покрытое тайной.
Предыстория Магриба в какой-то мере дает представление и о его истории. При их изучении слишком часто приходится довольствоваться лишь приблизительной хронологией. Если ученые не в состоянии прийти к точным выводам относительно первобытных народов, то не меньшую трудность представляет изучение исторического народа берберов, хотя они, если не в этническом, то в социальном отношении представляют собой живую и устойчивую реальность.
Берберы. Углубляясь в историю Северной Африки, нередко констатируют, что все складывалось так, как если бы она была поражена врожденной неспособностью к независимости. Эта страна была постоянно подвержена чужеземному влиянию, а порою разделяла судьбы чуждых ей цивилизаций. Поэтому a priori можно было бы предположить, что ее население разнородно и неустойчиво по своему составу. На самом же деле как раз наоборот. На историю Магриба тяжким грузом давили его природные условия. Арабское название «остров Магриб» эго не просто образное выражение. Оно характеризует тенденцию к постоянству, типичную для островных местностей. Сменявшие одна другую чужеземные цивилизации были для бербера как бы различными одеяниями, под которыми он сохранял в неприкосновенности свое тело и душу. Добавим, что это стремление Магриба к консерватизму усугублялось гористым рельефом.
Под берберской цивилизацией понимают совокупность традиций и обычаев, нравов и институтов, которые в неприкосновенности или с некоторыми изменениями удерживаются несмотря ни на что на всех этапах истории. Это постоянные проявления неизменного образа мышления, сказывающегося в определенном подходе к проблемам политического или религиозного порядка. Иными словами, это то, что выявляется в результате социологического исследования, к сожалению, еще очень неполного и, как видно, не скоро завершимого.
При всей расплывчатости и неопределенности этого социологического определения бербера, только оно имеет реальное значение. Только оно отображает общие характерные черты людей, населяющих север африканского континента от Триполитании до Атлантического океана. Несмотря на столь явное различие в образе жизни в прошлом и настоящем, в этом кусочке Европы, прилепившемся к Африке, можно выявить оригинальные элементы, создающие великое единство людей.
Когда-то это единство, несомненно, выражалось в явлениях лингвистического порядка, хотя, быть может, речь идет не об использовании абсолютно одинакового языка на территории всей Берберии, а об употреблении близких между собой диалектов, совокупность которых принято называть ливийским языком. Он входит в одну из групп хамитской семьи языков и лежит в основе современных берберских наречий. Под воздействием языков развитых цивилизаций ливийский язык распался на самостоятельные группы. Среди жителей городов и равнин распространился арабский язык. По данным В. Марсэ, в настоящее время по-берберски говорят в Триполитании 23% населения, в Тунисе 1%, в департаментах Константина, Алжир и Оран соответственно 27, 34 и 1%, зато в Марокко — свыше 40%. Но это разделение носит исключительно лингвистический характер. Величайшим заблуждением является довольно распространенное мнение, будто деление жителей Магриба на говорящих по-арабски и по-берберски соответствует этническому делению на арабов и берберов. На самом деле это означает только, что берберские диалекты сохранились в горах, то есть в местностях, менее доступных для завоевателей, тогда как в других местностях они отступили перед языком, более приспособленным к социальным потребностям.
Этнический комплекс. На основании охарактеризованного выше самобытного единства берберской цивилизации и лингвистических данных отнюдь не следует делать вывод о наличии этнической базы, которая объясняла бы это единство.
Несомненно, с начала исторического периода в Магрибе селились люди самых различных народностей и рас. Не считая тех, кто, как правило, избегал слияния с туземным или ассимилированным населением, например европейцев, более ста лет назад обосновавшихся в Северной Африке, или евреев, еще с античности последовательными волнами наводнявших Магриб, отметим иммиграцию семитов (финикийцев, арабов), индоевропейцев (латинян, вандалов, греков), тюрков и негроидов. Хотя эти разнородные элементы смешались с местным населением, число их было так ничтожно, что они не могли существенно повлиять на этническую среду Северной Африки. Вандалов насчитывалось здесь всего 80 тысяч человек. Иммиграция арабов была не более значительной. Численность войск, отправленных с Востока в Африку на протяжении VII и VIII веков, в целом составила около 150 тысяч человек. «Необходимо учитывать потери, понесенные на полях сражений в процессе длительного завоевания и подавления берберских восстаний. Но к этой массе солдат следует прибавить женщин, детей, чиновников, купцов, миссионеров, которые должны были распространять среди берберов учение ислама» (В. Марсэ). Но и тогда число новоприбывших составит не более 200 или 300 тысяч человек. Мы не располагаем даже приблизительными цифровыми данными относительно других иммиграционных движений, но нет никаких оснований предполагать, что они носили массовый характер. В конечном счете ни одна иммиграция не могла, очевидно, серьезно повлиять на этническую среду Магриба, особенно если учесть, что происходили они в разное время, причем пришельцы рассеивались по территории всей страны.
Эти замечания позволяют нам предположить, что за исключением нескольких групп, явившихся результатом смешения, этнический состав населения Берберии не изменился по сравнению с началом исторического периода. Достаточно, однако, сравнить мозабитов — брахицефалов, низкорослых, темноволосых, с плоскими лицами, и горцев Кабилии — долихоцефалов, небольшого роста, часто светлоглазых, нередко русых или рыжих, чтобы убедиться в том, что берберы не составляют антропологически однородной массы. На протяжении доисторического периода, несомненно, происходило смешение разнородных этнических элементов, в результате которого возникли современные соматические типы населения. При нынешнем состоянии антропологических исследований в Северной Африке было бы, конечно, преждевременно пытаться до конца разрешить загадку образования смешанного населения в эпоху неолита или в предшествовавшие ему периоды. Тем не менее последние исследования дают право полагать, что бербер ведет свое происхождение в основном от двух главных типов: человека Мешта аль-Арби и протосредиземноморца. Во всяком случае, наблюдения над современными берберами, большей частью уже устаревшие, свидетельствуют об их антропологической разнородности.
Классификация Бертолона и Шантра. После того как Бертолон и Шантр произвели 1532 антропометрических обмера, им удалось в 1913 году разделить население восточной Берберии на три типа:
Тип I: рост невысокий, долихоцефал, нос широкий, волосы черные, кожа темная красно-коричневой пигментации. По Колиньолу, это тип Эллеза.
Тип II: рост невысокий, брахицефал, нос широкий, волосы каштановые, глаза темные, кожа темная желтоватой пигментации. По Колиньону, это тип Джербы.
Тип III: рост высокий, долихоцефал, нос узкий, в чистом виде имеет волосы русые, глаза голубые, кожа белая или розоватая. Но этот тип часто смешивается и дает две разновидности.
Тип III-а, обладающий свойствами типа III, но брахицефал.
Тип III-б — негритянский метис с несколько более широким носом и более темной кожей. По Колиньону, это тип оазисов.
Долихоцефальный тип невысокого роста
