когда проводят в этот день службу в честь знатного умершего». Взамен Хепджефи завещал меру зерна из первого урожая с каждого принадлежавшего ему поля. Более того, на 18-й день первого месяца первого сезона (тогда отмечали важный праздник) перед его статуей должно было совершаться подношение хлеба и пива. За это он обещал 22/360 тысяч от его части всех подношений, которые делали богу Упуату в местном храме. Эта доля высчитывалась следующим образом: вычислялось примерное количество подношений, полученных храмом в каждый из 360 дней жреческого года, состоявшего из 12 месяцев по 30 дней в каждом, не считая пяти дополнительных дней, а затем из полученного числа вычитали 22 части, причитавшиеся Хепджефи как номарху.
Далее в тексте содержатся распоряжения относительно зажигания свечей или ламп перед его статуей в канун Нового года и других торжеств. Затем говорится о том, что его духу должны быть поднесены кусок жареного мяса и кувшин пива от каждого подношения богу, совершаемого в праздничные дни. В качестве компенсации других многочисленных подношений Хепджефи завещал жрецам земельные участки. «Жрецы, – пишет он, – должны выходить вслед за моим заупокойным жрецом, зажигать в мою честь жертвенный огонь и отправляться к нижним ступеням моей гробницы». Согласно последнему распоряжению номарха, процессия жрецов должна идти «позади моей статуи, которая в моем саду, следуя за ней, когда ее (носят по кругу?) во время каждого пиршества в честь начала сезона».
Существует предположение о том, что упомянутые выше подношения клались перед алтарем Хепджефи, находившимся в его заупокойной часовне в Асьюте, на протяжении многих лет после его смерти. Хотя его тело покоилось под песчаным холмом в пустыне далекого Судана, считалось, будто его дух, без сомнения, может преодолеть многие километры и вселиться в его статую, оживив ее так же, как и мумию, если бы она лежала в погребальной камере гробницы, расположенной на склоне горы, возвышающейся над его родным городом.
Номарх нома Орикса Аменемхет, о жизнеописании которого, где говорится о его участии в нубийской кампании, уже шла речь, также сообщает о двух экспедициях вверх по течению Нила, организованных для перевозки золота из рудников в сокровищницу, которыми он руководил. Во время первого похода его сопровождал наследник престола царевич Аменемхет, который впоследствии, заняв трон, станет Аменемхетом II, а в ходе второго – другой царевич – Сенусерт.
«Я плыл на юг, – сообщает он, – чтобы привезти золотую руду его величеству царю Хеперкара (Сенусерту I) вместе с наследным царевичем, старшим сыном царя Амени (укороченная форма имени Аменемхет). Я плыл на юг с 400 лучшими из моего войска, которые вернулись невредимыми, не потерпев урона. Я привез золото, как мне было приказано, и меня восхваляли за это во дворце, и сын царя молился Богу за меня.
Затем я поплыл на юг (снова), чтобы привезти руду, (направляясь) в город Гебету (Коптос) вместе с наследным царевичем, градоправителем и визирем Сенусертом. Я плыл на юг с 600 храбрейшими из нома Орикса и вернулся в сохранности, мои солдаты невредимы, сделав все, что было приказано мне».
Необходимо также процитировать следующий отрывок из этой биографической надписи, в котором Аменемхет перечисляет свои добрые деяния. «Я провел (многие) годы в качестве номарха нома Орикса, – пишет он. – Все подати проходили через мои руки. Надзиратели за владениями царя среди пастухов нома Орикса (то есть надзиратели за царскими стадами) передали мне 3000 быков, меня восхваляли за это (иначе говоря, за то, что за животными прекрасно ухаживали) каждый год во дворце во время (пересчета) стад. Я выполнял все обязанности перед ними для царского дворца: не числились за мной долги ни перед одной его службой, (ибо) весь ном Орикса трудился для меня с растущим упорством. Я не обидел ни одну дочь общинника; не было вдовы, которую я притеснял; не было крестьянина, с которым я плохо обращался; не было ни одного пастуха, которого я прогнал; не было ни одного надсмотрщика за рабами, людей которого я захватывал (в счет) невыплаченных податей; не было несчастного в моей общине; не было голодного в мое время. Когда наступили годы голода, я возделывал все поля нома Орикса вплоть до его южной и северной границ, сохраняя его жителям жизнь и предоставляя им пищу, так что никто не был голодным там. Я давал вдове (столько, чтобы она ничем не отличалась от) той, у которой есть муж, никогда не отдавал я предпочтение большим перед малыми во всем, что я давал. Тогда (в годы, когда) великий Нил (то есть высокие разливы) приходил, и (все были) владельцами зерна и всех вещей, я не взыскивал долги (по податям) на их полях» (см. Newberry, Beni Hasan, I, PI. VIII).
В Абидосе некий вельможа по имени Икудиди оставил надпись (в настоящее время она хранится в Британском музее: Breasted, Records, I, § 524), в которой он описывает экспедицию в оазис Харта, расположенный в глубине Западной пустыни. На обратном пути он приказал подготовить для него гробницу на территории священного некрополя Осириса в Абидосе. Текст был составлен на 34-м году правления Сенусерта; в нем говорится: «Я отправился из Фив в качестве доверенного лица царя, который выполняет все, что хвалит царь, в качестве начальника новобранцев для того, чтобы посетить землю жителей оазиса… И я сделал эту гробницу у подножия трона великого бога (Осириса), чтобы (в качестве духа) я мог пребывать в его свите…»
В распоряжении исследователей имеется небольшая, но довольно интересная надпись, хранящаяся в настоящее время в Лейденском музее и датированная предыдущим, 33-м, годом царствования Сенусерта. Она составлена в память о неком чиновнике по имени Интефикер, который обращается к читателям со следующими словами: «Отец отца моего отца (то есть его прадед) был писцом полей на орошаемой площади города Абеджу (Абидоса), что в номе Тени (Тис) во времена Уаханха, царя Верхнего и Нижнего Египта, сына бога солнца Интефа». Царь Уаханх Интеф, основатель XI династии, правил в 2271=2222 гг. до н. э. Так как наш Интефикер составил данный текст в 2059 г. до н. э., можно прийти к выводу о том, что его заявление небезосновательно.
Тогда он, возможно, достиг довольно преклонного возраста (родился Интефикер предположительно около 2130 г. до н. э.). Его отец мог появиться на свет примерно в 2170 г. до н. э., дед – около 2210 г. до н. э., а прадед – примерно в 2250 г. до н. э. Таким образом, последний к концу правления Уаханха Интефа уже мог быть достаточно взрослым для того, чтобы стать писцом.
Также следует упомянуть другие тексты, написанные в правление Сенусерта. В документах
