Дальнейший ход политических событий показал, что в 50-х гг. XIV в. Среднее Поднепровье пребывало в меньшей зависимости от Литвы, чем на рубеже 20–30-х гг. того же столетия, и даже в Киеве, управляемом, по-видимому, все тем же литовским князем Федором, Ольгерд не располагал всей полнотой власти. Вместе с тем представляется бесспорным, что литовское великокняжеское правительство продолжало удерживать определенные позиции в поднепровском крае и в Киеве. В противном случае было бы трудно объяснить первоначальный успех предпринятых в первой половине 50-х гг. XIV в. Ольгердом попыток утвердить в Киеве в сане общерусского митрополита своих ставленников: сначала Феодорита (1352), а затем – Романа (1354). Среди наиболее вероятных причин ослабления политического влияния Литвы в Среднем Поднепровье необходимо назвать такие, как упрочение ханской власти над ним и переориентация примерно в конце 40 – начале 50-х гг. XIV в. какой-то части местного боярства на Москву. Усилению здесь промосковской феодальной группировки в значительной степени способствовало, помимо постоянных и оживленных торговых отношений с княжествами Северо-Восточной Руси, то обстоятельство, что Киев был связан с Москвой единством церковной власти.
Что касается упрочения ханской власти над Средним Поднепровьем, то оно могло быть одним из результатов осуществленного Ордой в конце 30-х гг. XIV в. военно-политического нажима на русские княжества и их правителей, находившихся в сфере антиордынского политического влияния Литвы еще с 1320-х гг. Так, 28 октября 1338 г. в ханской ставке был убит вместе с сыном Федором тверской князь Александр Михайлович, вынужденный бежать из Твери после антиордынского восстания 1327 г. и затем десять лет княживший во Пскове "с литовской руки".[244] В 1339 г. был убит своим племянником козельский и звенигородский князь Андрей (Андриан) Мстиславич, женатый на дочери литовского князя. [245] В конце 1339 г. из Орды через Переяславль-Рязанский на подвластный Литве Смоленск двинулась рать воеводы Товлубия, за год до этого руководившего казнью тверского князя. "По цареву повелению" в походе приняли участие войска, выставленные великим московским князем Иваном Калитой, а также рязанским князем Иваном Коротополом. Несмотря на большое количество привлеченных сил, осада Смоленска была безуспешной: подвластные хану войска вскоре отступили, не взяв города.[246]
Нетрудно заметить, что во всех указанных случаях натиск Орды на связанные с Литвой теми или иными формами полити- /57/ ческих отношений княжества Руси осуществлялся в обход Среднего Поднепровья. Между тем, казалось бы, именно этот край должен был привлечь первоочередное и особое внимание тех кругов в Орде, которые добивались в конце 30-х гг. XIV в. ограничения сфер влияния Литвы на Руси, хотя бы потому, что он, как и другие объекты ордынского натиска, находился с середины 20-х гг. XIV в. в определенной зависимости от литовской великокняжеской власти, а также ввиду традиционно высокого престижа и важного стратегического значения его центра – Киева. В этом смысле представляется возможным и верным соотнести со Средним Поднепровьем поход ордынских войск на какие-то владения Литвы в 1338 г., о чем в Никоновской летописи имеется следующая единичная и самого общего характера запись: "Того же лђта Татарове воеваше Литву".[247] Отсутствие в источниках каких-либо свидетельств об обострении в то время отношений между Ордой и Галицко-Волынским княжеством, формально не зависимом при Болеславе-Юрии II от Литвы, не позволяет определить направление этого похода данным регионом Юго-Западной Руси. Напротив, по записи в одной из польских хроник, в 1337 г. состоялся совместный поход русских и ордынских войск на Люблин.[248] Впрочем, достоверность этого сообщения ставится под сомнение некоторыми из польских историков.
Таким образом, фиксируемое источниками ослабление политических позиций Литвы в Среднем Поднепровье к началу 50-х гг. XIV в. было вызвано противодействием Орды, а затем и факторами его внутриполитического развития. Неудачный поход на Смоленск в 1339 г. сорвал антилитовские замыслы хана Узбека и его приспешников, предопределил неустойчивость и половинчатый характер результатов, достигнутых на Руси Ордой в ходе предпринятых ею военно-политических акций конца 30-х гг. XIV в., в том числе и в Среднем Поднепровье. В дальнейшем новое наступление Великого княжества Литовского на зависимые от Орды земли Руси и нарастание в них освободительного движения поставили золотоордынское иго в княжествах этого региона под угрозу полной ликвидации.
Присоединение Киевского княжества к Литве обычно датируется в исторической литературе 1361, 1362, а иногда, что ошибочно, и 1363 г. Основанием для этого послужили две записи Густинской летописи. В первой из них, еще под 1361 г. указан в Киеве князь Федор. Но уже под 1362 г. значится следующая запись: "В сие лђто Олгерд побђди трех царков Татарских и з ордами их, си ест, Котлубаха, Качзея, Дмитра; и оттоли от Подоля изгна власть Татарскую. Сей Олгерд и иныя Руские державы во свою власть прият, и Киев под Федором князем взят, и посади в нем /58/ Володымера сына своего; и нача над сими владђти, им же отци его дань даяху".[249] Никоновская летопись и Рогожский летописец под 6871 (1362) годом добавляют к этому: литовский князь Ольгерд "Синию Воду и Белобережие повоевал".[250] В Никоновской же летописи, но вне связи с разгромом ордынцев и без указания имени Владимира сказано: "Бђ же Олгерд дал сынови своему славный великий град Киев".[251] Следовательно, летописные источники связывают подчинение Киева власти Ольгерда с устранением князя Федора и передачей им города во владение своему сыну в 1361–1362 гг., во время общего наступления литовских феодалов на "Русские державы" и разгрома ордынцев в битве у Синих Вод. Летописи, однако, содержат мало свидетельств о конкретных обстоятельствах, при которых происходило утверждение власти литовского князя в Киеве и Киевском княжестве. Выяснить некоторые из них помогают свидетельства источников о борьбе виленского и московских политических центров в церковно-политической сфере в 50-х гг. XIV в. Борьба эта достаточно полно освещена в литературе.[252] Вот почему отметим лишь те события, которые непосредственно относятся к утверждению власти Ольгерда в Киеве. Таким событием, бесспорно, был приход в Киев в качестве общерусского митрополита, Ольгердова ставленника, грека Феодорита. Еще в 1352 г., т. е. при жизни митрополита Феогноста и вопреки взятому с Москвой в 1349 г. миру "на многа лђта", правитель Великого княжества Литовского послал в Константинополь Феодорита для возведения в митрополиты, а когда патриарх Филофей отказал ему в этом, обратился, используя тогдашний раскол между византийской и болгарской церквями, к тырновскому патриарху. "Того же лђта (6860), – сообщает Никоновская летопись, – инок Феодорит поставлен бысть митрополитом от Терновскаго патриарха и прииде в Киев".[253] Полномочия Феодорита были признаны в подвластных Литве русских землях и княжествах, ибо константинопольскому патриарху пришлось прибегнуть к чрезвычайным мерам; он разослал "во все тамошние места" грамоты, в которых объявил Феодорита низложенным, а если не отступится от митрополии, то и отлученным от церкви; одновременно патриарший собор принял решение о перенесении кафедры русской митрополии из Киева во Владимир-на-Клязьме, санкционировав тем самым более чем полувековое существование митрополичьей резиденции в Северо-Восточной Руси.[254]
С июля 1354 г. Феодорит нигде более в источниках не упоминается. Но в том же году под давлением великого литовского князя патриарх Филофей принял компромиссное решение и утвердил двух митрополитов: московского кандидата Алексея /59/ и несколько месяцев спустя нового ставленника Ольгерда тверичанина Романа. Еще до своего поставления в Константинополе Роман предпринял попытку обосноваться в Киеве: "Того лђта поиде из Литвы в Царьград Романь чернець на митрополию, и выиде, не приняше бо его кияне".[255] Данное летописное известие можно расценивать и как нежелание Ольгерда идти на окончательный разрыв с патриархатом, без санкции которого, это показал пример Феодорита, он не мог добиться поставленной цели, и как отсутствие у него в тот момент достаточных политических средств, чтобы превозмочь сопротивление киевлян.
По приезде в Великое княжество Литовское Роман, поставленный митрополитом лишь на Новогрудскую, Полоцкую и Туровскую епархии, сразу же попытался выйти за рамки предоставленной ему сферы ведения, что вызвало небывалую дотоле распрю между двумя архиереями. Потребовалась новая поездка их обоих в Константинополь во второй половине 1355 г. и разбирательство патриаршего собора, который подтвердил за Алексеем право на киевскую митрополию и "всея Руси", а Роману как литовскому митрополиту с резиденцией в Новогрудке придал еще и "епископии Малой Руси" (т. е. Галицко-Волынской Руси. – Авт.), но без Киева, за которым было сохранено значение "первого престола" митрополита Алексея.[256]
