400 чел. при трех пушках. Русские перешли вброд реку, взяли городок и шанцы. Шведы бежали, преследуемые до р. Ижоры. У Ижоры стоял Крониорт; он отступил без боя, введенный в заблуждение разведчиками, сказавшими, что на него наступает армия в 40 тыс. чел. — Петр Апраксин подверг местность страшному опустошению. Ратные его люди «неприятельские их жилища, многие мызы великия и всякое селение развоевали и разорили без остатку». «А генер. Крониорт, убрався с войсками своими, стоит в мызе Дудоровщине» (Дудергофе). 17 авг. Петр, недовольный таким отношением своих воинов к стране «отчич и дедич», ответил: «А что по дороге разорено и вызжено и то не зело приятно нам». «Словесно вам говорено и в наказе сказано, чтоб не трогать, а разорять, или брать, лучше города, нежели деревни».
В начале беспрерывных взаимных нападений у пограничной межи, жители Ингерманландии на свой риск повели разбойнические набеги на русских. Генер. Крониорт издал предписания, грозя за это смертной казнью. Но когда он попросил Карла XII утвердить это положение, король отказался, не усматривая в этом деянии ничего заслуживающего наказания; напротив, он пожелал, чтобы жителям предоставили свободу уничтожать и жечь все, что могут.
24 августа 1702 г. П. Апраксин рапортовал Царю из Ижоры, что полковник Иван Тыртов ходил в Ладожское озеро «плавным караваном» для промыслу и имел на озере бой со шведскими шкунами, которые отступили к Орешкову. 27 августа Иван Тыртов в полный штиль атаковал гребными судами парусную эскадру вице-адмирала Нумерса, стоявшую на якоре близ Кексгольма, причем смелому полковнику удалось сжечь две шкуны, одну потопить, а две взять в плен и уменьшить отряд адмирала на 300 чел. У Тыртова было 30 судов (карбасов) и 1000 чел. солдат. К сожалению, сам Тыртов был сражен пулей. — Нумерс ушел Невой в Финский залив к Выборгу и, таким образом, Ладожское озеро очутилось почти в полном распоряжении русских, а Нотебург лишился своей морской охраны. Постройка донских лодок оказалась, таким образом, вполне целесообразной.
За взятие Нотебурга
Не смотря на отсутствие путей сообщения, энергичный государь сосредоточил около Нотебурга «большой корпус», кажется, в 10.000 чел., назначив его начальником генерал-фельдмаршала Шереметева. Осадный парк располагал 43 орудиями. Предвидя неизбежность штурма, Царь прибег к своему излюбленному приему и приказал, просеками в лесу, перетащить свирские лодки в Неву. При этом Царь трудился, как простой работник, ободряя других в тяжелом деле. — Русские начали возводить свои укрепления под Нотебургом 26 сентября 1702 г. Ночью подошли два неприятельские судна, однако «наша мушкатерия» принудила их «раковой ход воспринять». В знак осады и желания помощи гарнизон крепости выставил королевское знамя. Из Корелы действительно пришли три шкуны с запасом и людьми. Гарнизон Нотебурга состоял из 450 чел. при 142 орудиях (по шведским данным в крепости находилось только 250 ч. войска). 1-го Октября «генерал Фельт маршалк» Шереметев сделал престарелому коменданту полковнику Густаву Вильгельму фон Шлиппенбаху-младшему предложение сдаться «на способный договор», но так как согласия не последовало, началась пушечная стрельба. Положение Крониорта было таково, что он сам нуждался в подкреплении. Из Ниеншанца он писал Шлиппенбаху: «Неприятель нападает на меня с большой силой, и я принужден буду отступить к Нюэну, но я доверяюсь вашему доброму поведению придти мне на помощь в крайнем случае». Тем не менее, генерал Крониорт прислал отряд в 400 чел. пехоты и роту драгун, при 4 орудиях, под начальством Ганса Иорана Лейона, но ему не удалось проникнуть в крепость и только 50 человек были введены туда. Результаты первых дней бомбардирования были ужасны. Жена коменданта просила о пропуске для неё и всех женщин крепости.
Ответ сводился к тому, что если желают выехать, «изволили бы и любезных супружников своих с собою вывести купно». — Отказ вызвал ожесточенную пальбу с крепостных верков. Наша стрельба причинила два «великих пожара» в крепости. Государь день и ночь находился в траншеях, управляя орудиями своей батареи. Комендант храбро защищался. В стенах крепости пробито было ядрами три пролома. Царь вызвал охотников на штурм, который вышел очень кровопролитным. 11 октября русские со всех сторон учинили «жестокий» приступ; но штурмовые лестницы оказались короткими и взять укрепления не удалось. Шведы отчаянно сопротивлялись, нанося охотникам ужасное поражение. Приступ повторили; но храбрецы сметались целыми рядами. Рассказывают, что Государь, не видя надежды от второго приступа, послал приказание отступить; но доблестный подполковник Семеновского полка кн. М. М. Голицын смело ответил посланному: «Скажи Государю, что теперь я принадлежу не Петру, но Богу». Тот же Голицын велел оттолкнуть лодки от берега. Солдаты, видя, что им осталось победить или умереть, с новым жаром устремились на укрепления и после тринадцати часов кровопролитного боя комендант «ударил шамаду» (сдачу). Царь потребовал сдачи крепости «без всякой лжи и обмана». Это было 11 октября 1702 г. — Войско, воодушевленное царем, — говорится в народной песне — готово идти на трудное дело: взять «белой грудью» крепость (Орешек), к которой нельзя ни подойти, ни подъехать.
Тронулося войско ко стене —
Полетели башни на берег,
Отворились ворота непродельны.
А проломаны из пушек ядрами.
Победили силу Шведскую,
Полонили город надобной.
Гарнизон по договору был выпущен с распущенными знаменами, при барабанном бое «и с пулями в роту». Мы потеряли 564 ч. убитыми; раненых было около 928 ч. При осаде выпущено было 10.725 снарядов и израсходовано 4.471 пуд. пороха.
Петр был очень обрадован взятием Нотебурга и щедро наградил участников осады. Комендантом назначил князя А. Д. Меншикова.
Во время триумфального шествия в Москву после взятия Нотебурга, Петр, по словам Плейера, был увенчан, перед первыми триумфальными воротами лавровыми венками, что ему очень понравилось.
В письмах царя отражена вся трудность предприятия и значение достигнутой победы. «Хотя и бывали у дела, — писал он Мусину-Пушкину, — однако сие кроме всякого мнения человеческого учинено, но только единому Богу во славу сие чудо причесть». «Правда, — писал царь, — хотя и зело жесток сей орех (Орешек) был, однако, славу Богу, разгрызли, но не без тягости, ибо многие наши медные зубы, т. е. пушки, от того испортились».
Как было Петру не радоваться тому, что островной и каменный Нотебург взят штурмом! Его молодые войска проявляют хорошие боевые качества. «Артиллерия наша зело чудесно дело свое исправила», — сообщал царь Виниусу. Но существовала и историческая причина радости. На объяснительном чертеже осады Нотебурга Петром I сделана
