В свободное время члены этого отряда совершенствовались в арабском языке, изучали арабские традиции, Коран и религиозные обряды мусульман под руководством своего командира, который в юности притворился, что хочет принять ислам. Он несколько лет проучился в медресе и стал едва ли не любимым учеником самого муфтия Иерусалима. Руководитель подразделения лучше, чем кто-либо другой знал, что любая ошибка, малейшее невежество его бойцов в религиозных вопросах может стать причиной их провала, а значит — и мучительной смерти.
Якуба досконально изучил Коран и исламские религиозные каноны.
В 1946 году он отправился в обличье палестинца в столицу Иордании Амман, чтобы наблюдать за церемонией коронации короля Абдаллы. Он был первым, кто сообщил руководству еврейского «ишува»[15] в Эрец-Исраэль о душевной болезни иорданского наследника престола.
В 1947 году по прямому заданию командира ПАЛЬМАХа Ицхака Садэ он устраивается грузчиком в Яффский порт, где в те годы работали, в основном, арабы. Якуба сумел органично вписаться в их среду, жил вместе с ними в грязном и душном бараке, вкалывал наравне с ними, делил с ними скудную еду, молился и зачарованно слушал муэдзина. При этом он добывал сведения об активистах арабских террористических организаций, о том, где находятся их тайники с оружием, как именно они собираются ответить на признание миром еврейского государства.
Спустя три месяца, грязный и оборванный он предстал перед Ицхаком Садэ и сказал, что просит освободить его от этого задания. Причем, не потому, что он три месяца не мылся, и его волосы постоянно шевелятся от вшей, а потому, что ему тяжело терпеть ненавистные взгляды, которые бросают на него евреи. Садэ обнял его и произнес:
«Хорошо. Ты и так славно поработал…»
Сведения, добытые Якубой, оказались поистине бесценными и пригодились в 1948 году, когда яффские арабы попытались в ответ на решение ООН поднять кровавый мятеж в городе. Сам он к тому времени был уже в Хайфе, а оттуда его перебросили на «крайний север».
Никто лучше, чем Якуба, не мог незаметно проходить через сирийскую границу под видом простого крестьянина и доставлять оттуда сведения обо всем, что делается на территории противника. Эти сведения и были теми самыми «оперативными данными», на которых основывается Армия обороны Израиля в своих действиях, поражая врагов своей удивительной проницательностью.
Затем Якуба перемещается в Шхем и другие населенные пункты, находившиеся тогда под контролем Иордании, оттуда — в Египет. Он умудряется попасть накануне Войны на истощение в египетскую армию, получить в ней чин сержанта и регулярно передавать в Израиль данные обо всех передвижениях египтян. В конце концов, те начинают подозревать Коэна в шпионаже, в его комнате устраивается обыск, но когда египетская контрразведка окончательно прозревает, он умудряется уйти буквально из-под носа ее сотрудников.
Из страны на Ниле он вскоре перебрался в Сирию, позже работал в Ираке и Иордании. Информация, которую он поставлял Израилю, особенно в первые годы его существования, была поистине неоценимой с точки зрения обеспечения безопасности.
Больше всего Коэн проработал в Сирии, где провел много лет под маской мелкого коммерсанта. Разведывательные технологии тех лет были не такими, как ныне. Трудно было добыть нужную информацию, но еще труднее — передать ее в центр.
Выполнение этой миссии было сопряжено с колоссальным риском, но Якуба справлялся. Его коллега по «Моссаду» рассказывает, как однажды Коэна, который направлялся из Ливана в Сирию, задержали сирийские пограничники, которым он показался подозрительным. По счастливой случайности его узнал водитель такси — араб, с которым Якуба работал в яффском порту и который в 1948 году бежал в Ливан. Таксист объяснил офицерам, что они ошибаются, заподозрив столь ревностного служителя Аллаха. Якуба отпустили с миром.
Этот инцидент — лишь один из многих. Провидение не раз выручало Коэна, но и оно бы не помогло, не будь у него железной выдержки, трезвого ума, умения мгновенно ориентироваться в обстановке и быстро принимать решения. В беседах с детьми Коэн любил вспоминать о тех ощущениях, которые он испытывал, находясь за сотни, а то и тысячи километров от родной земли, живя среди арабов как самый что ни на есть типичный араб.
— Ты чувствуешь себя волком-одиночкой, который не может ни на что полагаться, кроме своей интуиции, — говорил он. — Но нет ничего острее и надежнее, чем интуиция волка— одиночки, постоянно преследуемого охотниками.
Но вот о самих странах, где ему приходилось бывать, и операциях, в которых доводилось участвовать, он даже самым близким людям рассказывал немного. Да и только то, что было официально разрешено к рассекречиванию.
Семья Якубы Коэна точно также осведомлена о его деятельности, как и большинство израильтян. Он никогда никому не рассказывал, где был и что перенес. Когда-нибудь его внуки узнают всю правду об этом поистине великом разведчике.
— Пройдет, наверное, не менее полувека, прежде чем можно будет приоткрыть завесу тайны над тем, что сделал Коэн для государства Израиль, — сказал бывший руководитель «Моссада» и близкий друг разведчика Меир Амит.
Коллеги Якубы убеждены, что израильский народ находится в неоплатном долгу перед ним. Его знали и ценили не только друзья, но и враги. К охоте за Якубой Коэном арабские спецслужбы, в конце концов, вынуждены были подключить специалистов из «Штази». Но волк-одиночка вновь и вновь уходил из расставленных на него капканов, умело «ложился на дно», чтобы через несколько месяцев снова вынырнуть с другими документами, в другой арабской стране и вновь передавать в Израиль сведения, помогавшие евреям всегда, как минимум, на один ход опережать своих противников.
Вернувшись в Израиль, Коэн обосновался с семьей в том самом киббуце Элоним, где когда-то начиналась его карьера разведчика. И вскоре благодаря своей неуемной энергии и недюжинному уму, был избран секретарем этого киббуца.
В конце октября 2003 года Якуба собирался участвовать в конкурсе рассказчиков. Рассказчиком он, кстати, был великолепным и, естественно, ему было что рассказать. Увы! Смерть, с которой он всю жизнь играл в рулетку, настигла его пусть и на склоне лет, но совершенно неожиданно, расставив свою последнюю страшную ловушку, против которой оказалась бессильна интуиция волка— одиночки.
…В отличие от Эли Коэна, он никогда не достигал высот власти в арабском государстве. Он был обычным маленьким человеком — рабочим и торговцем. Однако это не мешало ему проникать туда, куда проникнуть невозможно.
Операция «Кража» стала первой операцией профессиональной разведки только что провозглашенного государства Израиль. Тогда еще не было ныне всем известного «Моссада». Тогда существовала секретная организация, ставшая впоследствии ядром израильских спецслужб, которая называлась «Моссад ле-алия бет».
Она была создана в 1937 году, а возглавлял ее Шауль Авигур, которого в Израиле считают «отцом израильской разведки». Организация занималась нелегальной репатриацией евреев из Европы в еще остававшуюся под британским мандатом Палестину, а после окончания Второй мировой войны — тайными закупками оружия для «Хаганы». Именно с этими закупками и была связана нашумевшая операция «Кража», в которой важнейшую роль сыграла «Моссад ле-алия бет».
* * *
…29-го ноября 1947 года. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию № 181 о разделе Палестины на два государства — арабское и еврейское. Из всех арабов, оказавшихся в ночь на 30-е ноября свидетелями еврейского торжества, никто не наблюдал его в таких необычных обстоятельствах, как молодой капитан сирийской армии, пробиравшийся в гражданском костюме сквозь толпы ликующего народа на улицах Тель— Авива.
Когда город озарился первыми лучами солнца, капитан Абдул Азиз Керин стоял у окна своего номера в маленькой гостинице и с волнением смотрел вниз, на улицу, где счастливые юноши и девушки плясали хору. Капитану Керину было отчего волноваться — через несколько часов ему предстояло вылететь из аэропорта Лод в Прагу. Там он собирался закупить 10 тысяч винтовок и тысячу пулеметов — первую партию оружия, с помощью которого арабы надеялись развеять мечты танцоров, веселившихся под окнами отеля, где остановился молодой капитан.
Самолет компании «Свиссэйр» оторвался от взлетной дорожки, пронесся над темно— зелеными волнами апельсиновых плантаций и взял курс на Средиземное море. Капитан Керин взглянул вниз на прямоугольники городских кварталов Тель-Авива, где еще несколько часов назад он наблюдал, как евреи пляшут и веселятся. Капитан отстегнул привязной ремень и закурил. Через семь часов он будет в Париже, а там пересядет на другой самолет, который доставит его до места назначения — в Прагу.
