Положив перед собой бумагу, поданную ему правителем канцелярии, фон Дезин надел очки, прокашлялся и начал:
- "Из Государственной адмиралтейств-коллегии уволенному от службы флота господину адмиралу и разных орденов кавалеру Федору Федоровичу Ушакову, который находился начальником в С.-Петербурге, флотских команд: от роду ему 62-й год, из российских дворян; крестьян за ним состоит мужска полу - 40 душ; в службе: 1761 - кадетом в Морском корпусе; 1763 гардемарином; 1764 - капралом; 1766 мая 1-го - мичманом; 1769 июля 30-го лейтенантом; 1775 - капитан-лейтенантом; 1781 генваря 1-го - капитаном второго ранга; 1784 генваря 1-го - капитаном первого ранга; 1787 мая 16-го - бригадирского ранга; 1789 апреля 14-го - контр-адмиралом; 1793 сентября 2-го - вице-адмиралом; 1799 марта 25-го - адмиралом; в походах был в Балтийском, Северном, Черном, Азовском, Атлантическом и Средиземном морях; кампаний регламентных сделал до офицерства - одну, офицером под командою шесть, сам командовал - сорок шесть..."
Указ оказался очень длинным. Голос фон Дезина стал ослабевать. Ему подали стакан воды. Он выпил немного и продолжал чтение:
- "...Деяния в течение службы господина адмирала суть следующие:
1772 года, усердием и искусством, снял припасы и материалы с утопленных на реке Доне транспортов, когда оные почитались пропавшими, доставя даже на места и самые суда, за что изъявлена ему благодарность от высшего начальства.
1774 года, был при защите от атаки Балаклавской гавани и крепости от турецкого десанта во время возмущения в Крыму.
1783 года, способствовал к прекращению свирепствовавшей в Херсоне заразительной болезни.
1788 года, сражаясь с турецким флотом, обратил оный в бегство с важным поражением.
1789 года, к удовольствию начальства и в усиление разделенного флота, вышел из Севастополя с изготовленным самим им флотом, показался на водах Очакова для соединения с Лиманской дивизией и тем устранил неприятеля в открытое море.
1790 года, с четырьмя фрегатами и одиннадцатью крейсерскими судами обошел весь анатолийский берег; истребил и сжег множество транспортов и иных неприятельских судов, а паче при Синопе, Анапе и Самсоне, причиня крепостям великий вред и распространяя всюду страх; пленил немало разнородных судов и до 200 человек; потом, командуя всем Черноморским флотом, сражался июля 8-го числа против Еникальского пролива с турецким превосходным флотом, который был совершенно разбит и, гонимый, скрылся ночною темнотою в сторону Константинополя; после чего, вторично сражаясь августа 28-го и 29-го, разбил совершенно неприятельский турецкий флот, взял командовавшего пашу с некоторыми чиновниками в плен, коего корабль взорвало на воздух; один 74-пушечный корабль с разными мелкими судами и множеством людей достались победителю в плен; один такого же ранга корабль с многими судами потоплены; а остатки разбитого и поврежденного флота спаслись бегством; в довершение сей победы перехвачены еще два судна с чиновниками, бежавшими из устья Дуная с флотами, из укреплений и из Варны.
1791 года, сражаясь с турецким флотом, превосходным в числе линейных кораблей и иных судов, более пяти часов, разбил оный, загнал к Константинопольскому проливу.
1798 года, присоединяя к своему флоту многократно побеждаемый им турецкий флот, ставший тогда союзным, действовал против французов..."
"Средиземноморский поход!.. - вспомнилось Ушакову не столь уж далекое, славное для русского оружия время. - Наш флот одерживал тогда над французами победу за победой. Армия Суворова наносила им поражения в Альпах. А что теперь? Теперь стоит выше Наполеон... Не он, а Александр поехал к нему за миром. И хотя господин фон Дезин и уверяет, что заключенный мир равный для сторон, что-то в это не верится..."
Ушаков отогнал встревожившие его мысли и вновь сосредоточил внимание на читаемом указе. Фон Дезин продолжал:
- "...За ревностное усердие его к службе, искусство в делах и отличную деятельность в военных подвигах, храбрость и мужество награжден он знаками отличий равноапостольного князя Владимира 4-й степени 1785, сентября 22-го; 3-й степени генваря 1-го 1790; великомученика Победоносца Георгия 4-го класса октября 22-го 1788; Большого креста 2-го класса сентября 16-го 1790; и при оном пожаловано ему в Могилевской губернии 500 душ крестьян; Св. Александра Невского - ноября 21-го 1791 года; потом того же ордена бриллиантовыми знаками - декабря 21-го дня 1798 года..."
Ушакову было видно, как некоторые из сидевших в зале стали перешептываться между собой, и он подумал, что указ, как и само собрание, есть всего лишь дань казенщине, и было бы куда лучше тому же фон Дезину пригласить его к себе в кабинет и вручить ему то, что положено. Чичагов обещал не устраивать спектакля, а спектакль все-таки состоялся.
Наконец фон Дезин кончил, не торопясь снял с носа очки, спрятал их в футляр и протянул бумаги Ушакову:
- Имею честь вручить вам в собственные руки. И прошу вас обратить внимание на подписи, под указом поставленные.
Ушаков, не желая показаться неучтивым, посмотрел на последнюю страницу указа. Там синела большая Адмиралтейств-коллегии печать, а рядом с печатью бросался в глаза столбик размашистых подписей. Столбик начинался фамилией фон Дезина.
Когда собрание закрылось, люди не сразу направились к выходу, как того можно было ожидать. Они остались в зале, оживленно переговариваясь между собой и устремляя в сторону фон Дезина и Ушакова многозначительные взгляды. И по этим их взглядам не так уж трудно было догадаться, чего они хотели. Они ждали традиционного приглашения на угощение. Правитель канцелярии приблизился к фон Дезину и что-то сказал на ухо. Фон Дезин вспыхнул:
- Скажите всем: ничего не будет и пусть немедленно вернутся на свои службы.
После такого объявления в зале поднялся недобрый шумок. Послышались недовольные голоса. Некоторые были даже возмущены: как не будет угощения, почему не будет?.. Испокон веков так заведено. Два года назад граф Войнович тоже увольнялся и тоже в чине адмирала. Только разве так увольнялся? После торжественной части граф устроил роскошный обед. Шампанского было - море! Пей и веселись. На хорах военный оркестр гремел. Мало оркестра, граф еще танцовщиц откуда-то притащил. До самого вечера пили, ели. А когда обед кончился, граф пригласил всех на яхту, уже стоявшую у берега. А на яхте снова вино, снова танцовщицы. Только здесь танцовщицы уже не танцевали, гостей иными способами развлекали... Три дня эдак гуляла адмиралтейская братия. Вот как уходят со службы настоящие-то адмиралы!
На Ушакова теперь уже смотрели без восхищения.
Многие его просто презирали.
Ушаков покинул зал вместе с фон Дезином, который ни на шаг не отходил от него, словно боялся, как бы тот не соизволил сделать что-либо лишнее, не предусмотренное программой собрания. Прощаясь, фон Дезин протянул ему руку:
- Прощайте, ваше высокопревосходительство, желаю вам спокойной старости.
Он и в эту минуту оставался человеком с казенной душой, не нашедшим сказать бывшему сослуживцу простое задушевное слово.
Ушаков не стал задерживаться, откланялся и поспешил домой.
10
Федор встретил своего хозяина с такой обрадованностью, словно тот вернулся из победного похода. Помог ему быстренько переодеться, принес из погреба холодного квасу.
- Чинно проводили? - любопытствовал он, суетясь возле него.
- Ничего... - рассеянно отвечал Ушаков.
- А я стряпал. Думал, батюшка, гостей приведешь.
- Готовился бы лучше в дорогу, - нахмурился Ушаков.
- Куда в дорогу-то?
- Сто раз говорить? - повысил голос Ушаков, но тут же, одумавшись, изменил тон: - В деревню поедем. Не забыл Алексеевку? Мокшу не забыл?
- Нешто забудешь?.. Родная сторонушка не забывается. Постой, батюшка, - вдруг стал прислушиваться Федор, - кажись, подъехал кто-то. - Заглянул в окно. - Так и есть, экипаж. А говорил, батюшка, гостей не будет - гости-то вона! Зря мы только мундир упрятали.
Он побежал во двор, но вскоре вернулся, разочарованный:
- Тот самый приехал, который в прошлый раз был, министр твой. Встречать сам выйдешь?
Чичагов вошел раньше, чем Ушаков успел подойти к двери. Как всегда, он был один, без адъютанта.
- Я на минуту, - предупредил он, - заехал извиниться, что не смог быть на ваших проводах, а заодно и новость приятную сообщить.
К столу приглашать его не стали, но Федор поднес ему кружку холодного квасу, только что принесенного из погреба. Чичагов выпил почти всю кружку. Квас ему понравился.
- Какую же собирались сообщить новость, - напомнил Ушаков, - уж не о мире ли с Наполеоном?
- Уже знаете?
- Фон Дезин сообщил всему собранию.
- Старик вечно торопится, - осуждающе покачал головой Чичагов. Однако есть и другая новость, - продолжал он с загадочной улыбкой. Сенявин выиграл у турок крупное морское сражение.
- Сражение? - оживился Ушаков. - Когда?
- Почти месяц назад. У Афонской горы, что недалеко от Дарданелл. Турки потеряли несколько кораблей и вынуждены были бежать в пролив.
