Сталин попросил дать ему слово. Со свойственной ему находчивостью в критические минуты он сказал:
– Я не против приема нескольких тысяч членов Еврейской коммунистической партии в Российскую коммунистическую партию большевиков. Но прием должен быть без нарушения нашего устава – то есть индивидуальным. Все вновь вступающие, согласно уставу, должны представить рекомендации пяти членов нашей партии с пятилетним стажем. Я говорю об этом потому, что в программе Еврейской компартии записано: евреи – божья нация, призванная руководить всем международным еврейским рабочим движением. В ЕКП принимаются только евреи. Необходимо, чтобы вступающие в нашу партию и вся ЕКП на своем съезде отказались публично от сионистских задач своей программы.
Троцкий буквально вскочил со стула и, со свойственной ему экспрессией, четким и зычным голосом хлестнул в Сталина:
– Здесь случай особый. То, о чем говорит Сталин, уже практически осуществлено. На декабрьском пленуме ЦК ЕКП 1922 года принято решение: отказаться от сионистской программы партии и просить о приеме всей партии в состав партии большевиков. Я думаю, нельзя, как рекомендует Сталин, начинать нашу совместную деятельность с недоверия, это будет оскорбительно.
Вслед за Троцким (Бронштейном) поднялся Зиновьев (Ра-домышельский-Апфельбаум), он был не только председателем Петроградского совета, членом Политбюро, а еще и председаталем Исполкома Коминтерна.
– Поскольку ЕКП на своем пленуме отказалась от сионистской программы, – убеждал Зиновьев, – Исполком Коминтерна рассмотрел обращение ЕКП и рекомендует ЕКП объединиться с РКП(б) на базе ее программы и устава. Исполком Коминтерна принял соответствующее решение. Я его зачитаю. – Зачитав документ, Зиновьев резюмировал: – Таким образом, решение Исполкома Коминтерна принято и оно обязательно для РКП(б). Напрасно товарищ Сталин пытается усложнять этот вопрос.
Сталин понимал, что он и его сторонники находятся в меньшинстве и в случае его упорства троцкисты могут сыграть с ним злую шутку, вплоть до снятия с поста Генерального секретаря. Но все же он сказал:
– Надо поручить товарищу Куйбышеву (председателю Партийной контрольной комиссии) подработать условия приема еврейских партийных организаций в состав РКП(б).
Председательствующий Каменев (Розенфельд) посчитал дело решенным и предложил перейти к следующему вопросу:
– Заслушаем отчет товарища Сталина о работе канцелярии Политбюро.
Тем самым Каменев, как всегда, снова подчеркнул, что Сталин всего лишь руководитель “канцелярии”.
9 марта 1923 года в “Правде” очень мелким шрифтом в малозаметном месте за подписью секретаря ЦК В. Куйбышева было опубликовано постановление ЦК РКП(б) о вхождении ЕКП и ее отдельных членов в состав РКП(б).
Ленин так и не узнал об этом решении. О нем вообще постарались быстро забыть, его нигде не упоминали потом, не включали в сборники партийных документов. Но значение этого внешне незначительного эпизода оказалось для дальнейшей жизни партии и России колоссальным. Десятки тысяч новых влившихся “коммунистов” стали верными, надежными соратниками Троцкого и его единомышленников в борьбе за власть. Они при содействии своих единокровных братьев быстро продвигались по службе и через год-два стали руководящими работниками в районных, областных, союзных и центральных комитетах партии, органах Советской власти, министерствах и учреждениях, прокуратуре, судах, в армии и даже ГПУ.
На это не могли закрывать глаза честные евреи, издавшие в 1923 г. в Берлине примечательный сборник “Россия и евреи”. В обращении “К евреям всех стран!” они отметили, что в глазах русского народа “Советская власть отождествляется с еврейской властью, и лютая ненависть к большевикам обращается в такую же ненависть к евреям. Теперь еврей – во всех углах и на всех ступенях власти. Русский человек видит его и во главе первопрестольной Москвы, и во главе Невской столицы, и во главе красной армии... Он видит, что проспект Св. Владимира носит теперь славное имя Нахимсона, исторический Литейный проспект переименован в проспект Володарского, а Павловск в Слуцк. Русский человек видит теперь еврея и судьей и палачом”; “а все еврейство в целом... на нее (революцию) уповает и настолько себя с ней отождествляет, что еврея – противника революции всегда готово объявить врагом народа” (И. М. Бикерман).
Примечательно, что авторы сборника отмежевались от евреев-большевиков как предателей интересов и России, и еврейства. Они предупредили, что рано или поздно коммунистический режим падет, и это грозит еврейству трагическими последствиями: “Непомерно рьяное участие евреев-большевиков в угнетении и разрушении России – грех, который в самом себе носит возмездие...”; за это “евреи неминуемо должны... в будущем жестоко поплатиться...”
Троцкисты были повсюду. Они проводили свою единую линию по компрометации Сталина и его единомышленников. Казалось, его судьба предрешена, в скором будущем он будет отстранен отдел. Но события сложились так, что Сталин, вопреки предположениям троцкистов, неожиданно обрел новый дополнительный и очень весомый авторитет в партии. Он был стратегом, не лез в драку в открытую.
Как это ни странно, позиции Сталина укрепила смерть Ленина.
Вот какие обстоятельства сложились благоприятно для Сталина. Троцкий не был на похоронах Ленина – отдыхал в Сухуми. Если бы он находился в Москве, то на траурном митинге играл бы, как говорится, первую скрипку и произвел бы положительное для себя впечатление – говорить он умел, всегда отличался ораторской страстностью.
То, что Троцкий не приехал на похороны, было его крупным тактическим просчетом. Во-первых, его отсутствие могло быть воспринято (так и было) как неуважение к Ленину, как высокомерие и желание подчеркнуть свое величие. Во-вторых, не он, а Сталин стал первым лицом на процедуре прощания с вождем партии. Хотя до этого дня Троцкий был более популярным и властным лидером партии, чем Сталин.
В один день, одной речью Сталин как бы перехватил инициативу у Троцкого. Обычно считают, что Сталин произносил клятву Ленину у гроба. Это не так.
Ленин скончался 21 января 1924 года в 18 часов 50 минут в Горках.
26 января на траурном заседании II съезда Советов Сталин от имени большевистской партии произнес знаменитую речь, которая вошла в историю как клятва. Эта речь была опубликована 30 января 1924 года в “Правде” и стала своеобразным программным документом для партии и личной клятвой Сталина на всю его жизнь. До этого выступления Сталин был известен в партии как один из руководящих работников ЦК, а в широких народных массах мало кто знал о его деятельности. Публикация речи по поводу смерти Ленина затронула каждого человека – партийного, беспартийного, доброжелателя и врага. Вся страна узнала о Сталине, его политических взглядах и намерениях. Популярность и авторитет Сталина поднялись сразу на несколько порядков выше прежнего. Сторонники Ленина увидели в нем своего лидера в борьбе с троцкистами и оппортунистами.
Сталин, как тонкий стратег, уловил выигрышную для себя и партии ситуацию, по его инициативе на Пленуме ЦК РКП(б) было принято обращение “К партии, ко всем трудящимся”, в нем брошен клич: “Рабочие от станка, стойкие сторонники пролетарской революции – входите в РКП! Пролетарии! Шлите в ряды партии лучших, передовых, честных и смелых борцов!”
В партию пришли новые молодые силы, не зараженные инфекцией троцкизма и оппортунизма. Это был вошедший в историю партии “Ленинский призыв”: из общего числа коммунистов – 735 000 в 1924 году – 241 591 были представителями этого ленинского призыва.
Мне кажется, более точным было бы название “Сталинский призыв”, потому что от Сталина исходила идея его осуществления, и новое пополнение стало надежной опорой Сталину в дальнейшей работе и борьбе с оппортунистами, а по существу, с противниками России. Новое пополнение было достойным противовесом и старым троцкистам, которые боролись с Лениным при его жизни, и тем, кого они притащили в партию после революции, – членам еврейской компартии Бунда, перекрасившимся эсерам, меньшевикам и прочим.
На XIII съезде РКП(б) с 23 по 31 мая Сталин, благодаря своей стратегической победе, чувствовал себя уверенно и был поддержан своими новыми сторонниками в составе делегатов при обсуждении планирования, а затем при осуществлении очередных народнохозяйственных задач. Оппозиционеры в своих выступлениях высказывали сомнения, недоверие, ссылаясь на недостаточность средств для реализации предложенных Генсеком планов. Кроме того, они предприняли попытку скомпрометировать Сталина в глазах старых и новых членов партии, заявляя, что было скрыто и до сих пор не оглашено завещание Ленина, в котором он, якобы, нелестно характеризовал Сталина.
Делегаты съезда поддержали предложение о необходимости ознакомиться с этим документом. Для того чтобы с письмом Ленина делегаты ознакомились более детально и большее их количество могло высказать свои суждения (на общем заседании это невозможно), а также с целью соблюдения секретности, было принято решение обсуждать письмо на закрытых заседаниях по делегациям. В этом были заинтересованы и троцкисты, так как о некоторых из них в письмах Ленина высказаны очень нелестные характеристики.
