описывал дворец так: «Это здание имело более 160 апартаментов, включая сюда и церковь, зал и галереи. Всё было украшено зеркалами и богатой скульптурой, равно как и новый сад, украшенный прекрасными фонтанами, с Эрмитажем, построенным на уровне первого этажа, окруженного богатыми трельяжами, все украшения которых были позолочены».
П. Ротари. Портрет архитектора Бартоломео Растрелли. Ок. 1762 год
Елизавета Петровна любила, чтобы её заказы исполнялись не быстро, а стремительно, и частенько требовала дополнений и перестроек, которые нарушали первоначальный замысел Растрелли. Творить в таких условиях было непросто, но обер-архитектор справлялся со своими обязанностями хорошо. Настолько хорошо, что императрица поручила (точнее доверила ему) перестройку Большого дворца в Петергофе. Незамысловатое строение петровской эпохи следовало превратить в подобие Версаля, и Растрелли прекрасно справился с этой задачей. Даже более чем прекрасно – дворец получился не таким уж и большим, на три десятка залов, но фасад, протяженностью в 268 метров, создает впечатление чего-то грандиозного, особенно если смотреть на него из Нижнего парка. Величественность дворца и богатая отделка его внутренних помещений стали образцом нового архитектурного стиля – зрелого барокко, которое в России также принято называть «елизаветинским барокко», а иной раз и «растреллиевским барокко». Последнее определение очень точное, поскольку у Франческо Растрелли был свой особый творческий почерк, сочетавший роскошное великолепие зрелого барокко с фундаментальной лаконичностью классицизма. Барокко – это роскошь, страсть, буйство фантазии и обилие деталей. Барокко впечатляет, притягивает, завораживает, но оно не позволяет создавать гармоничные грандиозные ансамбли. Барокко чересчур разнообразно, в нём нет объединяющих канонов, свойственных классицизму. При желании можно произвести несложный эксперимент. Ознакомьтесь с основными признаками (принципами) классицизма, а затем возьмите фотографию фасада Зимнего дворца (желательно южной части) и представьте, что получится, если убрать все классические элементы. И не забывайте при этом, что именно принципы классицизма позволяют объединить Зимний дворец и Дворцовую площадь в единый архитектурный ансамбль.
А.И. Шарлемань. Михайловский замок в Санкт-Петербурге. XIX век
«Если бы Пётр I не совершил ничего, кроме основания Санкт-Петербурга, то он всё равно заслужил бы право называться Великим», шутят петербуржцы. Если бы Франческо Растрелли не создал бы ничего, кроме Зимнего дворца, то он всё равно бы вошел в историю как великий архитектор. Пётр I основал Город, а Растрелли дал ему сердце – Зимний дворец с Дворцовой площадью.
Зимний дворец, пятую по счету зимнюю императорскую резиденцию, строили с 1754 по 1762 год. Для здания общей площадью в шестьдесят тысяч квадратных метров (около полутора тысяч покоев) срок был недолгим, но Елизавета Петровна до окончания строительства не дожила. В апреле 1762 года Растрелли сдал отделанный снаружи дворец Петру III, а окончательная отделка была завершена уже при Екатерине II, взошедшей на престол 9 июля 1762 года. Пожар 1837 года уничтожил внутреннее убранство Зимнего дворца, спроектированное Растрелли. Обгоревшие фасады восстановили по первоначальному проекту, а вот интерьеры создали новые.
Строительство Зимнего дворца стало переломным моментом в застройке Санкт-Петербурга. Отныне ничего мало-мальски значимого не будет строиться из дерева. Отныне всё строится на века. Город постепенно начинает принимать те черты, которые мы видим сегодня. А еще у Города появилось «сердце» – его окончательный и безусловный центр. Дворцовая площадь пока ещё стоит «полуголой» – на ней нет здания штаба Гвардейского корпуса, здания Главного штаба с Триумфальной аркой и Александровской колонны. Но «место силы» уже обозначено. На века. До 12 марта 1918 года, когда главной площадью государства снова станет московская Красная площадь.
Рассказывали, что после завершения строительства дворца площадь перед ним была завалена строительным мусором. Жителей оповестили о том, что любой желающий может забирать даром всё, что ему угодно, и буквально за день площадь была очищена.
Помимо перестройки Большого Петергофского дворца, Растрелли в 1752–1756 годах перестроил Большой (Екатерининский) дворец в Царском Селе. Оба перестроенных дворца в чём-то схожи между собой, но при этом у каждого свое уникальное «лицо». Былое великолепие Большого царскосельского дворца сохранилось до наших дней не полностью, поскольку Екатерина II перестроила его по своему вкусу, сделав менее пышным, но более удобным для проживания. К слову будь сказано, что «Екатерининским» дворец называется не по Екатерине II, как ошибочно считают многие, а потому что он был построен в 1717–1724 годах (ещё при жизни Петра I) в качестве летней резиденции для императрицы Екатерины I.
Растрелли строил не только для Елизаветы Петровны. На углу Невского проспекта и набережной Мойки стоит великолепный Строгановский дворец, в котором ныне располагается филиал Государственного Русского музея. В 1742 году сыновья сподвижника Петра I солепромышленника Григория Строганова Николай и Сергей купили недостроенное здание, которое по велению Елизаветы Петровны следовало «достроить регулярно, по архитектуре, и содержать, как указами повелено». На фундаменте прежнего дома, частично используя его стены и своды, а также используя соседние дома, Растрелли в 1753–1754 годах построил роскошный дворец, в котором не зазорно было бы жить и императорам. Со временем роскоши поубавилось, поскольку дворец не раз перестраивали, но и в теперешнем виде он впечатляет неимоверно. Уникальной особенностью дворца является внутренний двор-патио, в котором к концу XVIII века разбили уютный сад. Соль была не в самом саде, который не сохранился до наших времен, а в контрасте между ним и шумным Невским проспектом, находившимся совсем рядом, за фасадом дворца.
В 1748 году на месте Смольного дома [26] (летнего дворца, построенного Анной Иоанновной для Елизаветы Петровны) по проекту Растрелли началось строительство монастыря, в котором Елизавета намеревалась завершить свои дни. Начали быстро. На строительстве ежедневно трудилось три с половиной тысячи человек, солдаты и мастеровые – но со вступлением России в 1757 году в Семилетнюю войну [27] строительство замедлилось из-за нехватки средств, а после смерти Елизаветы Петровны и вовсе остановилось. Собор был достроен в 1835 году, при Николае I, архитектором Василием Петровичем Стасовым. Экскурсоводы любят порассуждать о магии чисел – собор строился восемьдесят семь лет. На протяжении восьмидесяти семи лет в нём проходили службы, пока в октябре 1922 года Петросовет не принял решение о закрытии собора. Сначала здесь устроили склад, затем – филиал Музея истории Ленинграда, после – концертно-выставочный зал, и только в мае 2009 года, спустя восемьдесят семь лет после закрытия, епископ Гатчинский Амвросий отслужил в соборе молебен… Восьмерка олицетворяет полноту мироздания, а семерка – символ эзотерического познания. Стоит ли удивляться тому, что с 1835 года Смольный собор называется Собором Воскресения Словущего всех учебных заведений? Кстати говоря, большего долгостроя
