Особенно часто практиковалось погромщиками подвешивание жертвы, как форма угрозы...
Есть и повешенные насмерть, как например, Мошко Ременик (в саду на дереве); Меер и Борис Забарские (отец и сын-гимназист) оба подвешивались, причем мальчика заставили затянуть петлю на шее своего отца...
*Изнасилования*. Фамилии изнасилованных и оставшихся в живых, по вполне понятным причинам, потерпевшие не сообщают. Таких немного - мне говорили только о двух девушках, которые лежат где-то в больнице. Но вообще-то изнасилованных много, как рассказывают потерпевшие. Их обыкновенно, после совершения гнусного злодеяния, убивали. Рассказывают об изнасилованных подростках...
*Пожары*. Выгорело в общей сложности около 200 строений... Тысяча семейств осталась буквально без приюта и ютится в синагоге, школах и просто на улице, под открытым небом.
На вопрос, кто устроил погром - представляется ответить вполне определенно: казаки 2-й Терской пластунской бригады, командиром ее состоит полк. Белогорцев...
Должен заявить, что потерпевшие почему-то убеждены, что погром был "разрешен" пластунам их начальством. К такому убеждению привело их как равнодушное, а порой и явно поощрительное отношение офицерского состава бригады к погрому, так и заявление отдельных громил-казаков, что им "приказано бить жидов", что они могут "по закону гулять три дня", что "ничего им за это не будет" и т. п. Но должен заметить, что отдельные офицеры той же бригады принимали меры к прекращению погрома, защищали отдельные дома и вообще всячески помогали еврейскому населению в его несчастьи. Так, поручик Илюшкин, начальник пулеметной команды, убедил казаков своей сотни защищать от погрома целый участок...
Обращаюсь к вопросу о поводах к погрому. Никаких определенных указаний на определенный повод я не получил, хотя и интересовался этим вопросом больше всего. Несомненно только одно, что среди казаков было прочное убеждение в симпатиях еврейского населения к большевизму, убеждение, конечно, в такой огульной форме, ни на чем не основанное. Поручик Илюшкин заявил мне по этому поводу, что среди казаков кто-то распространил "явно провокационный слух", что евреи радостно встретили большевиков, когда они ворвались на короткое время в Фастов, что евреи кричали "ура" на вокзале большевикам и, наконец, что они стреляли в добровольцев, когда те отходили от Фастова. Никто из опрошенных мною лиц не подтвердил правильности этих слухов. Наоборот, все - в том числе и лица, настроенные явно враждебно к еврейству - отрицали даже возможность таких фактов. Крики "ура", действительно, были слышны в местечке со стороны вокзала в момент, когда туда ворвались большевики, но евреев, да и вообще местечковых обывателей в тот момент на вокзале не было, ибо все боялись боя и попрятались..."[Иван Деревенский был послан в Фастов организацией, основанной в Киеве в 1919 году, для сбора информации о погромах на Украине, которая позже, обосновавшись в Берлине, была названа "Центральным архивом материалов о погромах". Деревенский прибыл в Фастов 17 сентября 1919 года. Погром был 10-13 сентября. Его сообщение напечатано в кн.: И.Б. Шехтман. Погромы Добровольческой армии на Украине. Берлин, 1932.]
В то время, когда подобные события происходили в России, "Протоколы" и миф о еврейско-большевистском заговоре проникли на Запад и прежде всего укоренились на германской почве.
Глава IV
"ПРОТОКОЛЫ СИОНСКИХ МУДРЕЦОВ" ПОЯВЛЯЮТСЯ В ГЕРМАНИИ
1
Во время гражданской войны в России погромщики и белые офицеры, на которых они оказали большое влияние, создали целый свод антисемитских легенд и фальшивок. Например, в сентябре 1919 года газета монархического направления в Ростове-на-Дону напечатала подложный документ, якобы составленный высшим комиссаром французского правительства при Федеральном правительстве в Вашингтоне["В Москву!", Ростов-на-Д., 23 сентября, 1919.]. Смысл документа сводился к тому, что большевики получили многомиллионную субсидию в долларах от американского банкира, еврея Якова Шиффа, через нью-йоркский Банк Куна, Лоэба и К°, и это помогло им довести революцию до победного конца. Легко понять, почему именно Шифф упоминается в этом документе. Во время погрома 1905 года он действительно пытался убедить американское правительство выступить на защиту евреев в России, и, конечно, погромщики не могли ему этого простить. Некоторые из иностранных корреспондентов и членов военных миссий при белых армиях восприняли весь этот вздор всерьез и переправляли его по своим каналам на Запад, в Европу. В Париже монсеньор Жуэн охотно перепечатал фальшивку о Шиффе в своем издании "Протоколов", а для нацистской пропаганды она стала неисчерпаемой темой.
Тем временем сами "Протоколы" уже циркулировали на Западе. Спустя 20 лет после того, как рукопись французской подделки была доставлена из Парижа в Россию, отпечатанные копии ее русского перевода вывозились из России в багаже белых офицеров. В 1919 году отпечатанные на машинке на различных языках, они появлялись на столах министров и гражданских служащих в Лондоне, Париже, Риме и Вашингтоне. Цель подобного маневра заключалась в том, чтобы убедить правительства различных держав продолжить и даже усилить интервенцию в России. Всякого рода возражения могли быть выдвинуты против вмешательства в обычную гражданскую войну, ну а что, если конфликт в России - это не просто гражданская война, а на самом деле осуществление международного еврейского заговора с целью порабощения русского народа? Каким бы нелепым сейчас ни казался этот аргумент, в то время, судя по всему, он имел некоторое воздействие на государственную политику.
Уместно заметить, что не все распространители "Протоколов" заботились лишь о "большой политике". Так, например, летом и осенью 1919 года некий таинственный литовец, бывший агент охранки, посетил еврейскую делегацию на Парижской мирной конференции и предложил ей купить за 10 тыс. фунтов стерлингов книгу, которая, по его словам, представляла смертельную опасность для евреев. Вряд ли стоит упоминать, что сделка не состоялась; но делегация видела книгу-копию "Протоколов". И это не единичный инцидент. Американский еврейский комитет сообщил в своем ежегоднике за 1920 год, что к нему обращались некоторые русские с предложением за известную сумму уничтожить первоисточник-рукопись "Протоколов".
Но время мелких интриг вокруг "Протоколов" подходило к концу. К исходу 1919 года их известность стала всемирной благодаря деятельности двух русских фанатиков, обосновавшихся в Берлине, - Петра Николаевича Шабельского-Борка и Федора Викторовича Винберга[См.: Н. Rollin. L'Apocalypse de notre temps. Paris, 1939, p. 153; W. Laqueur. Russia and Germany. London, 1965, p. 109.].
Шабельский-Борк родился на Кавказе в 1893 году. Его отец был крупным помещиком, а мать - активным членом "Союза русского народа", автором антисемитской и антимасонской книжки "Подручные сатаны двадцатого века". Сам Шабельский-Борк в юности состоял в "Союзе русского народа" и был членом другой организации - "Союза Михаила Архангела". Как офицер он участвовал в первой мировой войне, а также, очень недолго, - в гражданской. В сентябре 1918 года он находился в Екатеринбурге, утверждая, что ему было поручено весьма важными особами провести расследование, связанное с выяснением обстоятельств убийства императорской семьи. Он допросил многих людей, и, конечно, ему было известно о свастике и о книге Нилуса.
Винберг был значительно старше Борка. Он родился в Киеве в 1871 году и был сыном командующего артиллерийской дивизией. Борк тоже был офицером в звании полковника Императорской гвардии. Будучи членом "Союза Михаила Архангела", он постоянно писал черносотенные статьи. В 1918 году был арестован за контрреволюционную деятельность и заключен в Петропавловскую крепость в Петрограде, но вскоре то ли бежал, то ли был освобожден. Он отправился на Украину, где примкнул к белогвардейским антисемитам и погромщикам в Киеве. Убийство царицы и находки, обнаруженные в ее комнате в Екатеринбурге, имели для него особое значение. Когда он умер в 1927 году во Франции, некролог в "Международном журнале тайных обществ" отмечал, что царица была почетным полковником в полку Винберга: "Он по-настоящему боготворил ее, и все его сочинения, направленные против евреев и масонов, пронизаны этим почитанием".
Шабельский-Борк и Винберг покинули Россию в начале гражданской войны. Когда немецкие войска оставили Украину после заключения перемирия в 1918 году, германские власти предоставили поезд для всех русских офицеров, пожелавших выехать вместе с ними. Шабельский-Борк и Винберг воспользовались такой возможностью и уехали в Германию.
Судя по всему, сразу же по приезде в Германию Винберг познакомился с человеком, который стал первым переводчиком "Протоколов" на немецкий язык, - Людвигом Мюллером. Мюллер, любивший величать себя Мюллером фон Хаузеном, взял себе псевдоним Готтфрид цур Бек. Он был армейским капитаном в отставке и издателем антисемитского и консервативного ежемесячника "Ауф форпостен". В конце ноября он уже располагал копией книги Нилуса "Великое в малом" издания 1911 года вместе с "Протоколами", которую получил либо от Винберга, либо от одного из его приятелей. Дружеские отношения между этими темными, полубезумными, полууголовными личностями привели к серьезным последствиям: Монсеньор Жуэн, который много сделал для распространения "Протоколов" во Франции, считал, что деятельность Винберга в Германии "стала отправной точкой в крестовом походе против еврейско-масонской угрозы". Если эта оценка и звучит преувеличением, то она содержала долю истины, Несомненно, с этого момента антисемитская агитация приняла такие чудовищные масштабы, которых ранее не знала Западная Европа.
