Он говорил, и доказывал, и убеждал... Но горе предводителю, который вел народ к известной туманной точке, вел, сам не веря в ее реальность, но убеждая, что она существует и видна, как путеводная звезда. И еще больше горе и несчастье тому народу, который, частью уверовавший в обман, а большею частью подгоняемый дружиной такого вождя, шел за ним... Обман обнаружился, мираж исчез, и путеводная звезда оказалась расколотым корытом жизни. Но те, кто стоял рядом с вождем и кто всеми силами, искренно или неискренно, с усердием приближенных рабов, или глупых, или главным образом лукавых, проводил взгляды вождя, пользуясь за это первыми местами, не могли, конечно, не возмутиться, когда из уст его услыхали слова, шедшие вразрез со всем тем трафаретом, с которым они уже свыклись и эксплуатация которого обеспечивала им и на будущее (как им казалось) власть и могущество... Они не могли не испугаться, ибо отказ от трафарета, казалось им, мог повести не только к уничтожению их влияния, но даже и к полному, не только моральному, но самому простому физическому уничтожению...
И вот мы видим, что уже с самых первых попыток Ленина, своими выступлениями с новыми положениями подготовлявшего умы к повороту вправо, "апостолы и ученики" его возмутились духом и, чувствуя уже за собой силу, стали критиковать своего "учителя" и, основываясь на его же первоначальных проповедях и речах, от которых он теперь также настоятельно старался отвлечь всех и вся, стали выпрямлять и углублять его "линию", толкая и его, и других к старой, уже избитой дороге прежних "основоположений". И уже в этот подготовительный момент к необходимости поворота среди дружины возникли секты, или расколы, и появились разные "оппозиции": троцкистская, шляпниковская и пр., лидеры которых ведут свою проповедь, исходя и развивая ее от прежнего "учения" своего вождя... Они его именуют "Великим Учителем".,.
У Ленина хватило еще сил провести свой первый шаг к новой политике. И он нередко говорил близким товарищам, чьи мозги были затуманены инфернальным "ленинизмом", как, например, Красину, что нэп лишь первая ступень на пути к творческой работе по восстановлению жизни. Он, не стесняясь, говорил, что жизнь уперлась в тупик, указывая, в частности, на то, что политика разрушения дошла до такого абсурда, как полное лишение всех прав буржуазии, этого класса, еще не сыгравшего своей исторической миссии... И в минуты особой откровенности он сам себя упрекал в этом и уже решительно повернул лично фронт и старался внедрить и в головы своих учеников необходимые "поправки"...
Но было уже поздно.
Разыгравшиеся у "дружинников" аппетиты и к власти, значению и просто к самым грубым наслаждениям были уже сильнее влияния ослабевшего и с каждым днем все более падающего вождя... На него уже не обращали внимания и, как в басне, умирающего льва легали все, не исключая и ослов... А в "придворных" кругах уже начались шепоты, интриги, стремления и разговоры о том, кто должен и может "наследовать" Ленину.
А он умирал уже. По временам он лишался языка. Но "дружинники" не оставляли его в покое и, в сущности, держали его в полном плену. Но, подлые и трусливые, они для вида и "престижа" окружали его царской роскошью и изысканным уходом, полным внешнего раболепия, выписывали для него лучших европейских врачей.
А он умирал. И мучился. Мучился сомнениями и ужасом, что "наследство" перейдет к Сталину... Троцкому... Он их обоих глубоко, как известно, презирал и вполне основательно с омерзением относился к обоим претендентам "на трон"...
И во время одного из все более и более редких проблесков ясного ума он успел составить свое политическое завещание, в котором, по слухам, настаивал на том, чтобы ни Сталин, ни Троцкий не "наследовали" ему...
Он умер.
"Безбожное" правительство и такая же партия канонизировали его и приготовили из его бренного тела кощунственные "м о щ и"...
Составленное Лениным подлинное завещание исчезло: его, по слухам, скрыл Сталин, который в конечной схватке борьбы за "престол" одолел, как известно теперь, всех своих "врагов и супостатов", как слева, так и справа...
А кощунственные мощи Ленина разлагаются и гниют...
КОРОТКО ОБ АВТОРЕ
Георгий Александрович Соломон (Исецкий), дворянин, православного вероисповедания, родился в Бессарабской губернии в 1868 году. Из справки особого отдела департамента полиции известно, что он женат на бывшей слушательнице училища лекарских помощниц и фельдшериц Марии Николаевне Федоровой, состоящей под негласным надзором полиции. Отец умер. Мать Екатерина Христофоровна - в С.-Петербурге. Братья: Иван - в Нижнем Новгороде, Александр - в Хотине. Сестры: Вера - при матери, Елена, по мужу Джионот, - в Хотине, Евгения, по мужу Тушинская, - в Неском уезде, Александра, по мужу Шелестер, - в Сураже, Наталия - замужем в Одессе (сведения относятся к 1893 году. - Ред.).
По окончании курса С.-Петербургской Ларинской гимназии Георгии Соломон поступил в Военно-медицинскую академию. В 1891 году за участие в студенческих волнениях на похоронах писателя Шелгунова он исключен из академии и взят под негласный надзор полиции. В сентябре того же года восстановлен на учебе, но в апреле 1892 года по болезни он оставляет академию и переходит на учебу в С.-Петербургский университет. В феврале 1893 года согласно прошению оставляет университет.
Находясь под постоянным негласным надзором, Г. А. Соломон продолжает свою антиправительственную деятельность в Пермской, Тобольской, Иркутской, Московской губерниях. В конце 900-х годов активно участвует в петербургской группе "Союза борьбы за освобождение рабочего класса". Выданный полиции провокаторшей Серебряковой А. Е., Г. А. Соломон в марте 1901 года вместе с сестрой В. И. Ленина Марией Ульяновой был арестован и находился два года в предварительном заключении. "Дела" на арестованную группу не состоялось, и он в числе других был выпущен на свободу. Затем он работал в Харькове. В 1905 году - новый арест и ссылка в Сибирь, а за ней следует высылка за границу. В Брюсселе он сближается с группой РСДРП и входит в контакт с В. И. Лениным, но остается на позициях меньшевиков.
В конце 1917 года Г. А. Соломон возвращается в Россию, но от предложения войти в состав большевистского правительства он отказывается и уезжает на работу в Германию первым секретарем посольства, а затем консулом в Гамбург. После разгрома революции в Германии он арестовывается немецкими властями и несколько месяцев проводит в тюрьме Моабит. В марте 1919 года он освобождается из тюрьмы и в июле того же года возвращается в Россию. До августа 1920 года работает в Наркомате внешней торговли, а затем направляется торговым представителем в Эстонию. В 1921 году переводится в Лондон, где работает в качестве директора торгово-акционерной фирмы "Аркос".
1 августа 1923 года Г. А. Соломон по этическим соображениям (подробнее об этом в книге) оставляет советскую службу и становится одним из первых "невозвращенцев". Дальнейшие его следы теряются. Известно что 1930-м и 1931 годах в Париже вышли две его книги "Среди красных вождей" и "Ленин и его семья (Ульяновы)".
Приложение:
ДЕЛО ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ
Особый отдел
О дворянине Георгии Александровиче Соломоне
9 мая 1891 года за № 4545 с.-петербургский градоначальник представил в департамент список студентов, уволенных из Военно-медицинской академии за участие в беспорядках на похоронах писателя Шелгунова. В списке этом значится и Георгий Соломон, исключенный из академии с правом обратного поступления в сентябре того же года.
Вслед за тем 24 мая 1891 года за № 9036 состоялось циркулярное распоряжение по Министерству народного просвещения о воспрещении студентам, исключенным по указанному выше делу из Военно-медицинской академии, в том числе и Георгию Соломону, педагогической деятельности, причем студенты эти были лишены права поступления в высшие учебные заведения ведомства министерства.
После исключения из академии Соломон на общих основаниях был подчинен негласному надзору полиции по распоряжению департамента от 4 июня 1891 года за № 2424.
13 августа 1891 года за № 989 Главный штаб обратился в департамент полиции с запросом о правах некоторых лиц, исключенных из высших учебных заведений, в том числе и Георгия Соломона, по отбыванию воинской повинности. Департамент отвечал 20 сентября того же года за № 3843, что все лица, более или менее причастные к студенческим беспорядкам, но не подчиненные гласному надзору, могут отбывать повинность на правах вольноопределяющихся.
В сентябре 1891 года Соломон вновь поступил в Военно-медицинскую академию, но в апреле 1892 года вышел оттуда по болезни и перешел в С.-Петербургский университет, где пробыл до февраля 1893 года, уволившись из университета согласно прошению.
11 августа 1893 года за № 566 пермский губернатор сообщал: "После неурожая 1891 года и постигшего вследствие этого некоторые уезды вверенной мне губернии бедствия появился в местном крае целый ряд молодых людей, в большинстве из так называемых неудачников и уже отмеченных тем или другим темным прошлым, которые, стараясь сблизиться с народом под видом благотворения ему, поселились в той или другой местности губернии и здесь в глуши занимаются пропагандой в народе противоправительственных идей и возбуждением неудовольствия в населении, в той или другой форме, против местных властей. К числу именно подобных лиц принадлежит состоящий уже под негласным надзором полиции бывший студент С.-Петербургской Военно-медицинской академии дворянин Георгий Александрович Соломон, прибывший из С.-Петербурга в Шадринский уезд 28 февраля 1892 года со свидетельством на проживание Хотинского уездного полицейского управления от 23 июля 1891 года за № 295.
