Ознакомительная версия.
Китай отличается многообразием земной поверхности и богат минералами и металлами. Очевидно, каменный уголь находят в изобилии почти во всех районах империи. В провинции Гуандун есть несколько уездов, где добывают каменный уголь. Главный и важнейший из гуандунских районов добычи угля находится в уезде Хэюань.
Этот уголь находят во многих низких холмах из песчаника. Осенью 1861 года я имел удовольствие посетить шахты. Четыре из них располагались поблизости друг от друга. Шахтные стволы трех были не широки, но имели двести футов глубины. Но ими больше не пользовались, и они были затоплены. В четвертой шахте, по всей видимости, не было рабочих. Когда я выразил желание спуститься туда, мне сообщили, что приставные лестницы уже убрали. В Китае шахтные стволы разделены на несколько этажей, или ярусов, отстоящих друг от друга на двадцать футов. Углекопы спускаются туда и возвращаются наверх при помощи приставных лестниц. Тут же поблизости, на склоне холма, находилась другая шахта, которая, как я обнаружил, имела вид небольшой спиральной штольни. Крышу поддерживали деревянные стропила, укрепленные на деревянных же опорах. Рабочих там было занято немного. Оказалось, что уголь, который добывают в этой местности, невысокого качества, и возгораемость у него примерно такая же, как у антрацитовой мелочи или кускового антрацита. В окрестностях Кантона находят также наземный уголь. В Хуади – это городское предместье – есть несколько больших складов для хранения каменного угля, куда его в немалых количествах привозят из города Индэ, расположенного на берегах северного рукава Жемчужной реки. Уголь привозят в повозках, запряженных быками, на берег реки, а оттуда переправляют к складам на баржах.
Я посетил также несколько угольных шахт в формозском городе Цзилуне, точнее – в его угольной гавани. Они устроены как галереи и явно содержат много угля. Здесь крышу штолен поддерживают не деревянные стропила и опоры, а колонны из земли или пластов угля, которые специально оставляют здесь для этого. Когда я был в Цзилуне, углекопы, работавшие в соседней шахте, нечаянно проломили среднюю стенку отсека и неожиданно перед ними оказался прекрасный угольный пласт, по этому поводу тут же завязалась ссора и драка. Один из углекопов был так покалечен, что, когда выбрался из шахты, сразу умер.
Угольные копи рядом с Нинбо в общем гораздо обширней, чем те, что находятся в более удаленных к югу провинциях. На каменный уголь в Китае спрос небольшой; в какой-то степени он находит применение при плавке железа. В городе Фошань, этом Бирмингеме провинции Гуандун, потребляют немало угля из уезда Хэюань. По пути из северной провинции Чжили в Лама-мяо, во Внутренней Монголии, я проезжал мимо нескольких верениц верблюдов, которые везли каменный уголь в Пекин из обширных угольных копей в окрестностях Цзи-мина. Поблизости от этого города я видел также пласты каменного угля, песчаника и глинистого сланца вперемешку со слоями антрацита. Я видел пласты угля рядом с городом Шуньхуахэ, который раньше был летней резиденцией монгольских императоров. На этом этапе моего путешествия я видел также немало порфира; то же самое мне попадалось в Чжан-цзя-коу.
Поблизости от Нючжуаня в Маньчжурии тоже есть угольные разработки. Нючжуаньский корреспондент «Шанхайского курьера» в письме от 3 апреля 1872 пишет о местных угольных разработках следующее:
«Некоторое время назад я уже писал об угле, который добывают в этой местности. С тех пор я узнал много его разновидностей. На шахтах, расположенных на расстоянии от восьмидесяти до ста двадцати миль от этого порта, добывают битуминозный уголь и антрацит. Углем, который там добывают, обеспечивают город Мукден (Шэньян) и его окрестности, а также широко используют для выплавки железа – поблизости от угольных шахт и рудников находится много печей. Лучший уголь добывают в районе Пиньсуху, который отстоит от Нючжуаня примерно на сто двадцать миль. Он напоминает кардиффский уголь: отлично горит, дает много тепла и не дымит. На самом деле это как раз такой товар, какой оценили бы вы в Шанхае; он подходит не только для паровых двигателей, но и для хозяйственных целей.
Уголь везут сюда все время в повозках – причем в каждую умещается от полутора до двух тонн, – каждую тащат шесть пони, которыми управляют два возницы. Уголь можно перевозить только зимой, когда дороги подмерзают, потому что летом на этой равнине дороги – настоящая топь, и колеса вязнут в колеях до самых осей. Если вы учтете стоимость шести животных, их прокорм и затраты на содержание, а также стоимость найма двух возниц на четыре-пять дней, которые отнимает дорога, и амортизацию повозок, станет очевидным, как много добавляет к цене угля его перевозка. И все же его продают здесь по одиннадцать долларов, в то время как обычный уголь, который требует сильной тяги, идет по восемь долларов за тонну.
В Пиньсуху несколько шахт, принадлежащих одной компании. На добыче угля, его транспортировке на поверхность, взвешивании, погрузке и других работах там трудятся около двух тысяч человек. Каждый из носильщиков за раз выносит на поверхность по две корзины примерно с семьюдесятью цзинями каменного угля. Таким неудобным способом они ухитряются выносить на поверхность приблизительно по двести пятьдесят тонн в день; но это продолжается только в сезон холодов, то есть приблизительно четыре месяца в году. Шахты невелики: размером примерно пять-шесть футов на четыре-пять. Крыша надежно укреплена сваями. Если бы шахты были шире и в них применяли бы паровой двигатель, рельсы, вагонетки и лебедку, ежегодная добыча возросла бы так, что можно было бы полностью удовлетворить нужды и иностранцев, и коренных жителей. Кроме того, поскольку самую большую часть цены составляет доставка угля в наш порт, ее тоже можно было бы значительно уменьшить. Пока не будут обустроены обычные пути или построены подвесные, или даже железные дороги (!), уголь можно было бы привозить зимой на берег ближайшей реки и складывать там в кучи, а когда реки вскроются, привозить сюда в плоскодонках – их здесь много. Таким образом цена уменьшится на четверть или даже вполовину. Все, что для этого нужно, – решение властей. Деньги достать нетрудно, а дальше все пойдет как по маслу. В Линьяне, который находится примерно в ста девяноста милях отсюда, в шахтах добывают битуминозный уголь. В окрестностях также немало железной руды; кроме того, говорят, что этот край богат золотом».
Поскольку для хозяйственных нужд каменным углем не пользуются, существует большой спрос на древесный, и на холмах ежедневно можно видеть углежогов. Склоны холмов в Паньюе, Хэюане и Цун-хуа – уездах провинции Гуандун – усеяны их кострами. А на склонах Лушаньской гряды в провинции Цзянси почти во всех деревнях в основном живут углежоги. Дома таких рабочих узнать легко: перед ними навалены груды угля.
На острове Формоза расположены многочисленные серные разработки. Немалое количество серы привозят на материк, где она быстро распродается, поскольку китайцы активно употребляют ее при белении, дублении, в красильном деле, а также при изготовлении пороха и фейерверков.
Среди самых важных минералов китайцы числят юй-ши, или нефрит, который считается весьма ценным. В основном его используют для изготовления украшений. На одной из улиц западного предместья Кантона можно видеть, как гранильщики делают из этого камня серьги, кольца, шпильки, браслеты, броши и т. п. Для этого большие куски нефрита режут на кусочки с помощью проволочных пил.
Металлами эта страна тоже богата, но здесь не позволяют широко разворачивать горнорудные работы, так как правительство серьезно опасается, что это привлечет большие банды грабителей. Все же существуют правительственные золотые и серебряные рудники, которые, очевидно, весьма продуктивны, поскольку и золото, и серебро в широком обращении – не в виде монет, а как бруски и подковки. Драгоценности в Китае большей частью имеют хождение в среде правящего класса, поскольку основная монета страны – это собственно медяки. Провинции Юньнань, Гуйчжоу и Сычуань особенно известны золотыми, серебряными и медными рудниками; в изобилии там и железная руда. В 1862 году я посетил железный рудник рядом с деревней под названием Гутянь в уезде Цунхуа. Он находится в девяноста милях к северо-востоку от столицы провинции – Кантона. Рудник имеет сто двадцать футов глубины. Его разрабатывали в течение двух веков, хоть и не особенно старательно, поскольку мандарины позволили владельцам добывать ежегодно строго установленное количество железной руды. Нынешний владелец – пожилой джентльмен, принадлежащий к клану Су. Однако последнее время на руднике не работали, так как главный местный чиновник установил такой высокий размер налога, что владелец или не захотел, или не смог удовлетворить его требования. Чтобы заставить его заплатить, корыстолюбивый мандарин посадил сына Су в тюрьму. Рядом с рудником стоят просторные здания, где хранятся все необходимые приспособления для обработки железной руды, весьма утомительной.
Ознакомительная версия.
