К северу от комплекса изученных усадеб, на некотором расстоянии от них, например, имеется подобный «куст» – церкви Козмы и Демьяна на Холопьей улице, Георгия на Боркове улице, Якова на Яковлеве улице и Мины на Даньславле улице. Не окружают ли они комплекс городских владений другого боярского рода Неревского конца, подобный комплексу усадеб Онцифоровичей? Любопытно отметить, что в ближайшем соседстве друг к другу оказались две одноименные церкви Козмы и Демьяна – одна на Козмодемьянской улице, связанная с Онцифоровичами, а другая на соседней Холопьей улице, связанная с другим боярским родом. В этом противостоянии одноименных храмов виден некий элемент кичливого соперничества.
Новгородское боярство, владея в городе большими родовыми участками, представляло собой как бы систему кланов, территориальных гнезд, отделенных одно от другого, но несколько таких гнезд образовывало единство, называясь концом. Из летописных сообщений хорошо известно, что боярство каждого конца города было достаточно сплоченным. Борьба бояр за власть, за пост посадника, за возможность распоряжаться государственными доходами, ведущаяся на протяжении всего многовекового периода новгородской независимости, из столетия в столетие идет между концами, но не между боярскими кланами внутри концов. Концы вступают в союз друг с другом против другого конца или против такого же союза других концов. Причудливо меняется система этих союзов в зависимости от конкретных обстоятельств политической борьбы, но это всегда борьба концов.
Поэтому интересным оказывается происхождение самого слова «конец», обозначающего район города. В русском языке слово «кон», от которого происходит термин «конец», до сих пор имеет два значения – им обозначают рубеж, предел, но оно служит и синонимом слову «порядок». Мы привычно вкладываем в слово «конец» обозначение окраины, части целого, говоря, например, «Новгород делился на пять концов». Но в новгородских писцовых книгах при описании сельских местностей также употребляется слово «конец» в совершенно противоположном значении. Концом в них называется группа деревень, организационно объединенных, нечто вроде позднейшей волости. Не на концы делилась какая-то территория, а сам конец был формой объединения небольших населенных пунктов. «Не был ли когда-нибудь и сам Новгород Великий в подобном положении?» - спрашивал крупнейший советский историк Б. Д. Греков в опубликованном им до революции исследовании.
По сторонам древней Козмодемьянской улицы видны остатки построек XIV в.
Наблюдения, сделанные благодаря открытию берестяных грамот Онцифоровичей, убеждают, что так оно, по-видимому, и было. Кончанская система Новгорода восходит к глубокой древности, к моменту возникновения в нем городской жизни, а, может быть, еще и к догородской стадии его истории. Можно представить себе примерную картину того времени. На участке земли, находящемся в частном владении одного из родовых старейшин, стоял его двор, окруженный пахотными, огородными и луговыми угодьями. На некотором удалении от него располагались другие подобные владения, принадлежавшие иным членам родовой господы. Все эти владения составляли организованное единство – конец.
С течением времени каждый клановый участок с расширением семьи и выделением ее членов в особые ячейки превращался в квартал боярских усадеб, а пространства между такими кварталами застраивались и самими боярами, и горожанами других сословий.
Отражением такого процесса, по всей вероятности, было существование рядом с кончанской административной системой в Новгороде административной системы сотен. Концы объединяли боярские гнезда, а сотни - усадьбы горожан из других сословий. Соответственно и посадник представлял бояр, а тысяцкий (начальник над соцкими) - житьих людей (так в Новгороде назывались землевладельцы неаристократического происхождения), купцов и черных людей, сохранявших независимость от бояр. И хотя эти должности были выборными и представляли интересы другой социальной группы населения, бояре часто захватывали их, становясь соцкими и тысяцкими. Раньше нам было известно, что в XIV-XV вв. бояре стремились, если не удавалось, получить посадничью должность, к посту тысяцкого. Берестяная грамота № 279, найденная на усадьбе Максима Онцифоровича, начинается словами: «Поклон от старосте от Михале и от все Пашезерчев к сотьскым – к Максиму, и ко Онании, и к Къстянтину…» Жители села Пашозеро, доныне существующего в восточной части Ленинградской области, на одноименном озере, из которого вытекает приток Свири река Паша, адресуются к Максиму Онцифоровичу как к соцкому. Значит, родной брат посадника Юрия Онцифоровича возглавлял находящуюся поблизости от его усадьбы сотню небоярских усадеб.
Стремление бояр всячески подчинить себе население окрестных сотен в летописи проявляется достаточно заметно, особенно начиная с первой половины XIV в. В этом наступлении на сотни кроме захвата сотенных должностей боярами используются еще две возможности. Первая – привлечение в помощь боярству церковной организации. Мы уже видели, что боярское гнездо окружается церквами. Если гнезде состояло из 10-15 усадеб, а на каждой усадьбе жиле 20-30 человек, значит, в пределах боярского комплекса жило примерно 300-400 человек. Для такого числа людей хватило бы одной церкви, а не четырех, как у Онцифоровичей. Очевидно, поставленные на границе усадебных комплексов церкви были рассчитаны и на население ближайших сотен, недостаточно богатое, чтобы выстроить собственные храмы. В построенных Онцифоровичами церквах священники, состоящие на жалованье у владельцев боярского участка, получали возможность воздействовать на население сотен как на своих прихожан.
Другую возможность дает существование уличанской организации. Кроме городского веча и кончанских вечевых собраний в Новгороде существовали собрания уличан, т. е. жителей одной улицы, выбиравших своих уличанских старост и раскладывавших на всех владельцев усадеб повинности по мощению улиц, поддержанию их в чистоте и т. д.
Поскольку на улицу выходили частоколы и ворота разных усадеб- и боярских и сотенных,- само такое уличанское собрание, находясь под контролем могущественных бояр, несомненно, было важным средством подчинения сотен экономическим и политическим интересам кончанских бояр.
По своему происхождению любой клановый комплекс боярских владений в городе был как бы пережитком большой семьи древнейшего периода. Почему же бояре поддерживали этот пережиток? Из истории Новгорода хорошо известно, что это был город, в котором на протяжении столетий не прекращалась вооруженная борьба. Но это борьба даже в тех случаях, когда непосредственной ее причиной было классовое недовольство простых людей государственными порядками боярской республики, приобретала форму столкновения разных территориальных объединений Новгорода, Если борьба приводила к смене посадника, то в ходе столкновения на сторону существующих властей становился тот конец, родом из которого был правивший посадник. Другие концы выступали против него, выдвигая своих собственных претендентов на этот пост. Концы Новгорода боролись друг с другом, создавая изменчивые блоки, а победителем в такой борьбе в конечном счете становилась та или иная группа бояр, утверждавшая своего ставленника на посту руководителя государства. Во всех случаях конец выступал как цельная политическая единица.
Исследователей давно интересовал механизм политической борьбы в Новгороде. Была высказана, например, такая мысль. Разные районы города, возможно, населяли люди разной социальной принадлежности. В одних местах жили бояре, в других – купцы, в третьих – ремесленники. Поэтому столкновение территорий отражает расстановку классовых сил в новгородском обществе. Эта мысль опиралась на особенности в названиях разных концов и улиц города. Полагали, что на Торговой стороне жили купцы, в Плотницком конце- плотники, в Гончарском конце – гончары, на Холопьей улице – холопы, на Щитной – мастера, изготовлявшие щиты, и т. д.
Археологические раскопки развеяли эту гипотезу. И на Торговой стороне, и на Холопьей улице открыты богатые боярские усадьбы, а следы ремесленного производства оказались характерными для любых участков древнего Новгорода. Более того, как об этом уже рассказано выше, выяснилось, что и боярские хоромы, и ремесленные мастерские во многих случаях располагались на одних и тех же усадьбах. Иными словами, стало очевидным, что значительная часть простого населения Новгорода зависела от бояр больше, чем принято было думать. Эти люди не имели своих дворов, а вынуждены были жить на земле, принадлежащей боярам, составляя, таким образом, один из элементов боярского родового участка.
Такой участок был организацией политического единства боярского рода, а с помощью уличанских и кончанских собраний – средством политического единства бояр целого конца. Но в то же время такая организация препятствовала политическому объединению трудового населения, например ремесленников. Разделенное частоколами боярских усадеб и родовых боярских комплексов зависимое от бояр население было лишено возможности объединиться по профессиональному и социальному признаку для коллективной защиты своих классовых интересов. Именно поэтому в Новгороде не возникло ремесленных цехов, а купеческие организации объединяли лишь самых богатых купцов, уже превратившихся в феодалов.
