии. Две силы призвали ее к жизни — молитва и работа; девизом ее детства было ora et labora.
Совместное развитие всей хореи может быть нами установлено только для следующей эпохи; нашей принадлежит только развитие двух ее частей, поэзии с музыкой, поведшее к возникновению былевой поэзии. Так, Ахилл во время своего бездействия услаждает душу, воспевая «славу мужей» под аккомпанемент непритязательного струнного инструмента, так называемой форминги (Ил. IX, 186 сл.); особого сословия певцов тогда еще не было.
Глава IV. Религия
Древнейшей великой религией Греции была религия Зевса; ее расцветом был наш период. Ей предшествовала хронологически неопределимая религия примитивизма, состоявшая из двух частей: анимизма (то есть признания человеческой души) и аниматизма (то есть признания одушевленности природы). Так как они и в историческую эпоху были очень живучи, то мы должны заняться также и ими.
§ 10. Анимизм. А. Его догмат гласит в самой общей форме так: в теле каждого человека обитает душа как принцип его физической жизни и носительница его разума, чувства и воли. Представления о ней могут быть следующие.
1. Душа-гений (genius), то есть как принцип жизни тела, не представляемый под особой формой и гибнущий вместе с ним. Она предполагается обитающей в особо важных для жизни тела частях: сердце, печени, диафрагме (phrenes), почках, крови. Это представление получило особое развитие у римлян (ниже, ч. IV, отд. Б, гл. IV).
2. Душа дух (psyche, anima), покидающая тело в минуту смерти, как облачко, в последнем дыхании.
3. Душа-идол (eidolon), обитающая в теле в форме куколки, видной через зрачок (который поэтому называется kore, pupilla), и в той же форме его покидающая (так объясняли помутнение зрачка в минуту смерти).
4. Душа-тень, живущая самобытно после смерти тела как его бесплотное подобие и в этом виде навещающая живых (чем объясняются явления сна и галлюцинации).
Из этих четырех представлений последние три образуют особую группу, противоположную первому, поскольку здесь душа предполагается живущей также отдельно от тела и, следовательно, имеющей свою особую форму. Такое представление мы называем трансцендентным; первое же — имманентным. Греки рано (в противоположность римлянам) перешли от имманентного представления к трансцендентному; примиряя между собой формы 2-4, получившиеся каждая из особой серии наблюдений, они полагали, что душа в минуту смерти покидает тело в его последнем дыхании в виде куколки, а затем, доросши до его натуральной величины, живет в виде его призрака. Итак, они уже тогда допускали переживание (но еще не бессмертие) души.
Б. Дальнейшие представления о жизни отделенной от тела души сотканы из последовательных развитий двух противоположных друг другу и все-таки одинаково живучих основных представлений: 1) о ее беспомощности и 2) о ее — преимущественно вредоносной — силе.
1. Душа беспомощна, так как она, сохраняя те потребности, носительницей которых она была при жизни тела, вместе с этим последним лишалась средств к их удовлетворению. Поэтому это их удовлетворение должно быть заботой живых и прежде всего сына. Отсюда крайне строгое отношение общественного мнения к этому долгу благочестия сыновей по отношению к умершим родителям; отсюда также, при отсутствии родных сыновей, обычай усыновления. Этот долг благочестия состоял из следующих отдельных обязанностей:
а) Обязанности похорон, то есть предания земле несожженного трупа. В ней три части: выставление (prothesis) тела на катафалке, чтобы с ним можно было проститься, его вынос (ekphora) на место погребения и, наконец, само погребение (taphe). Все три акта сопровождались приношением даров (волос, тканей и т.д.) и особенно — заупокойным плачем, который в нашу эпоху был очень исступленным (удары в грудь, царапание лица до крови и т.д.), но рассматривался, главным образом, как дань покойнику и мог поэтому совершаться равнодушно (плакальщицы) и даже враждебно (подневольные) настроенными людьми.
б) Обязанности поминок. Душа предполагалась живущей там, где покоилось тело, вследствие чего гробнице и давали вид человеческого жилища (выше, с.43). Туда ей приносили предметы, которые она любила при жизни: мужчинам — оружие, женщинам — украшения (счастливое для нас обстоятельство); здесь же ее в поминальные дни кормили и поили. Дальнейшим развитием этого ухода был обычай поминальных игр, то есть состязаний — высшего удовольствия для живых и, значит, тоже для умерших. Это — обрядность нормальная, относящаяся к умершим естественной смертью. Если же покойник пал жертвой убийства, то первым долгом наследника был долг кровавой мести, смягченной, впрочем, в гомеровскую эпоху разрешением принимать виру (выше, с.31).
2. Но душа, в то же время, обладает таинственной силой, отчасти благодетельной, отчасти, и главным образом, вредоносной.
а) Ее благодетельная сила состоит, во-первых, в том, что она, как приобщенная к подземным божествам, вместе с ними «воссылает блага» из недр земли (урожай, клады и т.д.), и, во-вторых, в том, что она, как существо вещее, может уделить своего знания живущим. Она делает это часто добровольно, навещая их ночью во сне сама или же посылая им вообще сновидения, так как и эти последние (oneiroi) представляются живущими под землей в общении с душами умерших. Отсюда очень распространенный вид ведовства — толкование снов (онирокритика). Считалось, однако, возможным посредством магических заклятий вызывать душу умершего из могилы для предложения ей вопросов, разрешение которых было доступно ее вещей силе (некромантия); сравнить внушительную сцену у Эсхила в «Персах» 623 сл. (вызов души царя Дария).
б) Ее вредоносная сила сказывается в ее способности вызывать у людей путем незримого прикосновения загадочные болезни, помешательство и смерть. Особенно действенной предполагалась эта сила у безвременно и притом насильственно погибших (aoroi). Такая душа была не только сильной, но и злобной и мстительной; ее называли Эринией (Erinys). Она и сама была страшна убийце и, сверх того, следила за тем, чтобы ближайший родственник ревностно исполнил лежащий на нем долг мести. В дальнейшем развитии Эриния обособилась от души убитого, оставаясь, однако, «его» Эринией, мстящей за его обиду; а затем и эта связь утерялась, и Эриния (или Эринии) стала просто грозным божеством, карающим людей за преступления против крови, и под конец — блюстительницей равновесия в нравственном и физическом мире (Ил. XIX, 418).
§ 11. Аниматизм. А. Его догмат гласит так: явления окружающей нас природы объясняются наличием в ней таких же душ, как и наша. Все одушевлено: и животные, и деревья, и зреющая нива, и горный склон, и родники, реки, море и грозовые тучи — вплоть до камня, убившего человека, или секиры, послужившей орудием его убийства;
